Альвдис Рутиэн - Между [litres]

– Но сын этих двоих действительно сможет…

– Вон из моего замка, – негромко потребовал король.

– А дальше?

– А вот что было дальше, я не знаю. Но догадаться нетрудно. Мирддин Эмрис отправился к отцу.

– К Фросину?

– К нему самому.

Срез прошлого

Когда Мирддин Эмрис пришел к дубу, там никого не было. Лишь свинья из священного стада сосредоточенно поедала желуди.

– Отец! – позвал Мерлин.

Нет ответа. Свинья чавкает, не обращая внимания на пришедшего. Ну великий маг, ну полубог… ходят тут всякие…

– Отец, пожалуйста! Мне очень надо поговорить с тобой! Мирддин, владыка дорог!

Хрюканье свиньи и больше ничего.

– Или я должен воззвать к тебе как к карлику Фросину?

– Кто принца Гамлета зовет? – осведомился карлик, появившись из своего дупла.

– Какого принца? – не понял Мерлин.

– Да будет когда-то такой принц, гам поднимет на мно-о-ого лет… Так его и будут звать: «гам-лет».

Мерлин невольно улыбнулся.

– А еще оного Гамлета будут звать Амлетом, но не потому, что он любил омлет, а…

– Отец, я… – чародей еле смог вставить слово в поток болтовни карлика.

– Ма-а-арх… – понимающе протянул Фросин. – Брыкается наш Конек, узду не набросишь, напрасно просишь…

– Что нам делать, отец? Ты же знаешь: это должен быть сын Утера и Эйгр.

– А злой-злой-злой Марх сторожит чужую жену, раз не устерег свою. Вот негодяй!

– Отец!

Тот перестал обращать внимание на сына, стал гладить свою свинью и приговаривать:

– Хрюшка – беленькое брюшко… хотя нет, какое оно у тебя белое? Оно грязное! Хрюшка – грязненькое брюшко, славные у хрюшки ушки…

Неизвестно откуда он извлек нож и мигом отсек ухо свинье.

Та ничего не заметила.

Фросин протянул ухо сыну:

– Отдай Марху ушко, чтоб слушал лучше!

– И? – глаза Эссилт зажглись любопытством.

– И Мерлин снова пришел ко мне. Признаться, я разгневался так, что был готов вышвырнуть его из замка. Он даже слова сказать не успел, просто разжал ладонь.

– И там было?

– Ухо той самой свиньи. Оно чуть подергивалось, будто не было отрезано, а по-прежнему составляло одно целое с головой.

Эссилт улыбнулась.

– Так я понял, что Мирддин просит меня не отказывать Мерлину. Юный маг может заблуждаться, но мудрость его отца…

– Я понимаю. А что ты сделал с ухом?

– Бросил на первую же дорогу. Не сомневаюсь, что оно тотчас вернулось обратно на голову.

Срез прошлого

– Что ты от меня хочешь? – хмуро спросил король.

– Только одного: не мешай. Мне не составит труда проникнуть в ту часть замка, где ты прячешь Эйгр, я приведу…

– Избавь меня от подробностей!

– Утер будет под личиной ее мужа. Эйгр не…

– Я сказал, избавь!

Срез прошлого: Мирддин

Карлик, покряхтывая, подобрал ухо, отряхнул от пыли, приложил к голове свиньи. Погладил.

Приросло.

Она хрюкнула.

Фросин мрачно вздохнул и без своих обычных ужимок произнес:

– А еще говорят «Пусть конь думает, у него голова больше»! Как дитё малое, чес-слово…

– Хрю? – не поняла свинья.

– Что – хрю? Ты забыла про низложение Градлона?! И не хрюкай мне, что вы тогда были у Гвидиона! Знать-то вы знали, и все знали: одного слова Арауна и Рианнон было достаточно, чтобы лишить Градлона власти в Корнуолле!

– Хр! Хр-хрр!

– Что – Рианнон? Ты думаешь, она не низложила бы собственного сына, встань он на пути у ее замыслов? Не смеши меня: в материнские чувства Рианнон я верю как в то, что в Корнуолле снега наметет сугробами! Скорее уж Араун… всё-таки Марх ему друг.

