Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Большая зала была освещена ярче, чем солнце светит в полдень. Герцог, его дочь, эрлы… или тут их называют баронами? – все собрались встретить живую легенду Британии. Друсту едва дали умыться и переодеться с дороги, и он уже жалел, что решил остановиться в замке под своим именем.

Наскоро приведя себя в порядок, он вышел к ним.

«Как невеста на смотрины», – мелькнула досадливая мысль.

Впрочем, нет. Ни одной невесте, будь она сто раз красавица, не доставалось таких восхищенных взглядов – что мужчин, что женщин. Если бы глазами можно было действительно поедать – от Друста остались бы лишь кости, да и те – раздробленные и высосанные.

– Я счастлив принимать великого героя Британии в своем замке, – возгласил Хоэль. – Изольда, дочь моя, поднеси нашему гостю вина.

«Так эта восторженная кукла еще и Изольда?» – с возрастающим раздражением подумал Друст.

Ты стоишь передо мной. Я протягиваю тебе рог, и твои пальцы невзначай касаются моих.

Ты – легенда. И ты – явь.

Я вижу тебя. Такого не может быть!

Но нет… я всегда верила, что может, может, может! Что изо всех Изольд на свете это случится именно со мной!

Сколько я себя помню, о тебе пели барды. О том, как ты служил Марку, как полюбил Изольду, как встретил другую Изольду и женился на ней.

Я еще девочкой играла в то, что это случится.

И вот – ты здесь.

Друст с учтивой улыбкой принял рог, осушил (хорошо хоть, его не почтили рогом исполинского быка с востока!), сказал в ответ что-то витиевато-вежливое. Изольда просияла, а Каэрдин чуть улыбнулся, извиняясь. И Друст решил для себя, что он останется в этом замке – потому что хочется, сбежав ото всех, поговорить с Каэрдином, поговорить о былых боях и будущих войнах, о Британии и Бретани, о Конане Мериадоке и нынешних франках… кстати, о франках можно не только поговорить, можно и отправиться в поход.

Тем временем снова поднялся Хоэль:

– Сир Тристан, мы столько слышали о тебе. Если бы мы стали рассказывать всё, что говорят у нас о твоих деяниях, этого хватило бы на месяц, а то и больше. И кого как ни тебя просить нам: поведай правду.

Тем временем слуги поставили перед Друстом олений окорок, и тот, отрезая ломоть, отвечал:

– Правда обо мне проста и бесхитростна: я родился в горах Шотландии около двухсот лет назад.

И тут он отправил кусок мяса в рот, втайне любуясь произведенным эффектом.

На следующий день он попросил Каэрдина придти к нему. Не очень-то вежливо, зато по делу.

– Вашими войсками командуешь ты, ведь так?

– Да.

– Тогда слушай. Чудесную историю про то, как я встречался с Конаном Мериадоком, я буду рассказывать твоему отцу и сестре вечером…

– Встречался с кем?!

– Я сказал: вечером! – рявкнул Друст. – И на нас свалились франки. Встреча была явно не без мороков, но битва – взаправдашной. И у меня есть для тебя подарок. Выбирай.

Он положил перед ним несколько франкских мечей.

Каэрдин присвистнул.

– У них такие – у всех?!

– А я откуда знаю? – честно ответил Друст.

– Дела́…

– Хочешь совет?

– Буду благодарен.

– Пока я тут у вас сказки рассказываю, пусти слух, что Тристрам (или как вы меня зовете) идет с вами на франков. И желающие посмотреть на меня – пусть приходят с дружинами, а?

Оба расхохотались.

– Воистину, сам Конан Мериадок послал нам тебя! – искренне воскликнул Каэрдин.

Никогда не участвовал в сражении армий. И не уверен, что хочу попробовать.

Один на один с врагом – вот это правильно.

Но не с войском же!

Хотя… если хороший лучник сидит в засаде, то ему всё равно, сколько врагов. Хватило бы стрел.

Н-да, где ты, юность? Где ты, Саксонская бухта?…

Собрать стрелы со всей Бретани? А самому спрятаться в менгирах? – уж там точно ни один франк меня не отыщет.

Стрелы, стрелы… где мне взять столько стрел?

Стоп.

А кто нам , собственно, делал стрелы? Он дал мне колчан когда-то. Сколько там было стрел – не помню, не считал, но вряд ли больше дюжины.

И всё! И они не кончались!

И он сказал, что его дары останутся со мной.

Так, попробую взять. Это ж не лук Ллаунроддеда, который где-то в Тинтагеле пылится.

От-тлично. Хоть здесь Седой не обманул.

Теперь осталось проверить, действительно ли неистощим его колчан.

– Каэрдин, я хочу пойти на разведку. И прошу тебя идти со мной.

– На разведку? Куда именно?

– Если б я знал ваши названия, я бы уж конечно ответил тебе! – усмешкой скривилось лицо Друста.

Бретонец промолчал, ожидая объяснений.

– Я пойду по менгирам. Места́ ты запомнишь.

– Хорошо.

Что означает «пойду по менгирам» – Каэрдин не вполне понял, но это и неважно: сир Тристан четко знает, что делает, так что не стоит задавать лишних вопросов.

Вот «пойдут по менгирам» – тогда сын Хоэля и увидит, что это такое.

Поначалу, чтобы сворачивать , Друст брал Каэрдина за руку, но тот на удивление быстро освоился – и дальше им было достаточно общего усилия воли.

За серый предрассветный час они проделали путь нескольких дней.

Молодой военачальник воспринял это как должное: ну, союзник из древних легенд, ну, ведет себя как в легенде – что тут такого? Всё правильно. Знай – запоминай места, где они выныривают в мир людей.

– А вот и наши гости, – тихо сказал Друст.

Этот край был восточнее Бретани, и Каэрдин порадовался, что войне не пройти по их землям. Он понимал, что перед ними не всё войско, а лишь один из отрядов – крупный, но не более того. Но когда на твоей стороне сир Тристан, то это ведь половина победы.

Вторую половину они добудут сами.

– Значит, так, – Друст взял его за плечи. – Стой у менгира. Не шевелись, что бы ни происходило. Потом поможешь мне вернуться.

Каэрдин кивнул.

Друст взял лук – откуда взял? миг назад на его плече не было оружия – выхватил из колчана – и колчана у него тоже не было! – первую стрелу, вторую, третью…

Словно зимний вихрь обрушился на равнину – так полетели на франков белые стрелы. Враги умирали, не успев проснуться, – а Тристан стоял у древнего камня и стрелял, стрелял, и Каэрдин сначала изумился, что стрелы в его колчане всё не кончаются, а потом поздно было удивляться, ибо ни один колчан в мире людей не вместит столько стрел, но это и правильно, ведь он не человек, и оружие его не люди делали, а франки подняли тревогу и мчатся сюда, только вот Тристану достаточно отступить за менгир – и длиннокосые воины пробежали мимо и не заметили, и ведь недаром велел не двигаться, а он продолжает их бить, ведь они, глупые, подставили ему спину…

Уцелевшие франки сделали единственно разумное: обратились в бегство.

Друст не собирался выходить из-под защиты менгира, так что враги оказались в безопасности, едва отошли на выстрел. Правда, они об этом не знали.