Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Жадины.

Нету в моей игре слона, Друст, но есть ворон. Знаешь, как ходить вороном? Нет? Вот и я не знаю. Но сегодня узнаю, стоит ли им пойти. Или обождать еще лет триста.

Не в тавлеи я играю, нет правил в моей игре. Есть лишь выигрыш в конце.

Кем станешь ты, Друст, – игроком за моей доской или фигурой на ней?

Деноален вышел из замка, и никто не удержал его, не задал вопроса, куда и зачем идет филид эрла Андреда. Впрочем, Деноален и сам не смог бы ответить: он шел наугад. Филид привык доверять ветру, морю, дороге. Разум человеческий слишком слаб, чтобы распознавать знаки, которыми боги говорят с нами, – так зачем тогда полагаться на разум? Этот вопрос Деноален задал себе еще в юности – и с тех пор жил больше сердцем, нежели рассудком.

Вот и сейчас он сам не знал своего пути. С моря дул резкий сырой ветер, пронизывающий до костей и едва ни сбивающий с ног. Филид не замечал этого. Он лишь ниже и ниже опускал голову, пытаясь укрыться от хлестких ударов стихии, – и упорно шел вперед.

Остановился он на развилке дорог подле древнего дуба.

Странно. Филид не мог уйти далеко от Тинтагела, а этого древнего исполина нет и не было в окрестностях замка. И тем не менее…

Дуб был не меньше трех обхватов. Старое, почти мертвое дерево, лишь пара ветвей сохранила полузасохшую листву. Сухие обломанные сучья похожи на морды хищных зверей, дупло скалится, будто пасть с выщербленными клыками.

Деноален недобро усмехнулся: он явно не ошибся местом встречи. Что из того, что он забрел за границы мира людей? – в Корнуолле до Аннуина почти везде один шаг! Особенно для филида.

– Карлик! – крикнул Деноален. – Выходи!

– Кому нужен бедный старый Фросин? – раздалось из дупла.

На Деноалена посыпались сухие листья, ошметки коры, а затем явил себя и сам отвечавший. Филид примерно таким и представлял его: горбатый бродяга отвратительного вида.

Или, что вернее, нелюдь, принявший этот облик.

– Мананнан обещал мне твою помощь.

Не просьба, не вопрос. Приказ.

– Кха! Манавидан? Ты зовешь его ирландским именем? Видно, лестно ему быть богом в Ирландии, а, кха-кха! Бочком-бочком, да и стал божком, ай, покрути башкой да и прочь бегом!.. Кха-кха… всё никак не уймется, всё хочет пасынку своему досадить… – проскрипел карлик в ответ.

– Мне было обещано.

Снова – приказом.

– Кха! Чем же тебе не угодил твой король, юнец?! Открыты врата Аннуина, неудачны охоты Гвина… как Гвин ни рыщет – всех врат не сыщет! Коли королем открыты врата – верно ведет дорога, вечно ведет дорога. Ты и сам пришел ко мне по дорожке, твоим королем проторенной. Так почему же ты хочешь зла Марху, а, юнец?

На «юнца» Деноален не обиделся: мало ли, сколько сотен лет этому нелюдю? – любой человек перед ним будет мальчишкой. И филид сказал примирительно:

– Я не прошу тебя причинять вреда Марху. У него есть племянник, Друст. Любовник королевы. Дай нам поймать Друста с ней – и я щедро одарю тебя.

– Одаришь? чем же не побрезгует такой знатный красавчик для бедного Фросина?

– А что ты хочешь?

– Свинью с королевского двора. Ту, которую сам выберу.

– Ты ее получишь.

Фросин вдруг закружился, запрыгал вокруг филида, тараторя:

– Гордость – грязь, с башни слазь, верность – враки, дым и драки… Щедрый красавчик, умный красавчик, предатель – красавчик! Снег в Самайн, смерть в Самайн, дым-дурман, дурь в умах…

– Прекрати! Если ты согласен нам помочь – пойдем, и за своё колдовство ты получишь награду. Если ты так боишься повредить Марху – убирайся в свое дупло, я найду чародея посговорчивее!

– Гордый красавчик, гневный красавчик! – Фросин внезапно подпрыгнул, на миг оказавшись выше Деноалена.

Тот невольно дернулся назад.

– Не-ет, никак нельзя такому красавчику появляться в замке со старым, ай, каким же старым, уродливым Фросином! Девушки перестанут красавчика любить, Андред перестанет дарить подарки красавчику!

(«Откуда он знает про Андреда, если не знал про Друста?!» – мелькнула у филида мысль.)

– Нет уж, пусть красавчик вернется один, как и вышел. А в замок прибежит бродячий пес… дашь псине сладкую косточку, Деноален?

Услышав свое имя, филид вздрогнул.

«Пусть только поймает нам Друста с королевой. А там – хоть всех свиней ему отдам, лишь бы никогда больше не видеть его. И не слышать!»

…Как неумело сложенная поленница расползается, если на нее положить еще одну, пусть и легкую деревяшку, – так и границы миров расходятся в день перед Самайном. Так топь расступается под ногами, и зеленая лужайка оборачивается трясиной. Так трескается лед…

Так трескаются стены, которые возвел себе сам. Трескаются, если непрочны.

Так птенец пробивает клювом скорлупу своего яйца.

Я не стану связывать тебя заклятьем, глупый Жеребенок. Я лишь скажу тебе: делай что хочешь . Решай сам, что тебе дороже: служить Марху – или своим вожделениям.

Побежал… ну что ж.

Ты выбрал.

Конь. Фигура, не способная идти прямо.

Ты уверен: сегодня ты проберешься по замку так, что ни один человек не увидит тебя. И не один не-человек – тоже. Ты будешь для них лишь тенью.

В эту ночь Тинтагел расползается. Нет, камни незыблемы – это сила Аннуина просачивается повсюду.

Ты сможешь пройти по кромке двух миров. Никто и ничто не помешает тебе войти к королеве.

Вот выйти будет сложнее.

Деноален привел бездомного пса к себе в комнату: ему, филиду, полагался хоть крошечный, а всё же отдельный покой. Сейчас это было как нельзя кстати. Еще поднимаясь по лестнице, он послал одного из слуг за Андредом.

Закрылась дверь, пес начал отряхиваться, и из собачьей пасти явственно донесся уже знакомый голос:

– Бугибус, черный ус, Нуарон, кости вон, берегись-пригнись, от земли распрямись, срам – хлам, стыд забыт, шерсть не здесь, сбей спесь…

Через несколько мгновений перед Деноаленом стоял карлик в своем двуногом виде. Называть этот облик «человеческим» филиду расхотелось окончательно.

– Что тебе нужно для ворожбы? – решительно спросил он, не давая карлику продолжить его бессвязные бормотания.

– Такому красавчику никак нельзя без зеркала! Это красавицам зеркало не нужно: они смотрятся в глаза любовников, а вот красавчик…

– Тебе нужно зеркало? – перебил Деноален. – Чье угодно или зеркало королевы?

– Зеркало королевы – очи Марха. Не добудет мне красавчик зеркала королевы.

– Вот это годится?

– Хорошее зеркало у красавчика, сразу видать: из-за моря привезенное, щедро за него заплачено…

– Что-нибудь еще тебе нужно?

– Пусть красавчик сбегает за водой. За чистой, родниковой. Только налить ее надо не в ведро и не в кубок, а вот в этот кувшинчик, – Фросин извлек из-под лохмотьев маленький сосуд с узким горлышком. – Да только в воду нельзя смотреться красавчику, ни единым глазком, и никому нельзя.