Марк Лахлан - Оборотень. Новая жизнь [litres]

– Мне нужно… – начал Макс, показывая на труп Монстра. – Мне нужно как-то от него избавиться.

– Думаю, это будет довольно сложно.

Ров был длиной примерно метров пятнадцать и глубиной по меньшей мере в два человеческих роста. Он не был заполнен до конца, отчего, в определенном смысле, выглядел еще ужаснее. Там оставалось свободное место. Макс глянул вниз.

– Поздоровайтесь со своими друзьями, Макс. Похоже, эта печка не работала в те дни, когда у вас появлялись «отходы производства».

Макс пригляделся. Да, это были они – его жертвы. Вывернутая рука там, клок волос здесь. Его мозг отказывался складывать вместе фрагменты этой картины и воссоздавать изображение человека, но Макс и так знал, кто это: древняя старуха, профессор из Вены, маленькая девочка. Его начало трясти. Техник снова положил руку Максу на плечи.

– В конце концов они все равно бы умерли, – успокаивающим тоном сказал он. – Это был всего лишь вопрос времени.

– Я знал об этом. В каком-то смысле это было актом милосердия по отношению к ним.

Никто не отдавал приказ похоронной команде, но она сама двинулась вперед, таща на руках массивное тело Монстра.

– Думаю, пора и его бросить в эту яму, – сказал Макс. – Пусть его наконец заберут от меня должным образом.

Рыжеволосый человек повернулся к Монстру и потрепал его по волосам.

– А ведь он не умер, просто спит, – заметил он.

– Это сообщил вам ваш бог?

– Нет, это сообщил вам ваш бог.

– У меня нет своего бога.

– Иногда вопрос упирается в то, что у вашего бога есть вы.

Солнце наконец скрылось за горизонтом, и огненно-оранжевые краски на небе начали уступать место оттенкам синего. Над лагерем появились звезды, и вскоре ночь засияла во всей своей сказочной красе. Позади Макса раздался какой-то шорох. Это свалился на землю один из наказанных заключенных, стоявших на плацу по стойке «смирно».

Второй, теряя разум от холода, забормотал обрывки молитвы:

– «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое. Да приидет царствие Твое. Да исполнится воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. И не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого».

Тело Монстра подтянули к краю рва. Свидетели Иеговы, промерзшие и голодные, похоже, окончательно выбились из сил; слыша слова молитвы, они повторяли их в тихом ритмичном бормотании, слишком напуганные, чтобы произносить молитву громко, но чувство долга не позволяло им молчать.

– «…И на земле, как на небе…»

– А ведь вы никогда в жизни не молились, верно, Макс? – спросил техник.

– Верно.

– На вашем месте я бы научился.

– «…И не введи нас в искушение…»

В лунном свете тело техника казалось белым, как у привидения, и мазки жирной сажи выделялись на неправдоподобно бледной коже. Он напоминал Максу ангела. Что-то внутри говорило доктору, что он может доверять этому человеку; и это что-то пробуждало в душе Фоллера странное желание заслужить его одобрение.

– А кому я буду молиться?

Техник загадочно улыбнулся.

– Молитесь тому, что у вас есть. Молитесь себе. Молитесь Максу Фоллеру!

– «…Но избави нас от лукавого…»

Молитва свидетелей Иеговы сводила Макса с ума. Внезапно его охватила вспышка ярости и он изо всех своих сил толкнул труп Монстра в ров. Массивное тело медленно поползло по склону и скрылось в затаившейся на дне темноте.

Темнота эта, казалось, притягивала к себе взгляд Макса. Теперь, когда солнце село, он уже ничего там не видел, и это его успокаивало. Разглядеть он ничего не мог, но и глаза отвести ему тоже не удавалось – как маленькому мальчику, осторожно выглядывающему из-под одеяла в темной комнате, чтобы посмотреть, ушло ли чудище, прятавшееся в тени за шкафом. Когда же Макс наконец сумел поднять голову, техник уже ушел.

Макс подумал о своей жене, одиноко лежащей в постели. Смена сиделки уже должна была закончиться, доктор тоже завершил обход, и сейчас Герти лежит в лунном свете, бледная и прекрасная, невосприимчивая ни к чему в окружающей ее тьме. Макс перевел взгляд на стоящий на холме замок. Как ни странно, окно его комнаты в Северной башне было освещено. Макс еще раз лихорадочно пересчитал этажи, проверяя, не ошибся ли он. Нет, все верно. Шторы на окне его комнаты были отодвинуты, и внутри горел свет.

Держа своего огромного спутника за руку, Герти огляделась по сторонам. Снаружи чертог показался ей гораздо меньше, чем изнутри. Он представлял собой ничем не примечательное деревянное строение с соломенной крышей, которое стояло посреди пустынной равнины. Все здесь было сожжено или вырублено; деревьев вообще не было – одни пеньки. Почти черная земля под ногами была плотно утоптана, но дальше на равнине, которую уже начали заливать первые лучи восходящего солнца, почва становилась красноватой. На горизонте Герти смогла разглядеть дым от разведенных там костров.

– Это армии гигантов, – сказал воин. – Мы должны двигаться быстро. Хозяйка чертога встревожится. Куда нам идти, леди?

Герти понятия не имела, куда им следует идти, но рассудила, что разумнее будет держаться подальше от этих костров.

– Туда, – махнула она рукой.

Они спустились по пологому склону холма и пошли по долине с утоптанной землей, спиной к восходящему солнцу. Позади себя они слышали ропот голосов и топот выходящих из чертога воинов. Герти не оборачивалась. Она держала великана за руку и уводила его от этого шума.

Долина была длинной и скучной: каждый кустик здесь был вырублен, каждая травинка растоптана, но Герти радовалась уже тому, что вырвалась наружу. К своему большому удивлению, она была не голодна, да и пить ей почему-то не хотелось.

Она ничего не говорила огромному мужчине, шагавшему рядом с ней, потому что чувствовала печаль, которую он прятал глубоко в душе. Герти не осмелилась ему помочь; все, что она могла сделать, – это увести его подальше от ужасного чертога, где он был так несчастен.

Солнце встало и снова село. На небе появились странные созвездия: казалось, они располагались глубже, чем когда она видела их прежде. Ярко светила молодая луна. Они продолжали идти без остановки. В лунном свете воображение Герти превращало попадавшиеся им на пути камни в цветы, а пыль под ногами – в усыпанную алмазами дорогу, которая вела ее туда, куда она хотела попасть.

– А ты знаешь, что находится за этой местностью? – спросила Герти у воина.

– Для меня, боюсь, ничего, – ответил он. – Я могу довести тебя только до моря. Дальше мне нельзя.

– Почему?

– Сама увидишь.

Долина вывела их на широкий черный простор, мерцающий в лунном свете. Дорога пошла под уклон, и Герти заметила, что растения и камни полностью исчезли. Теперь перед ними расстилались лишь дюны из поблескивающего черного песка. А затем показалось море с темными серебристыми водами. На якоре метрах в двадцати-тридцати от берега стояло то, что Герти меньше всего ожидала здесь увидеть, – подводная лодка.