Олеся Строева - ДАзайнеры [litres]

Синьора осведомилась:

– А что насчет финансирования в целом? Будут ли как-то оплачиваться часы пребывания в этом вашем необычном месте?

– Поверьте, вы будете вознаграждены сверх меры, – хитро улыбнулся Кочубей.

– Что ж, вполне интересно, интересно, – задумчиво произнес синьор.

– Ну конечно, если вы не заняты чем-то более важным в настоящее время. И потом, вы должны осмотреть место, думаю, вам понравится.

– Понимаете, сейчас мы здесь отдыхаем, хотим погрузиться в себя, так сказать, не отвлекаясь на внешний мир. Видите ли, процесс самосовершенствования не терпит вмешательства извне, дорогой мсье. Вы знаете, моему мужу необходим покой, гармония для создания произведений, мы пытаемся здесь отгородиться от реальности, поэтому возможно, как-нибудь после, – неуверенно добавила синьора. – Если это не так срочно.

– Но вы только взгляните, это не займет у вас много времени, я имею в виду осмотр дислокации, буквально секунду на перемещение, и вы поймете, что лучшего места для самосовершенствования не найти. Это пустыня, пустыня девственная и умиротворяющая, – таинственно проговорил Кочубей.

– А знаете, я готов посмотреть, – даже привстал со своего места синьор Будянский. – Где же эта удивительная пустыня?

– Прекрасно, нам только нужно найти какую-нибудь дверь, давайте поднимемся к вам на виллу, – снова хитро улыбнулся Кочубей.

Недоумевая, они пошли по заколдованному безлюдному белокаменному лабиринту к апартаментам люкс. Кочубей немного отставал, так что синьора Будянская могла выказать мужу свое недовольство происходящим:

– Котик, послушай, мы же договорились, что никаких вмешательств извне, – зашептала она. – Ты сам привез меня на эту виллу, чтобы мы могли практиковать трансцендентальную медитацию в полном уединении. И теперь ты неожиданно соглашаешься на первое попавшееся предложение, какую-то авантюру. Я говорила, надо ехать в ашрам. Поеду сама на полгода, ты как хочешь…

– Мы только взглянем одним глазком, – шепнул синьор Будянский ей на ухо.

Тем временем они подошли к входной двери виллы. Кочубей приложил кольцо с руной Хагель к замку, приоткрыл дверь, и все трое почувствовали дуновение легкого приятного бриза. Кочубей вошел первым, Будянские нерешительно шагнули вслед за ним и внезапно очутились в пепельной тишине пустыни, в теплой пасмурности Дазайна. Перед взорами удивленной пары раскинулся бескрайний океан песка и неба. Кочубей достал из кармана карту, точнее сказать, странный рисунок шестилучевого колеса, внутри и снаружи которого все было исписано мелкими рунами и значками. От верхней точки окружности влево и вниз была проведена стрелочка, указывающая на следующую за ней северо-западную точку, рядом с которой были изображены руны Ур (бык) и Нюд (печаль), а над ними Ис (яйцо или лед).

– Так, все верно, здесь можете располагаться, – тихо проговорил Кочубей.

Он, сосредоточившись на своем чертеже, пошел куда-то вперед, не оглядываясь. Казалось, он потерял всякий интерес к своим гостям, будто был уверен, что дело сделано. Вокруг, кроме песка, ничего не было видно. Будянские сначала ошарашенно ощупали дверь, торчавшую посреди пустыни, после чего недоуменно посмотрели вслед уходящему Кочубею, и затем принялись оглядываться по сторонам, взирая восхищенно на просторы песчаные влажные и облаков тени голубоватые. Вдруг синьора Будянская взяла мужа за руку, тот взглянул ей в лицо: оно светилось от радости, блаженная улыбка дрожала в уголках губ.

– Мы остаемся здесь, – мило проговорила она.

Господин Будянский посмотрел на небо, облака замедлили свой полет, замерев в причудливых комбинациях, варьируя оттенки цветов от светло-серого до глубокого сине-фиолетового. Будянский сел на теплый песок, приняв позу лотоса, прикрыл глаза и весь озарился каким-то внутренним сиянием. Тем временем Кочубей издалека махнул рукой синьоре, чтобы она подошла. Приблизившись, она удивленно обнаружила, что Кочубей доставал какие-то старинные вещи из отверстия в земле, что-то наподобие погреба с откидной деревянной крышкой. Неподалеку уже стояли три плетеных кресла с бежевыми подушками и кофейный столик с приборами. Стол был необычный: круглый и низкий с огромным циферблатом под стеклом вместо столешницы. Сам Кочубей спустился вниз по самый затылок и, стоя на ступеньках подземной лестницы, доставал изнутри разные разности. Он подал присевшей к нему синьоре антикварную масляную лампу с металлической узорчатой оправой, затем извлек из-под земли небольшой чемоданчик с ящичками, затем глобус-бар со старинными картами – и так, планомерно, предмет за предметом, один замысловатее другого. Синьора Будянская сначала просто вздыхала при виде каждой новой вещи, потом начала постанывать от охватывающего весь ее организм сладостного томления. В довершение всего этого роскошества Кочубей вручил ей старинную ретро-шляпу с перьями и вуалью благородного серого оттенка. Она тут же водрузила ее себе на голову и стала разглядывать свое отражение в огромном серебряном блюде, то откидывая вуаль, то закрывая ею лицо.

– Ну, дальше, я думаю, вы здесь разберетесь сами, – сказал Кочубей, выбираясь из подземелья. – Там внизу еще много чего интересного.

– Да, да, да, – мягко залепетала синьора Будянская, будто чувствуя вину за предыдущее недовольство. – Я и вправду могу туда спуститься сама, мсье Кочубей?

– Безусловно, даже не вопрос, – довольно щурясь ответствовал Кочубей.

– Мне кажется, нам еще понадобятся холсты. Там есть краски, кисти? – спросила синьора, кивнув головой в сторону сидевшего неподвижно мужа.

– Да, да, все, что пожелаете, там найдется все, стоит только помыслить это, – странно выразился Кочубей. – Вы тут обустраивайтесь, а я чуть позже наведаюсь. Рад, безмерно рад, – раскланиваясь, стал он пятиться по направлению к двери.

– А как же, как же… – что-то хотела спросить синьора и запнулась.

– Ах, да, если что-то понадобится, телефон вы тоже найдете внизу, вытащите его на поверхность, – перебил ее Кочубей.

Синьора взмахнула рукой уходящему Кочубею и с детским любопытством поспешно стала спускаться в подпустынную кладовую.

Был у Кочубея в Москве один чудесный садик, куда он очень любил заходить время от времени. Ощущал он себя там Алисой в Стране чудес, но ровно настолько, чтобы сильно не перерастать придуманный им мир. Точнее сказать, тот, другой, реальный мир был для него придуманным, как раз для того, другого, картонного мира нужно было запасаться пузырьками с увеличивающей жидкостью и говорящими пирожками. А здесь он чувствовал себя вполне защищенным от повседневности. Особенно нравились ему облупленные и специально состаренные в стиле Коктебеля ресторанчики, расположенные по периметру, где можно было лениво пить кофе и глядеть на солнечные пятна на выкрашенных белой краской досках, подставляя лицо легкому ветерку с запахом весны.