Марк Лахлан - Оборотень. Новая жизнь [litres]

Даже на дороге Кроу не смог определить, в каком направлении ему идти. И повернул направо. На этот раз решение, похоже, было ошибочным. Кроу прошел одну милю, вторую, третью, но так и не встретил ни души. И вдруг на повороте он заметил жилище фермера. Солнце поднялось уже высоко, утро было чудесное, и пока Кроу приближался к дому, ему казалось, что крыша дома окутана причудливым ореолом – это от влажного шифера поднимался пар.

Кроу требовалась помощь: он хотел, чтобы его подвезли в город, где он мог бы переодеться, забрать свои деньги и исчезнуть.

Однако для человека, мировоззрение которого сформировалось в героическую средневековую эпоху и который был в эту самую эпоху королем, попросить помощи у крестьянина – а профессор по-прежнему считал всех работающих на ферме крестьянами – было ох как непросто.

Спустившись к дому, Кроу постучал в дверь. Женщина, которая ему открыла, относилась к тому типу англичанок, которые напоминают бульдога в фартуке. В первый момент Кроу даже подумал, что на лице у нее боевая раскраска, но потом сообразил: женщина просто перепачкалась в муке, и подавил невольный смешок.

Тщательно подбирая слова, Кроу старался говорить с ней на самом изысканном, правильном английском.

– Не будете ли вы так любезны помочь мне, поскольку я, попав в несколько затруднительное положение, хотел бы поинтересоваться, не сможет ли кто-нибудь отвезти меня в Стратфорд. Я заплачý.

– Ты – что? – тупо переспросила женщина.

По характерному произношению Кроу узнал выговор жительницы «Черной страны» – промышленного района Центральной Англии, где традиционно добывают уголь и плавят металл. Ее голос напоминал ему продукт этой самой тяжелой промышленности – было непостижимо, как столь грубое явление могло произрасти на лоне природы. В этих гласных звуках слышался грохот парового молота, а согласные словно звенели гальваническим покрытием. Кроу вообще с трудом понимал, что она говорит.

– А что я?

– Ты что, нарезался? – уточнила женщина.

– Нет, я не порезался, просто промок.

– Не, ну нарезался, надрался, наклюкался, упился, залил шары… Ты что, английского языка не понимаешь?

– Нет, английский я понимаю, но у меня есть определенные трудности с некоторыми местными диалектами. Стратфорд. Я заплачу. Деньги у меня есть. Так вы меня отвезете?

Это было задумано как вопрос, однако прозвучало скорее как приказ. Кроу никогда не отличался особым умением общаться с простолюдинами и в принципе не знал, как нужно просить. Потому что десять столетий только тем и занимался, что командовал.

Глаза у женщины слегка округлились, и Кроу заметил, что она крепче сжала скалку, которую держала в руке.

– О господи! – воскликнула она. – Ах, ну да, мы тебя отвезем, конечно, не вопрос. Заходи.

Кроу так и сделал. На кухне было тепло и успокаивающе пахло свежей выпечкой. Профессор, одежда которого была все еще мокрой, рад был здесь оказаться. Женщина предложила ему садиться, а сама крикнула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж:

– Джонни, иди сюда, да побыстрее!

Наверху послышался топот и грохот, и по ступенькам спустился коренастый мальчишка лет семи. Женщина что-то прошептала ему на ухо и куда-то отослала.

– Он сбегает в поле и приведет моего мужа, – объяснила она, нарочно произнося слова медленно, отчетливо и излишне громко, как будто разговаривала со слабоумным. – Мой муж вернется сюда на грузовике через пару минут.

– Благодарю вас, – сказал Кроу.

– Хочешь чаю? – спросила она, снова очень четко.

– Нет, я…

– Кофе, наверное?

– Нет-нет, чай. Я предпочел бы чай.

– Тогда бери чашку. Не беспокойся, чая у нас много: на прошлой неделе я выменяла его на домашнюю колбасу. – Женщина по-прежнему говорила очень медленно, отчетливо произнося каждое слово. – Думаю, колбаску ты любишь, – добавила она в конце с придыханием.

– Вы очень добры, – ответил Кроу, засомневавшись, не перегнул ли он палку с вежливостью. – Я позабочусь, чтобы вы получили достойное вознаграждение за свои хлопоты.

– Не нужно мне твоего вознаграждения, – немного неожиданно заявила женщина, снова хватаясь за скалку.

Расслабившись с похмелья в теплой кухне, пропахшей свежеиспеченным хлебом, Кроу незаметно задремал. Женщина же перестала раскатывать тесто и молча уселась между ним и выходом, внимательно следя за гостем и не выпуская из руки свое оружие.

– Sie haben eine rauhe Nacht gehabt ? [19] У вас была нелегкая ночь? ( нем. ) – произнес чей-то голос.

– Ich erinnere mich nicht viel an sie [20] Я мало что помню ( нем. ). , – автоматически ответил Кроу.

– Да это джерри [21] Джерри – немец, немецкий солдат ( воен. жаргон ). !

Кроу наконец очнулся. Перед ним стояли трое солдат, причем один из них целился ему в голову из автомата Томпсона. За ними стоял офицер. У всех четверых на головах были красные фуражки. Военная полиция.

– Я сразу его распознала! – заявила женщина. – Вы только взгляните на его вид! Должно быть, прошлой ночью он спрыгнул с парашютом. Отдай мне мой чай, подлая немчура! Я угостила тебя, только чтобы ты не сбежал раньше времени.

Кроу почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Неужели эта женщина всерьез рассчитывала задержать его чаем? Впрочем, ей ведь это удалось, нужно отдать ей должное. В комнату вошел толстый фермер с сыном, и теперь они с любопытством рассматривали Кроу, будто ручного медведя на ярмарке.

– Я английский ученый, помогаю полиции вести расследование, – заявил профессор.

– Ну, тут ты, грязный немецкий ублюдок, не ошибся, – ухмыльнулся солдат с автоматом.

– Довольно, Дэвис, все-таки здесь дамы и дети, – оборвал его офицер. – Мы здесь для того, чтобы передать этого человека в соответствующие органы. Оскорблять его незачем. Для этого негодника станет большим сюрпризом, когда его поставят к стенке. Вставай, Фриц!

Кроу поднял глаза к небесам и вздохнул.

– Позвоните инспектору Балби в полицейский участок на Литтл-Парк-стрит. Он подтвердит мою личность.

– Никогда о таком не слышал. Вы направитесь прямиком в военную разведку, – ответил офицер.

Разумеется, эти люди никогда не слышали об инспекторе Балби: они ведь военная полиция, а не гражданская.

– Тогда позвоните в Министерство внутренних дел. Я профессор Кроу.

– Все это могут сделать и в разведке. Вы теперь их клиент.

– Встать! – рявкнул солдат на профессора.

Кроу встал. Все складывалось хуже некуда. Он рассчитывал больше никогда не встречаться с Балби. А теперь придется связаться с ним, чтобы выбраться на свободу. Либо это, либо нужно будет убежать от людей с винтовками. Кроу слишком давно не участвовал в сражениях и был уже не уверен в том, что пули не причинят ему вреда. Он точно знал, что, когда был в человеческом обличье, оружие смертных наносило ему раны. Вот только не помнил, насколько серьезными они были. Наверное, не слишком серьезными – в конце концов, он ведь сейчас жив, не так ли? Но не ускорит ли стресс от ранения его грядущую трансформацию? Кроу не хотел рисковать.