Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Кажется, дальше некуда. Бездна Вихрей… или это крылатые существа носятся в неистовом танце?

Куда нам отсюда? Где найти пристанище? Вверх или вниз?

…и тут я услышал гул. Словно стон ветра в дальних горах. Едва различить – но сердце холодеет от жути.

Почему-то я сразу понял, это – за нами. Погоня. Смерть.

Эссилт встрепенулась и сжалась в страхе.

Еще несколько мгновений – и я увидел далеко внизу белых красноухих псов. Свора Аннуина. Говорят, она послушна только Королю.

Вот как, король Марх? Ты хочешь схватить нас? Но прежде поймай!

Умеют ли твои псы бегать по тучам?

Вверх!

Белый конь со златокудрой всадницей мчался по небу – по дороге из туч, через ливни и снегопады, по развилкам молний, по прядям ураганов. А за ним, словно карабкаясь по склонам, лезли псы Аннуина. Молнии освещали их белые поджарые тела и красные уши, будто залитые кровью.

Так олень, спасаясь от охотничьей своры, взбирается на спасительные скалы. Только не скалы были у Друста – тучи. Белой молнией перемахивал конь с одной на другую; словно камни летели из-под копыт фиолетовые молнии, но не страшны они были Своре. Белым вихрем перелетали псы Аннуина с облака на облако, не опасаясь бездны, разверзшейся под ними.

Друст знал по легендам, каковы эти псы в погоне. Не дать догнать себя! – иначе смерть. И белый конь рванул изо всех сил, рванул так, как не способен скакать никто и никогда.

Свора начала отставать. Спасение?

Но быстрее собак оказался другой конь – черный, словно беззвездное небо, словно мрак ненависти, словно тьма ан-дубно . Отчаянье, ужас, ярость – всё это придало Друсту силы немыслимые. Скачок – пластаясь в прыжке, через миры, через время, через судьбу… и вот нет в небе белого коня. Но следом устремляются в ничто и конь-преследователь, и белая свора, и донельзя нелепый карлик на свинье.

– Мы нашли их, и что это изменило?! Он не услышит меня, он умчится, едва завидит нас. А моя девочка так напугана, что тоже ничего не понимает.

– Ш-ш-шш! – прервал его карлик. – Не вернуть – так спасти. В безопасность отвести.

– Что ты предлагаешь?

– Ха, славься, мудрый Фросин, король Аннуина! Славься, ибо ведомы тебе все пути и тропы! Славься, ибо в эту ночь ты воистину властен над судьбой!

– Замолчи!

– Славься, король Фросин, ибо струсил Марх, дрожит перед Гвином, отшиб себе и разум, и память!

– Карлик!!

– Славься, мудрый Фросин! Ходят за советом, ибо ты один здесь обладаешь редким даром: умеешь думать!

– Хватит издеваться надо мной, – сказал Марх спокойно. – За века, что я был заперт в мире людей, я действительно отвык от многого. Ты прав: я знаю, что надо делать.

Аннуин – это не только мир магии. Это еще и страна легенд. Одни легенды сказывают сейчас, другие забыты, третьи пока неведомы людям – но здесь они все. Уйти в легенду – это спасение для моей Эссилт, раз уж я не могу избавить ее от Друста.

«Уйти в легенду». Люди так часто произносят эти слова, не подозревая, что здесь это можно сделать самым буквальным образом.

Как найти дорогу в легенду? Не знаю. Не могу объяснить. Но чувствую так ясно, как ощущаешь снег на лице и тяжесть меча в руке, даже и закрыв глаза.

Там, в мире легенд, нет безумства магии – там каждое чудище будет побеждено, там самый злой великан окажется самым доверчивым глупцом, там встретятся даже те, кто был разлучен всеми силами мира… там покой, ясность и неизменность.

Там моя Эссилт будет в безопасности. Пока. А потом я найду способ вернуть ее в Корнуолл.

Вы, стражи Аннуина! Гоните Друста туда. Не дайте ему свернуть!

В этом хаосе взбесившихся миров померещился какой-то просвет. Мир людей? Мир, похожий на него?

Неважно. Там скалы не становятся тучами, там нечисть не застилает крыльями небо. Я уже различаю жилища… похоже на Ирландию.

Туда!

Если это и впрямь Эрин – дочь Ангеррана найдет там пристанище для нас. Если же это Аннуин принял облик мира людей – всё лучше, чем этот мрак и морок.

Еще немного – и под моими копытами будет не бушующая бездна, а твердая земля и зеленые травы.

Еще немного! Мы почти у цели!

Друст отлично угадал путь. Почти вошел в легенду.

Легенду о короле, его племяннике и деве.

Легенду о любви.

Если эта легенда – о счастье, то лучшего убежища для Эссилт не сыскать.

Мне не нужно входить в эту легенду, чтобы увидеть ее.

Я – король Аннуина, одно касание мысли – и я вижу всё.

Король растил ее себе в жены – прекраснейшую из дев. Но однажды она увидела кровь дичи на белом снегу, и ворона, жадно пьющего эту кровь, – и поклялась стать женою лишь того, чьи волосы будут так черны, кожа так бела, а губы – так алы.

Она избрала племянника короля.

Она была ирландкой – а их женщины всегда дерзки в выборе. Склонившийся перед ее властью, сраженный любовью, он бежал с нею в Прайден.

Король хитростью заставил их вернуться назад. Убил племянника…

Довольно! Дальше и глядеть не хочу!

Не такой судьбы я искал для Эссилт и Друста!

Псы мои, не пускайте их туда! Заставьте повернуть!

Эссилт было обрадовалась, увидев покой вместо хаоса, увидев места, похожие на родные. Она вздохнула облегченно: неужели конец этой скачке?

Но тут произошло самое страшное: их настигла Свора. Псы ярились вокруг Друста, наскакивая со всех сторон, он пытался отбиваться копытами, но конское тело слушалось плохо, и мешала всадница на спине.

Эссилт не знала, как поджать ноги, в любой миг ожидая, что оскаленная собачья пасть вонзит зубы в ее плоть или стащит наземь за подол…

В кольце собак оказался просвет, и Друст скакнул туда. Псы – за ним.

Беглецам давали мчаться вперед, но яростно нападали, едва белый конь пытался найти путь в ту светлую страну.

Вот еще одна легенда. Это что-то наше, северное. И король – почти мой тезка. И приемный сын… его отец, король, убит. Юноша любит жену приемного отца, но не смеет ей открыться.

Так, это мне начинает нравиться…

Она на пиру подносит всем, кроме него, сонное зелье… домогается его любви… бесстыжая женщина, ничуть на мою Эссилт не похожа! Он обещает вернуться к ней, когда станет королем. При прощании вручает камень, в котором сокрыта его душа.

Кажется, там Эссилт делать нечего… Чем там всё кончится? Эта бесстыжая женщина разбивает голову о камень при ложной вести о смерти возлюбленного – и его камень-душа расколот.

Нет, туда я моих беглецов точно не пущу.

А легко ходить белым Коньком: бегом-кувырком, глупость тайком, вот и судьба вверх дном.

Легко ходить и черным Конем: врагов пригнем, судьбу сомнем, а вот только жену теперь днем с огнем…