Марк Лахлан - Оборотень. Новая жизнь [litres]

Для Герти, которая различала отношения между людьми по цвету, которая воспринимала личности как звуки, голос Девьи казался серебряным дождем, пролившимся на ее душу. Но затем подействовало зелье и что-то исчезло. Индуистские оккультисты назвали бы это состояние Майя – кривая перед точкой, которая говорит нам, что физический мир, который мы видим, является единственной реальностью. В медицине это называется здравый рассудок.

Именно он и покинул Герти, слетел, как балласт, сброшенный с воздушного шара. Герти была всего лишь нотой в грандиозной симфонии Вселенной, молекулой в бурлящих бурунах бесконечности. А затем в мгновение ока снова стала собой.

– Не эта, не эта, – зашептала она.

– Просто сосредоточьтесь на своем дыхании, – сказала Девья, довольная тем, что Герти выполняет ее инструкции.

– Не эта! Не эта! – повторила Герти более пылко, чем ожидала от нее Девья: провидица едва не соскочила на пол, в то время как фрау Райтер продолжала лежать спокойно и неподвижно.

Герти стояла в сером сумеречном свете на чернеющем берегу. Свинцовое море было похоже на поле из смятой металлической фольги, а пляж – на насыпь из блестящего антрацита. На холме над ней возвышался чертог вроде того, что она видела в своих снах, только теперь он был намного четче. То, что Герти раньше принимала за извивающихся змей, оказалось сложным трубопроводом, а змеиные кости и чешуя, укрывавшие крышу, оказались черепицей и кровельной плиткой. Это явно был какой-то завод – там была большая труба, из которой тянулся столб дыма. Обыденность этой картины успокоила Герти.

Рядом с ней стоял высокий старик с седой бородой, подсвеченной грязновато-серым солнцем. Вероятно, это был тот самый дух, с которым разговаривала Девья. В руках он держал гальку – небольшой голыш с надписью. Герти взяла камень и посмотрела на него. Он был треугольной формы, а на его поверхности был вырезан наводящий ужас рисунок – огромные волчьи челюсти, сомкнувшиеся на кисти руки. Герти отдала голыш мужчине и стала напевать себе под нос:

– Я хотела бы узнать об этом больше, – сказала Герти, но тут ее поразила странность собственного замечания.

Как она может просить о дополнительной информации саму себя? Старик отступил назад. Казалось, он был удивлен, что Герти с ним заговорила.

– Она нас видит, – растерянно сказал он.

– Она может видеть все, – послышался чей-то голос.

Но он ошибался. Герти не могла видеть всего. Начать хотя бы с того, что она не видела, откуда доносился этот странный голос.

Герти затрепетала, а потом заговорила, хотя и не понимала смысла произносимых ею слов:

– Тебе нужно заплатить вергельд [17] Вергельд – денежный штраф в пользу родственника или сеньора за убийство человека. , Фенрисульфр, за все твои убийства.

– Ты – предмет восхищения злых женщин, – ответил голос.

Человек с камнем в руках стоял на месте; в этом странном металлическом свете он выглядел изумленным и даже погруженным в транс. К тому же что-то происходило с его лицом: с него исчезали верхние слои кожи, обнажая блестящую розовую плоть.

– Убийца, – сказала Герти. – Братоубийца. Ты убил своего брата, которого я любила, Фенрисульфр. Я получу с тебя свое золото!

Старик с камнем продолжал пялиться на нее; его лицо тем временем полностью превратилось в кровавую маску.

– Вот, – сказал он. – Это или что-то похожее может управлять волком. Это было проверено в Жеводане.

Жеводан [18] Жеводанский зверь – прозвище волкоподобного существа, зверя-людоеда, наводившего страх на жителей французской провинции Жеводан; очевидцы описывали его как хищника, похожего на волка, но размером с лошадь. . Странное название, но знакомое. Только вот откуда?

– Ты – провидица, – сказал тот же голос, который теперь снизился до глухого рычания. – Ты – провидица, чья величайшая сила заключается в слепоте. Твоя слепота, колдунья, простирается над твоей страной, словно туман. Так смотри же, провидица.

В этот момент двери чертога распахнулись и вниз по склону холма хлынула толпа трупов; мертвецы с воем бежали сплошным потоком, падая и вставая, толкаясь и царапаясь, чтобы проложить себе к ней дорогу: дети, мужчины, женщины, старики – все разлагающиеся и в лохмотьях. А во главе этой изможденной, зловонной, перепачканной мочой и фекалиями, охваченной тленом армии двигалось нечто еще более ужасное. На Герти, сопя и брызгая слюной, ворча и злобно рыча, летел громадный волк, в брюхе которого мог бы поместиться взрослый человек.

– Я получу свое золото, – сказала Герти.

Но тут волк на нее набросился.

Кроу проснулся в человеческом облике. Его одежда насквозь промокла и перепачкалась в грязи, а голова болела, но болела правильно, успокаивающим образом. Это была не боль, вызванная тем, что его волчья натура пыталась вырваться наружу, а уютное привычное похмелье – следствие выпитой залпом полбутылки виски. Кроу догадывался, что Балби искал его в сыром после дождя лесу, но потом просто махнул на него рукой, решив, что имеет дело с тупицей-пьяницей.

Кроу мучила жажда. Дождь закончился, но в лесу было сыро, а он лежал в большой луже. На миг у него появилась мысль напиться прямо из нее, но он все же не стал этого делать. Будучи человеком, он будет пить, как человек.

Зябко передернув плечами, Кроу огляделся по сторонам. На нем была та же одежда, в которой он ехал в полицейском автомобиле, и находился он в том же месте, где и заснул. Никакой трансформации с ним не произошло, он был в этом уверен. Если бы это случилось, Кроу проснулся бы долгие годы спустя в незнакомой местности и сам бы себя не узнал. Его перерождение еще грядет, но ощущение неминуемо приближающегося взрыва, которое он испытал в машине, уже прошло.

Кроу поднялся; промокший костюм казался ему очень тяжелым. У него была сейчас одна задача – исчезнуть. Он вернется в гостиницу, возьмет деньги и ключи от дома, оставит письменные инструкции Жаку (как привести в порядок дела и где хранить картину Гадди), после чего уедет. Время его пребывания в центральных графствах подошло к концу, а поиски жены нужно отложить до следующей жизни. Что толку, если он найдет ее, а потом превратится в зверя?

Стояло раннее утро, и, поскольку Кроу понятия не имел, в какую сторону ему нужно идти, он решил направиться вниз по склону. Догадка оказалась удачной: через несколько минут он был уже на дороге. Мокрый твид грубо царапал кожу и причинял профессору боль.