Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Надо выйти на луг! Ведь должен же где-то здесь быть путь на простор – сейчас, когда он так нужен мне. По тропке, по тропке, вот лес редеет, чудесно, всё получилось…

Ой.

Там небо.

Страшно.

Там – они . Зажмуриться – сколько их там!

Не пойду. Краешком глаза глянула – и хватит.

Хотя… чего я боюсь? Они же прекрасны, я так хотела посмотреть на них. Ведь со мною там ничего не случится.

Открыть глаза. Ничего, я сейчас привыкну. Никогда не видела столько звезд разом. Даже рисунок знакомых созвездий не разглядеть.

Каэр Гвидион в вышине. Странно, Гвидион ведь не сделал в жизни ничего доброго – а замок его чудеснее всего, что только можно вообразить.

Вперед. Вперед, ничего страшного. На луг. Ночная трава – такая мягкая…

Какое это чудо – полнозвездное небо!

Мое время выходит, маленькая королева. Скоро я покину лес Муррей. Я не знаю… даже если бы мог говорить, мне не найти слов.

Я просто чувствую: скоро мне вернуться к людям.

Мне очень хочется спеть о том, для кого ты шьешь, не поднимая глаз от работы. Но слова распадаются… как бусины ожерелья, из которого выдернули нить.

Может быть, так? Попробую, на прощание.

Прощай, маленькая человеческая королева. Мне – уйти. Тебе – оставаться.

И вряд ли мы встретимся в мире людей.

Я – смертен. Я – ухожу.

Прости. Прощай.

…но эти слова не были сказаны, и Эссилт, занятая шитьем, их не услышала.

Отсутствия Рифмача она не заметила.

– Ты спрашиваешь меня о богах, Эссилт? – улыбнулся Араун.

– Но я не…

– Я же говорил: не нужно задавать вопрос вслух. Я слышу твои мысли.

Королева откладывает вышивку и говорит напряженно, глядя в никуда:

– Твой отец, Риэнис, Седой – они пришли сюда по суше, так?

– Не совсем. Седой не ходит по земле, его дороги – ан-дубно , преисподняя. Для него нет разницы меж землей и морем. Риэнис – ты удивишься, но я не знаю ее пути в Прайден. А для меня или моего отца вода – это граница, которую нам не одолеть.

– Потому что вы – боги?

– Мы не боги, Эссилт. Ни я, ни он. Хотя он какое-то время был богом – там, на большой земле.

– «Был»? Разве можно перестать быть богом?

– И стать, и перестать, Эссилт. Хочешь, сделаем тебя богиней? А? Боишься? Правильно делаешь. Я никому не пожелаю участи богов.

Кто такие «боги», Эссилт? Правильно, высшие силы, в которых верят. Добавим, верят – люди.

Люди верят, что такой-то высший им поможет. И эта вера год за годом, век за веком делает его могущественным. Превращает его в бога.

Вот, смотри: малыш-фэйри. Давай пустим его в мир людей, а людям скажем, что вся удача в их жизни – оттого, что он пролетел мимо. Давай будем повторять это им… недолго, всего одну человеческую жизнь. И они начнут верить в него, вырежут его убогое подобие из дерева, начнут мазать кровью или салом…

И вот этот самый фэйри станет могуществен. Сменит облик, если пожелает. Поможет этим людям – или покарает. Как захочет. Чем больше в него верят, тем он сильнее. В голодный год ради него разрежут последнюю овцу – и хотя мясо ему без надобности, но такая жертва удесятерит его мощь…

А потом – соседнее племя перебьет этих людей. А наш новый бог им не поможет. Или боги соседнего племени будут сильнее.

И вот – нет веры, нет жертв. Сожжены деревянные идолы. Никто больше не кормит нашего бога – верой своей не кормит, Эссилт. Тебе доводилось голодать? Так, чтобы совсем не было пищи. Никакой. Нет? Твое счастье.

А вот отринутые боги голодают. Вечно голодают, Эссилт.

Страшно?

Да, моя маленькая королева, богов творят люди. И только люди. Человек способен сотворить бога из ничего. Из старого пня. И дерево оживет… пока в него верят. А потом верящего не станет, и одним вечно голодным духом станет больше.

Так-то, Эссилт. Поэтому я – не бог. И никогда им не буду. Да, мне достаточно раз-другой явить людям мою мощь – и мне выстроят десятки святилищ, и мое могущество возрастет безмерно… только расплатой за это потом, спустя века, будет голод.

Божественный голод.

– Постой, – перебила его она, – но у людей есть святилища Рогатого Короля. Я слышала о них…

– Видела ли хоть одно?

– Нет, – она задумчиво качает головой.

– Я иногда общаюсь с людьми. Редко. С немногими. Они норовят превратить меня в бога. Но это не беда – тайные лесные святилища, от них немного пользы, от их утраты немного беды. А вот мать твоего мужа играет в эти игры. Ты ведь видела священные изображения белой лошади?

– Да.

– Зачем она это делает, я не знаю. На наших глазах слишком много богов оставалось голодать.

– И богом может стать кто угодно? Человек может стать богом?

– Если богом можно сделать пень, то человека тем более. Лишь бы в него верили. Это случалось десятки раз, Эссилт, и думаю, сотни раз еще будет.

– А человек, если в него верят, обретает бессмертие?

– Да, разумеется. Столетья наивысшего могущества, а потом – вечный голод. Так было со многими вождями круитни.

– А где они теперь?

– Кто где. Кто-то неприкаянным духом бродит по миру людей, надеясь ужасом убедить нынешних его обитателей начать заново приносить жертвы. Кто-то ушел к Седому – да, не удивляйся, уж полдюжины позабытых богов в Стае точно есть, а может быть, и больше. Знаешь, в Стае богам сытно, ведь в Седого кто только не верит! Для одних он – Волк-убийца, ночной кошмар, для других – Серебряный красавец, воплощение всех достоинств. Это, конечно, не божественный пир веры, но по сравнению с небытием…