Марк Лахлан - Оборотень. Новая жизнь [litres]

– Боже мой, – сокрушенно произнес Харбард, держась за челюсть, и сплюнул. – Это разобьет сердце моему дантисту. Вы хоть представляете себе, сколько стоили мне эти зубы? Это был очень-очень дорогостоящий удар, офицер.

– Там, куда вы отправитесь, дантист вам не понадобится, – хмуро ответил Балби.

Он знал, что ранен, и был удивлен тем, что нога больше не болела. Она просто полностью онемела. Харбард направил фонарь инспектору в лицо.

Балби слышал, что голос профессора дрожит. Харбард пытался сохранять свою обычную невозмутимую манеру поведения, но давалось ему это с трудом. Да и не такого ожидаешь от человека, который только что от всей души получил по зубам. Балби был убежден, что имеет дело с сумасшедшим.

– Сейчас я пойду вниз, – сказал Харбард, – а вы будете показывать мне дорогу. Прошу вас.

– Ничего не выйдет, – ответил Балби. – Моя нога…

– Неудачно получилось. – Харбард, похоже, на некоторое время задумался. – Ваш друг оказался трусом.

– Он был копом и знал расстановку сил. Не волнуйтесь: в считаные минуты тут появятся другие такие же парни.

– Из ваших уст это прозвучало очень неубедительно, инспектор, но, даже если бы это было правдой, это уже вряд ли имеет какое-то значение. Мы почти у цели. И когда я стану тем, кем должен стать, вы поймете мои мотивы. Поверьте, инспектор, на войне необходимы такие люди, как я.

– Люди, которые похищают и убивают?

– Я считаю, что на войне необходимы люди, которые убивают других. Без них армия просто не смогла бы нормально функционировать.

– А как насчет похищения молоденьких девушек?

– Я патриот и демократ, – заявил Харбард. – И сделаю все, чтобы противостоять злу, которое сеет Гитлер. Я видел, что он творит. Я добыл информацию из секретных источников и понимаю, с кем мы имеем дело. Сколько родителей, сколько дядей и теть пожертвовали своими детьми и племянниками, отправив их в армию, в ВВС и на флот ради свободы своей страны? А теперь скажите мне, чем я отличаюсь от них, пожертвовав для этих же целей собственной племянницей?

– Большинство людей не стреляют в тех, кто им дорог и близок, оставляя это грязное дело бошам. А что делаете вы – выступаете в роли посредника?

Харбард коротко усмехнулся:

– Ну, у меня есть определенная роль, это точно.

Он приблизился к Балби, сохраняя при этом дистанцию, чтобы не получить еще один удар, и навел фонарь на лицо полисмена.

– Наш общий друг Кроу обладает потрясающим даром, хоть сам и считает его проклятьем. Он – вервольф. Вы знаете, что означает это слово?

– Я не верю в мистику.

– О, инспектор, верите, еще как верите. Вы верите в Бога, ангелов, ведьм, потому что Библия утверждает, что они существуют. Вы верите в то, что больного можно вылечить одним лишь прикосновением. Так что вы очень даже верите в мистику.

– Это богохульство, – огрызнулся Балби.

– Нет, вы не слушаете меня. Это как раз полная противоположность богохульства. В Библии говорится, что ведьмы, духи-покровители, чародеи и колдуны существуют. Я с этим соглашусь. Но если существуют ведьмы, тогда почему не может быть оборотней?

Балби ничего не ответил. В этот момент он размышлял, сможет ли оттолкнуться здоровой ногой и наброситься на Харбарда. И пришел к заключению, что не сможет.

– Но у Кроу есть одна слабость – это неспособность делать то, что должно. Он позволяет собственным сомнениям и переживаниям перевешивать чувство долга перед человечеством. Я не повторю его ошибки.

Балби больше не мог слышать этот бред.

– Долг перед человечеством? А как насчет долга по отношению к собственной племяннице? Отведите меня к Элеоноре и дайте с ней поговорить.

Казалось, Харбард обдумывает его требование.

– Сможете спуститься глубже в шахту?

– Нет, я не могу даже встать. – Балби почувствовал слабость и головокружение.

– Жаль. Мне бы хотелось, чтобы у того, что я собираюсь сделать, были свидетели.

Харбард направил ствол пистолета в голову инспектора и нажал на курок. Но ничего не произошло. Балби услышал щелчок и глухой удар, но был сейчас слишком медлителен, чтобы среагировать и воспользоваться моментом.

– Осечка, – констатировал Харбард. – Теперь понятно, инспектор: поторапливая меня, вы ускоряете приближение собственной смерти. – Он снова взвел курок и направил кольт на Балби.

– Позвольте мне ее утешить!

Балби был в отчаянии. Его не страшила смерть, поскольку он был уверен, что будет вознагражден на Небесах. Он боялся лишь того, что профессор может сделать со своей племянницей под влиянием собственного безумия.

– Что?

– У себя в церкви я выполняю обязанности проповедника без духовного сана. Позвольте мне помолиться вместе с Элеонорой, чтобы дать утешение ее душе.

– Откуда вы знаете, что она до сих пор жива?

– В противном случае вас бы здесь не было, – ответил Балби.

– А вы умнее, чем кажетесь.

– Спасибо.

– Это не комплимент, потому что на самом деле вы не производите впечатления очень умного человека. – Харбард коротко хихикнул.

Он свихнулся, Балби был уже уверен в этом. Оставалась одна надежда – как-то достучаться до него, попытаться его урезонить.

– Проявите сочувствие, пожалейте девушку, – продолжал Балби.

Боль в ноге возобновилась и стала очень сильной.

– Я сочувствую ей. Именно это и делает ее полезной для достижения моих целей. Сочувствие является составной частью колдовства, заклятья. Жертва должна быть болезненной, иначе это не жертва, а сделка.

Балби передернуло от этих безумных рассуждений.

– Тогда я взываю к вашему сочувствию. «Высок над всеми народами Господь; над небесами слава Его. Высок во всех народах Господь, выше небес слава Его» [75] Ветхий Завет, Псалтырь, Псалом 112:4, в двух разных переводах. .

Из глубокой тени раздался стон Харбарда, исполненный страдания и боли.

– У вас есть наручники? – спросил профессор.

– Есть.

– Тогда наденьте их.

Балби повиновался. Затем Харбард приказал бросить ключи ему и лечь лицом вниз. Балби услышал треск рвущейся ткани, а потом ему на глаза надели повязку. Полицейский понимал, что сопротивляться в такой ситуации бесполезно.

– Я подниму вас, но вы должны будете опираться на здоровую ногу, – сказал Харбард. – Я не смогу держать вас обеими руками, потому что в одной у меня будет пистолет, которым я не премину воспользоваться, если вы решите на меня напасть. Дайте мне слово, – во имя Иисуса Христа, – что не попытаетесь сбежать, если я отведу вас к девушке.

– Даю слово. Клянусь именем Иисуса Христа.

Харбард продел ладонь между скованных наручниками запястий инспектора и подставил плечо под его руку. С помощью этого захвата, похожего на борцовский, профессору удалось поставить Балби на ноги.