Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

Бракиус сразу подошла к воротам и вытянула перед собой мясистую руку.

— Сразу говорю вам, ваша милость, — нараспев сказала она удивительно мягким контральто, заставившим её ювелирные украшения затрепетать, будто они собирались пуститься в бегство, — что ни при каких обстоятельствах вы не встретитесь с заключённой снова.

Ярость Мариадны вспыхнула мгновенно.

— Как вы смеете! Как смеете держать в заключении бедную девушку, собираясь лишить её жизни, и отказываете мне в шансе дать ей то немногое утешение, какое я могу!

— Моя госпожа, попрошу вас убрать руки от решётки и отойти. Вы нарушили закон, пытаясь вызволить свою служанку, и мы не собираемся позволить вам снова войти в тюрьму и сделать вторую попытку.

— Королева…

— Вы кузина королевы. Мы знаем.

Напарник Бракиус, Фэн, кивнул.

— Вы напоминали нам об этом несколько раз, уж это точно, — пробормотал он и вытер грязным носовым платком маслянистый рябой лоб.

Бракиус мрачно посмотрела на младшего маршала.

— Моя госпожа, нам известно ваше положение и ваше родство с её величеством. И вы должны радоваться, что нам всё это известно, иначе мы бы немедленно вас арестовали. У заключённой есть права, и одно из прав — отказаться от визитов кого бы то ни было, независимо от его положения.

— Подождите, — сказал я. — Вы говорите, что Тасия не хочет видеть графиню?

Маршал Бракиус предупреждающе взглянула на меня, как будто я только что поднёс спичку к горе сухого трута.

— Это ложь! — крикнула Мариадна, ударив ладонями по прутьям решётки. — Зачем Тасии отказываться меня видеть?

— Вам придётся обсудить это с магистратом, ваша милость, — беззлобно заметила Бракиус.

— С Гарраном? — Мариадна словно выплюнула это имя. — Этот дурак даже не позволил мне посмотреть на вынесенный Тасии приговор. Он просто снова и снова разглагольствовал о невыразимом величии закона и о том, что даже высочайшие из нас должны смириться…

Фраза замерла на её губах. Мариадна отвернулась и прислонилась к Эррасу, который сочувственно обнял её, а на меня кинул взгляд, заставивший меня почувствовать, будто всё это моя вина. С какой стати старики думают, что если они готовы умереть за какое-то дело, то и вы должны за него умереть?

Я вздохнул и обратился к маршалу Бракиус:

— Есть причины, по которым я не могу видеть заключённую?

Она оценивающе взглянула на меня сквозь решётку.

— Зависит от того, кто вы, к дьяволу, такой?

Вытащив из кармана куртки документы, которые вручил мне личный секретарь королевы, я передал их маршалу. Она взяла бумаги и потерла пергамент между большим и указательным пальцем, прежде чем прочитать. Дочитав, фыркнула и передала бумаги Фэну.

— «Наставник королевы в картах»? — спросил Фэн. — Серьёзно? Вы учите её величество играть в азартные игры?

— Эта должность была лучше остальных, которые мне предложили.

Бракиус взяла у Фэна документы и протянула их мне сквозь решётку. Вытащила связку железных ключей и отперла замок.

— Прекрасно. Фэн, проверь, есть ли у него оружие, и впусти его.

Когда ворота открылись, Фэн отступил назад и с опаской посмотрел на графиню Мариадну, а после взглянул на Рейчиса, который последовал за мной.

— Эта тварь кусается? — спросил он.

— Да, но вчера он съел лицо одного парня, поэтому, скорее всего, не голоден.

Фэн среагировал на мои слова так, что его напарница захихикала. В конце концов младший маршал сделал кислое лицо и отступил в сторону.

— Прекрасно. У тебя и твоей выдры есть один час.

— Неужели никто в этой безмозглой стране не знает, как выглядит настоящая выдра? — просвистел Рейчис, проходя мимо Фэна.

Камера Тасии была одноцветной, как серое облако в пасмурный день: каменные стены, железные прутья, вделанные в раму маленького окна, прорубленного слишком высоко, чтобы через него был виден город за таким же серым небом. У одной стены лежал небольшой тюфяк; маленький деревянный столик и два стула занимали всё остальное пространство.

— Кто вы? — спросила служанка, как только Фэн ушёл.

— Подождите, — сказал я, подняв руку.

Рейчис неторопиво подошёл к двери и с некоторым трудом протиснулся между прутьями. Я хотел отпустить замечание насчёт его веса, но удержался.

— Всё чисто, — сказал он.

— Иди проверь остальную тюрьму. Выясни, сколько здесь ещё заключённых и насколько хороша охрана.

Рейчис ушёл, а служанка вопросительно посмотрела на меня.

— Вы маг? По-моему, вы не похожи на джен-теп. Кто вы?

— Нет, я джен-теп, и я Келлен. Именно в таком порядке.

— Могу я спросить, зачем вы здесь?

Я посмотрел на женщину, которой осталось два дня до казни. Тасия была, наверное, на несколько лет старше меня и повыше ростом. Если бы я не загорел за два суровых года дороги, большей частью проведённых в пустыне, у меня была бы такая же бледная кожа. Хорошенькая, хоть и не такая классически красивая, как её госпожа, Тасия обладала скромным, но не менее притягательным обаянием.

Я представил, как Фериус уговаривает: «Перестань смотреть глазами. Если хочешь увидеть, что происходит, посмотри глазами других, только не своими собственными». Типичная аргосская чушь, которую она мне впаривала, в данный момент, однако, имела большой смысл. «Какой увидел бы Тасию Леонидас?»

Я не очень-то хорошо знал генерала. Я никогда не был солдатом и никогда не был особенно большим или сильным. Я никогда не направлял свои амбиции на продвижение в политике.

«Видишь, Фериус? — с горечью подумал я. — Ещё один аргосский трюк, который не работает».

Будь она здесь, она, без сомнения, вытащила бы из жилета курительную соломинку, зажгла её с помощью появившейся из рукава спички, выдохнула бы длинную струю дыма и сказала: «Малыш, если ты собираешься просто стоять и рассказывать себе сказки, уж наверняка сможешь придумать более причудливые, чем эти».

И она была бы права.

Может, я никогда и не служил в армии и не стремился занять какое-либо положение при дворе, но я знал: всё дело в желании. Желании обладать властью. Желании обладать людьми. Если бы я не утратил свою магию — и, что ещё важнее, если бы не повстречался с Фериус и Рейчисом, — я бы стал таким же, как остальные мои товарищи-посвящённые на территориях джен-теп. Я бы стал сыном своего отца.

«Довольно привлекательна, — услышал я голос Ке-хеопса, как будто отец стоял здесь, рядом со мной. — Формы достаточно женственны, ухожена. Лицо такое, что не тянет отвести взгляд. Стоит того, чтобы поразвлечься с ней вечерок, но не больше».

То, как Ке-хеопс оценил бы Тасию, было грязно. Цинично. Бесчувственно. Но я почти не сомневался, что он бы не ошибся по крайней мере в одном: человек вроде Леонидаса, столь заботливо возделывающий собственное будущее, не стал бы рисковать ради Тасии своими амбициями. Не стал бы, если бы это поставило под угрозу его шансы брака с Мариадной.