– Хръ…

– Хотя дружба у нас, у королей, тяжкая. Марх, поди, до сих пор считает, что я помогал ему в ту самайновскую ночь. Тебя подарил, от щедрот…

– Хъъър!

– А ты не путай доброжелательного с добрым!

– Хъръ!

– Вот и не спорь! Марх не понимает, чем он рисковал из-за Эйгр. Откажись он пустить Утера к ней – очень скоро в Тинтагеле был бы новый король.

Свинья яростно захрюкала, от гнева принялась рыть землю.

– Да тише ты, тише! Может быть, я ошибаюсь. Может быть, они бы так и не поступили. Ну успокойся! Хорошо, хорошо, я признаю: я неправ, я слишком дурно думаю об Арауне и Рианнон. По себе сужу, наверное.

Он примирительно погладил свинью меж ушками и договорил:

– Сейчас уже поздно спорить. Мы с тобой отвели беду от нашего глупого Жеребенка. И в общем уже неважно, реальную или мнимую.

– Хръ! – одобрительно изрекла свинья.

– И что, – нахмурилась Эссилт, – все верят, что Эйгр не отличила мужа от короля?

– Ну… личина.

– Марх, опомнись! Если бы мы с Ллиан обменялись обличьем, тебя бы это смогло обмануть?!

Тот молча покачал головой.

– Эти игры с личиной – ложь, годящаяся только для наивных! – гневом звенел голос Королевы. И невысказанным осталось: «В Аннуине никто не осмелился на подобное со мной, потому что знали: верная жена распознает обман!»

Марх понял, о чем недоговаривает его жена.

– Не суди Утера и Эйгр по себе… Они были просто людьми. И обоих уже нет в живых.

Эссилт, из меня плохой рассказчик о юности и воцарении Артура. Вот приедем к его двору – тебе от этом споют сотни песен.

Говоря коротко, Мерлин воспитал его – уж один или с Фросином, не знаю. Потом юношу привезли в Каэр-Лундейн, собрали всех королей (я там тоже был), Бендигейд Вран признал его, Аннуин, Авалон, Альба, Скай – поддержали, славнейшие воины этих земель присягнули… Что оставалось после этого людям? Не идти же против мощи всех стран волшебства?

Его признали все. Теперь он Верховный Король.

На него возложили свои надежды все Владыки. Как когда-то на меня. Я оказался неудачной попыткой… Не отбил священное стадо, не смог быстро изгнать римлян, пропустил Максена, даже жену сам вернуть не сумел…

Надеюсь, Артуру повезет больше.

Ему теперь служат даже те, кто никогда не терпел над собою вождя.

– Марх… – Эссилт осторожно коснулась руки мужа, – Марх…

– Не утешай, – нахмурился он.

– Я и не утешаю. Просто…

– Просто теперь ты поняла, почему я так постарел. Стоило хранить верность старику, а?

Эссилт вздрогнула, как он удара, но сдержала гнев и ответила спокойно:

– Зачем ты даешь отчаянью власть над собой?

Насколько же ты изменилась, моя девочка.

Девочка? Нет. Мудрая и властная Королева. Не щепка в волнах судьбы, а Властительница, спокойно решающая и за себя, и за других.

Дай мне время, чтобы привыкнуть к тебе такой , Эссилт. Это недолго, правда: я всегда чувствовал, что на самом деле ты сильнее многих. Не тот испуганный цыпленок, на котором я женился, а подлинная Владычица.

Я наконец-то увидел тебя настоящей.

И ради этого стоило вынести всё, что было.

Все вместе они представляли собой довольно странное зрелище – что кони, что всадники. Три высоких эльфийских коня и мохноногие пони. Друст и Эссилт в нечеловеческих одеждах и рядом – Марх, одетый просто, но держащий себя с таким спокойным достоинством, что сказочная красота одеяний Аннуина меркла перед его неброским облачением. Отряд круитни невольно жался в стороне от этих троих, слишком явно показавших, насколько они не похожи на людей.