Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Свита Друста осталась ждать в отдалении.

Конь сына Ирба шел шагом, Конан легко держался рядом.

Они миновали еще один менгир… и оттуда на них буквально выскочили длинноволосые воины.

Франки?

Размышлять над этнической принадлежностью этих бойцов было некогда.

Конан размахнулся секирой… одним из врагов стало меньше.

Друст рванул из-за плеча лук. В близкую схватку он не спешил: сейчас сын Ирба чувствовал себя почти как у Седого, где лучнику никак не место в первом ряду. Лишь бы хватило стрел.

Их хватило.

Отряд был небольшой, разведка. Одних сразила секира, других – стрелы, третьи удрали за менгир – и исчезли за ним, будто и не появлялись.

Бой был похож на сон, такой же стремительный. Только трупы, кровь на траве и секире Конана – это и убеждало в реальности случившегося.

Конан наклонился над мертвыми:

– Это и есть франки?

– Судя по тому, что я о них слышал, да.

– Эт’плохо… – выдохнул древний бритт. – Мечи у них хорошие. Забирай добычу, что стоишь?

– Но, – нахмурился Друст, – она принадлежит нам обоим.

– Зачем мне их железки? Отвезешь здешнему королю, порадуешь рассказом о гостях, – мрачно прорычал Конан.

– А ты? Ты не пойдешь со мной?

– Я б пошел, только ж меня…

– Послушай, я умею сворачивать . Со мной ты сможешь ходить по своей воле, а не мотаться по мирам, как щепка в реке.

– Эт’хорошо. Тогда пошли?

Друст не успел ответить. Конан шагнул… воздух у менгира странно замерцал, будто в знойный полдень – и через мгновение древнего бритта не было рядом. Ни в мире магии, ни на земле людей.

Сын Ирба вздохнул – тяжело признавать неудачу! – и принялся собирать франкские мечи. Своим воинам отдаст: негоже пропадать такому оружию.

И здешнему королю отвезет, как обещал Мериадоку.

Друст неспешно ехал на запад. Он хотел воочию увидеть бессчетные менгиры Карнака. Зачем? – сын Ирба не мог ответить. Это было больше, чем любопытство, но ясной цели он сам не знал.

Взошла луна. Маленький отряд двигался вдоль побережья. И тут по правую руку Друст увидел скалу, а на ней – было? не было? – замок, красотою подобный творениям сидхи. Гладь моря просвечивала сквозь него.

– Я должен увидеть это чудо!

– Господин, осторожнее! Там зыбучие пески.

Друст хмыкнул:

– Найдите высокое место потверже – и ждите меня там.

Умный конь, хоть и вяз в песке, но уверенно огибал коварные ямы, и вскоре под его копытами оказался камень. Друст спешился, пошел наверх. Вокруг были только дикие скалы, тропка к вершине, к святилищу древних людей, едва угадывалась под ногами. Но вот тропа обогнула утес, лунный свет брызнул в глаза – и тропа стала широкой лестницей, мощеной мозаичными плитами, по обе стороны поднялись стены с узорчатыми украшениями наверху, и на вершине снова стал виден лес шпилей волшебного замка.

Сын Ирба не испытывал ни страха, ни восторга от встречи с этим чудом. Только всё возрастающий интерес.

Луна зашла за тучу. Эльфийский замок пропал.

Друст пошел быстрее, очень надеясь, что ночь будет ясной.

Пока он поднимался, тучи то набегали, то расходились. Бритту этот исчезающий замок определенно нравился.

Наверху он был действительно чудом: шпили, арки, витражи, каменная резьба. Казалось, замок решил, что стены ему не нужны вовсе – аркады и окна сменяли друг друга, серебристые шпили пытались достать луну.

Очарованный его красотой, Друст забыл о времени и очнулся от гула… нет, рева прилива. Волны неслись, будто в бурю, стремительно превращая скалу в остров. Пенные брызги взмывали на высоту роста двух-трех человек. Такого смертоносного прилива сын Ирба прежде не видел.

Что ж, он вынужден остаться тут до вечера. Не беда.

Луна заходила. Стены эльфийского замка медленно таяли, уступая место святилищу из грубых камней. Друст прошел под исчезающей аркой, скользнул следом в мир магии. Там этот замок оставался таким же пустынным. Никого. Ни эльфа, ни духа. Тем паче – ни человека.

Спорить было бы невежливо: раз здешние жители не хотят показываться – он не станет беспокоить их.

Солнца здесь не было, царил серебристый сумрак. Друст бродил по гулкому замку, любуясь крестовыми сводами, изяществом колонн, изысканностью убранства.

И всё четче в его сознании возникал образ другого замка, человеческого. Этот замок стоит на стыке четырех королевств Бретани, и там его, Друста, ждет судьба.

Значит, дождаться отлива – и снова на запад.

Но не в Карнак. Древние менгиры подождут.

Бретань казалась Друсту беспредельной осенней хмурью. Небо здесь было серее, чем в Ллогре, туманы гуще, равнины – безрадостней. И если на севере любая мгла была лишь недолгим промежутком между сиянием солнца, блеском звезд или дымкой чар, то здесь бледное, чахлое солнце покорно уступало место хмари.

Спутники чувствовали настроение предводителя, ехали поодаль и переговаривались вполголоса.

Вдалеке показалась темная масса замка.

Тот самый? На стыке четырех земель, хотя и зовется столицей Предела Земли – Финистера?

Добрались?

Один из воинов подскакал к Друсту, вопросительно глянул, указав глазами за крепость.

Друст кивнул:

– Да, предупреди.

Воин умчался к твердыне Хоэля.

Та ли крепость, эта ли —

Разницы немного.

Дом скитальца истинный

Все равно – дорога.

Сложилось само собой. Друст мрачно усмехнулся – для него давно стало привычкой, что стихи приходили тогда, когда настроение было хуже обычного. Впрочем, а когда оно в последний раз у него вообще было, настроение? В любом случае – в замок нужно ехать: люди устали, ночь близится…

Едва одинокая фигура всадника исчезла в воротах, как замок, до того мирно задремывавший в серых сумерках, вспыхнул огнями – и не надо быть провидцем, чтобы угадать, какая суета поднялась внутри.

Друст хмыкнул – и милостиво придержал коня, давая бретонцам хоть чуть лишнего времени, чтобы подготовиться к встрече великого героя.

Из ворот замка вылетела кавалькада. Всего несколько ударов сердца – и предводитель бретонцев уже кружит рядом с Друстом, унимая коня.

– Мой отец и я счастливы приветствовать тебя в нашем замке, сир Тристан.

– Ты сын Хоэля?

– Я Каэрдин.

Что-то удивительно располагающее было в этом молодом командире. Спокойная уверенность без заносчивости, твердость без грубости, открытость без доверчивости. Полководец по праву рождения, он прошел больше битв, чем почти любой из его сверстников, и это сочетание радостной юности и спокойной зрелости притягивало к Каэрдину с первого взгляда.

Друст улыбнулся ему – быть может, первой искренней улыбкой за долгие годы.

– Я рад воспользоваться вашим гостеприимством.