Марк Лахлан - Оборотень. Новая жизнь [litres]

Балби взял одну из них. Оказалось, что она из другой книги, да и почерк здесь был другой.

На странице было написано: «Вызов и пленение Волка. Жеводан, 1776 год нашей эры».

Было ясно, что эти листы вырвали из другой книги, а потом вложили сюда. Иллюстрации на них были просто жуткие, Балби было страшно даже смотреть на них. Одна из страниц отличалась по размеру. Инспектор понял: это даже не страница, а вставленный в книгу листок, на котором с невероятной точностью были скопированы жуткие непристойности из книги. Копии рисунков были весьма достоверными, но у копировщика глаз был лучше, чем у оригинального художника: здесь и пропорции были выдержаны точнее, и передача света и теней казалась более естественной.

По спине у Балби пробежал холодок. Он не был экспертом в живописи, но даже он узнал, что это сделал тот же человек, который выполнял рисунки с натуры в разрушенном доме. Инспектор быстро свернул этот листок и сунул его в карман рубашки.

– Что вы здесь делаете?

Балби поднял голову. На него сверху вниз смотрел мужчина в военной форме. На ремне у него висел пистолет в кобуре; клапан был расстегнут.

– Выполняю свою работу, – выпрямляясь, ответил полицейский. – А вы что тут делаете?

– То же самое. Вы, должно быть, инспектор Балби, насколько я понимаю.

Балби кивнул.

– Что ж, боюсь, ваше время истекло и я вынужден просить вас удалиться. Прямо сейчас.

– А я вынужден просить вас задержаться. Прямо сейчас. У меня есть к вам несколько вопросов, сэр. В каких отношениях вы состоите с профессором Харбардом?

– Я его начальник, – ответил офицер.

– В таком случае вы должны мне кое-что объяснить.

Военный едва заметно улыбнулся.

– Боюсь, вы заблуждаетесь, – ответил он. – Если вы спуститесь, я ознакомлю вас с нашими полномочиями. Теперь это дело передано военному ведомству.

– А могу я поинтересоваться, сэр, – произнес Балби, изо всех сил стараясь оставаться вежливым, – имеете ли вы какое-то отношение к этим убийствам?

– К каким убийствам?

– К убийствам, расследованием которых я занимаюсь. К убийствам, которые теперь стали делом военного ведомства.

– Нет, не имею.

Балби оставался невозмутимым.

– А профессор Харбард имеет, как вы считаете?

Прежде чем ответить, военный потупил взгляд.

– Хочу напомнить вам, что вы связаны обязательствами согласно закону о неразглашении государственной тайны. Но, похоже, это вполне вероятно.

– А вы, случайно, не знаете, где он сейчас?

– Если бы я это знал, то не стоял бы тут вместе с вами, – с горечью ответил офицер. – Харбард превысил свои полномочия. Он будет привлечен к ответу, как и все те, кто оказывал ему помощь. Это больше, чем вам следует знать, и все, что я могу сказать по этому поводу.

– Вы не имеете права отстранять меня от дела.

– Мы не отстраняем вас от дела, инспектор, это было бы слишком мелодраматично. Мы с вами находимся в Британии, и, думаю, это не наши методы. Просто вы должны знать, что мы провели собственное расследование, результаты которого засекречены. Если вы и ваш старший констебль желаете и дальше попусту терять время – дело ваше. Все, что вам удастся выяснить, будет проходить под грифом «совершенно секретно» и будет защищено от посторонних законом о неразглашении и другими инструментами защиты государственной тайны. Не забывайте также, что нет ни малейших шансов, чтобы кто-то когда-либо предстал по этому делу перед судом. О чем лично я сожалею.

– Значит, он просто уйдет?

Военный выдержал взгляд Балби и ничего не ответил. Инспектор достаточно долго служил в полиции, чтобы без слов понять, что было в его глазах. Если военная разведка доберется до профессора, он больше никуда не уйдет.

Балби продолжал придерживаться хороших манер.

– Вы все еще надеетесь найти эту девушку в живых? – спросил он.

И снова последовало красноречивое молчание.

– Жаль ее. Симпатичная. Хотите, я попробую обрисовать вам, что именно с ней случилось?

– Полагаю, на улице вас ждет ваша машина. – Офицер указал на дверь.

Поначалу Балби не сдвинулся с места. Но потом все же повиновался, чувствуя себя пристыженным.

Когда они с военным поравнялись в дверях, инспектор повернулся к нему лицом. Он хотел сказать, что не собирается бросать это дело, что попробует найти Элеонору, что арестует Харбарда за убийства и похищения людей, а там будь что будет. Он хотел сказать, что военная разведка не разбирается в подобных делах, что у них нет такого опыта, как у полицейских. Однако ничего этого он так и не произнес, а вместо этого изрек:

– «Наденьте на себя все вооружение, которое вам дал Бог, чтобы вы могли устоять перед происками дьявола. Потому что мы боремся не против людей из плоти и крови, а против начальств, против властей, против владык этого мира тьмы и против духов зла на небесах».

«Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских. Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» [71] Новый Завет, Послание Святого апостола Павла к Ефесянам, [6:11–12], в двух разных переводах – новом русском и синодальном. .

Военный ничего на это не ответил. Он придержал для инспектора дверь. Спускаясь по лестнице, Балби утвердился в решении не бросать Элеонору в беде.

То, что Монстр опустился на пол, Макс осознал не сразу, на это ушло несколько секунд, а когда все-таки понял, что произошло, сразу же кинулся к заключенному. Любой доктор в подобной ситуации первым делом проверяет дыхательные пути, и Макс сунул пальцы в рот Кроу, чтобы извлечь оттуда остатки булки и позаботиться, дабы тот не проглотил собственный язык. Когда Фоллер выковыривал хлебный мякиш, его палец наткнулся на что-то твердое. Стекло. Макс инстинктивно понюхал свои пальцы. Они пахли горьким миндалем. Запаниковав, он ринулся в туалет этажом выше и тщательно вымыл руки под краном. После этого Макс попытался рассуждать логически. Цианид, синильная кислота, соли синильной кислоты. Нет, эти вещества не проникают через кожу и почти мгновенно испаряются. Макс немного успокоился: с ним все будет в порядке.

Он вернулся вниз по лестнице, чтобы осмотреть труп в дверном проеме. Монстр осел на пол – он не задыхался, ничего такого с ним не было. Просто свалился, потому что раскусил капсулу с цианидом, безусловно, предназначавшуюся для Макса.

Голова доктора впервые за целый месяц работала совершенно четко. Очевидно, что устроил это Михал. Но на кого он работает? На фон Кнобельсдорфа, в этом не было никаких сомнений.

Макс видел, как этот тип смотрел на его жену, даже когда она была в недееспособном состоянии. В отношении фон Кнобельсдорфа нужно что-то предпринять. С Михалом справиться легче. Мальчишка чрезвычайно корыстен и будет преданно служить тому, кто предложит ему больше. Это делало его слабым звеном в планах фон Кнобельсдорфа – по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Макс сможет сам использовать этого мальчика.