Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

— Таков был приказ королевы — чтобы я играл в карты, — сказал я.

— «Таков был приказ королевы — чтобы я играл в карты», — передразнил Рейчис, вгрызаясь в истерзанные останки второго фазана.

Слуги категорически отказались кормить его за столом, и это оказалось к лучшему, поскольку белкокот устроил на полу в столовой бойню, достойную настоящего сражения, изобразив преследование, погоню и убийство фазана «гораздо более опасного, чем можно было ожидать».

Мариадна снова принялась играть столовым ножом. Слуга вошёл в столовую, наверняка собираясь забрать посуду, но, увидев выражение лица своей госпожи, потихоньку вернулся в переднюю. Графиня, явно сознавая, какое впечатление произвела на прислугу, но всё-таки полная решимости не пожалеть для меня ни унции своего гнева, сказала уже тише:

— Эту девушку отделяют от петли палача четыре дня. Я проехала сто миль, чтобы молить королеву о помощи, подверглась издевательствам её ужасного двора, а вы рассказываете, что ваши усилия сделать что-то для Тасии свелись к нескольким партиям игры в карты?

Я не очень хорошо знаю, как обращаться с полными праведной ярости людьми, если те не пытаются меня убить. Все мои инстинкты основаны на предпосылке, что лучший способ их успокоить — это взрывом отправить на тот свет.

— Графиня, с того момента, как мы покинули дворец, вы знали, к чему сводится моё участие в данном деле. Это одна из причин, почему вы меня так ненавидите, не правда ли?

Она поколебалась.

— Я думала…

— Что именно вы думали?

— Там, в дороге, когда на нас напали, вы сражались — не слишком неумело, — чтобы меня защитить. Неужели жизнь служанки значит для вас настолько меньше?

— Вам нужен честный ответ?

Она сжала зубы, продолжая смотреть на свою тарелку. Потом сказала:

— Если вы считаете, что способны ответить честно.

— Я не пытался спасти вас, графиня. Если бы я стоял у обочины дороги, занимаясь собственными делами, когда те люди напали на вашу карету, я побежал бы в противоположном направлении. Я бы спасал свою жизнь.

Следующие слова она сказала тихо, почти покорно, как будто в её легких не осталось воздуха:

— Итак, вы трус.

В голосе Мариадны не было ярости, и это почему-то заставило меня защищаться сильнее:

— А кто я, по-вашему, графиня? Я — изгнанный меткий маг с единственным хорошим заклинанием и парой грязных трюков. У меня нет ни денег, ни политической власти, и в половине стран на континенте обещана награда за мою голову. Я играю в карты и время от времени убиваю людей с помощью своего хорошего заклинания, двух порошков и той удачи, какую предки решают даровать мне в данный день. У меня нет друзей, кроме белкокота, моего делового партнёра, который по большей части у меня вору…

— Меня в это дело не впутывай, — прорычал Рейчис.

Он стоял на задних лапах, опираясь передними о мою правую ногу, и в тот момент действительно выуживал монету из моего кармана.

— Заткнись, — сказал я.

Наверное, Мариадна решила, что я обращаюсь к ней. Она встала, повернувшись ко мне, заставив свой стул со скрипом проехаться по полу, и гневно уставилась на меня широко раскрытыми глазами; её щеки полыхнули яростью, только и ожидавшей, когда ей дадут волю.

Я не потрудился объясниться. Вместо этого я закончил свою тираду так:

— Учитывая всё, что вы обо мне знаете, какой именно мой поступок заставил вас считать меня героем, графиня?

Несмотря на свой гнев, она ответила запинаясь, почти робко:

— В королевском дворце, перед моей аудиенцией у королевы, все только и говорили о дерзком изгое, которого её величество наняла себе в наставники; о беспощадном метком маге, появившемся при дворе и покончившем с Корешом и Аррасией — никто другой не осмеливался даже попытаться такое сделать. После того как королева перед своей знатью ответила на мою мольбу с таким бессердечным безразличием, я подумала… Я надеялась, что, возможно, она послала вас сюда, следуя какому-то хитроумному тайному плану, чтобы освободить Тасию.

— Какому именно плану?

Графиня не ответила, но её выдали глаза. Они устремились к футлярам с порошком, висящим слева и справа на моём поясе.

Вот оно что. Всё уважение, которое недавно стала питать ко мне графиня Мариадна, зависело исключительно от того, насколько я готов убивать ради неё.

— Я думала, вы сможете как-то взорвать стену, — неловко сказала она. — Если бы вы сумели вытащить Тасию из того ужасного места…

— Конечно. Без проблем. Проделать дыру в каменной стене толщиной в два фута. Наверное, я смог бы такое сделать.

Я лгал. Даже за тысячу лет я не смог бы пробиться сквозь ту стену.

И всё-таки я спросил:

— А если я её вытащу? Что тогда?

В глазах Мариадны мелькнула надежда.

— Тасия может убежать. Я помогла бы ей уехать из Саррикса, а потом…

Я не удержался от смеха, хоть это и было жестоко.

— Полагаю, за вами никогда не гналась королевская служба маршалов, не так ли, ваша милость? — Я покачал головой. — Как вам удалось провести в этой стране всю жизнь и не узнать то, что знают все в приграничных землях? Маршалы — самые вышколенные, самые опасные мужчины и женщины на континенте. Знаете, почему люди боятся Дароменской империи? Не из-за ваших армий. А потому что все знают: если королева пошлёт за ними своих маршалов, те будут выслеживать беглеца до края земли. Trajedam necri sodastium frigida. «След никогда не остывает».

Тут мне следовало бы остановиться, но за последнее время я слишком много раз едва избегал смерти, и страх и недовольство взяли надо мной верх.

— И если всё это не отговорит вас от безумного плана, в который вы хотите меня втянуть, подумайте вот о чём: Тасия не только не выказывает ни малейшего желания покинуть свою камеру или поддержать ваши старания её освободить, она даже не позволяет вам прийти с визитом.

Я приготовился к пощёчине. Или, что более вероятно, — к столовому ножу в горло. Но не получил ни того ни другого. Мариадна просто отвернулась от меня и обхватила себя руками.

— Тогда всё кончено. Я подвела Тасию. Единственная настоящая подруга, которая у меня когда-либо была, умрёт, а маршалы даже не позволяют мне попрощаться.

Тревога растеклась по моей груди. Мой взгляд обратился к Рейчису, который, казалось, искал место, где можно припрятать монету, украденную из моего кармана. Я бы оставил его гнить в камере в ожидании смерти, даже зная, что из попытки его освободить не выйдет ничего хорошего?

Белкокот поднял на меня глаза и несколько раз быстро щёлкнул зубами, наклоняя голову из стороны в сторону. Я знал, что так один белкокот называет другого трусом. Терпеть не могу, когда Рейчис так делает.

Нас разместили в гостевой комнате на верхнем этаже, где, по словам Эрраса, некогда находился кабинет покойного мужа графини. Это заставило Рейчиса нервничать. Белкокот заявляет, что его собратья не верят в привидения («Будь они реальны, мы бы просто убили их снова»), но у него есть суеверная жилка. Учитывая, как плохо закончился ужин, я бы покинул замок и отправился на поиски салуна для путешественников за городом, но негодование Мариадны и её разочарование во мне перешли в такое безутешное горе, что уйти было бы слишком трусливым даже для меня.