Наталья Осояну - Белый фрегат [litres]

Мы разбирали на части людей и животных и собирали из этих частей химер, чтобы другие кланы ужаснулись или удивились. Потом они стали платить нам за это деньги, и мы делали все больше и больше несчастных существ, ломая все больше и больше жизней.

Мы извлекали нерожденных детей из материнской утробы, чтобы вырастить из них подобия человека, дышащие жабрами, с ластами вместо рук и ног, – они требовались нам, чтобы ухаживать за прекрасными подводными садами.

Мы наказывали преступников, растворяя в их телах все кости, кроме черепа и хребта, превращая людей в подобия слизняков. А потом, смилостивившись, мы творили им новые кости, но не возвращали прежнего облика.

Мы… Впрочем, надо ли перечислять все наши прегрешения?

Я обвиняю стоящих передо мною в том, что они исказили природу живых фрегатов и создали из них мертвые лодки без души и разума, несущие огненную смерть и обреченные на распад. Я обвиняю этих магусов во вмешательстве в естественный ход событий, в уродовании красоты, в надругательстве над самой жизнью. Они совершили множество других преступлений, но если я начну перечислять их все, не хватит времени до утра. Погубленных фрегатов достаточно. Я обвиняю… И да, Кармор. Я готова понести наказание вместе с вами. Потому что не хочу, чтобы мое собственное преображение завершилось.

Миг спустя Дух Закона спрыгнул с возвышения и подошел к Кармору Корвиссу. Пока Вира говорила, Айлантри тихонько продвигался ближе к центру двора, хотя не понимал зачем, и теперь он увидел, как ворон-мятежник посмотрел божеству справедливости прямо в глаза. На лице Кармора отразилась тень того чувства, которое испытал Рейнен за миг до пришествия Духа: он был готов страдать. Айлантри внезапно понял, что немой ворон все это время испытывал те же самые сомнения, что и он сам, и терзался так же, как он сам. И, вопреки здравому смыслу, бывший секретарь старейшины его пожалел. Пожалел того, кого совсем недавно ненавидел и презирал. Дух Закона положил руку Кармору на плечо, его губы шевельнулись – и он произнес короткую фразу на незнакомом языке, полном шипящих звуков. Никто не знал, как она переводится – это был, скорее всего, какой-то из мертвых языков Прародины, неизвестный даже Основателям, раз уж они ни в одной из сохранившихся летописей о нем не упоминали. Но все были осведомлены о том, что происходит после этой фразы.

Раздался хлопок – и Кармор превратился в горстку пыли. Это было похоже на первопламя, но куда быстрее и… основательнее.

Дух Закона повернулся к Верну.

Помощник Кармора выдал свои чувства тем, что закрыл глаза. Может, он в это же самое время мысленно пел или говорил себе, что смерть не страшна; на его лице не дрогнул ни один мускул, но глаза он все-таки закрыл.

Дух произнес слова. Верна не стало.

Божество повернулось к Ашилю – и произошло неожиданное. Молодой ворон шагнул в сторону, как будто заслоняя сестру от Духа, – неужели он решил, что может что-то ему противопоставить? Глядя исподлобья на существо с лицом, похожим на маску, с косматыми пегими волосами, он тихо проговорил:

– Умирать последним, умирать в одиночестве – всегда очень трудно. Забери нас обоих разом. Я знаю: ты можешь.

Дух Закона на миг застыл. Айлантри видел его сутулую спину и даже не понимал, есть ли в этом теле кости и мышцы, но что-то в осанке безумного божества свидетельствовало о секундном колебании. Потом взметнулись обе костлявые руки, легли на плечи брату и сестре – и Ашиль успел лишь вскрикнуть:

– Не бойся!

…И оба исчезли.

Божество повернулось к Вире.

Айлантри испытал неимоверный жуткий страх и спросил себя, зачем ему понадобилось подойти так близко. Кажется, прах, оставшийся от четверки мятежных Корвиссов, осел на его мантии. Он мог бы шагнуть в сторону и преградить путь тому, кто вселился в Рейнена Корвисса, не дать старейшине убить собственную дочь, – он мог бы, но сил не хватало, и не хватало самообладания, чтобы внушить собственному телу простую истину: для того, кто умер, смерть уже не страшна.

Страшна она лишь для тех, кто остался.

– Я так хочу, – громко сказала Вира, как будто прочитав его мысли. Смотрела она только на Духа Закона, но обращалась, как внезапно понял Айлантри, все-таки не к нему, а к Рейнену Корвиссу, в надежде, что тот слышит. – Лучше сделаться горсткой пыли, чем до последнего вздоха сеять зародыши грядущего зла.

Дух поднял руку и застыл. Айлантри увидел, как сквозь маску проступил шрам. Это продлилось лишь одно мгновение, но Вира, конечно, тоже все увидела и… улыбнулась. В ее улыбке не было боли и горечи, не было печали. Только облегчение от того, что теперь наконец-то все случится так, как ей хочется.

Рука божества опустилась.

Слова прозвучали.

Айлантри моргнул, чувствуя, как текут слезы по щекам, и тот момент, когда от высокой и стройной воронессы с длинными черными волосами осталось одно воспоминание, ускользнул от его внимания. Зато он увидел, как на месте Духа Закона возник Рейнен, и в глубине души ощутил постыдное облегчение: значит, сегодня больше никого не казнят. Потом ему захотелось казнить за это самого себя.

От лица старейшины отхлынула вся кровь. Воронья стая молчала, не смея ни пошевелиться, ни вздохнуть. Никто не понимал, как быть дальше. Казнь, обернувшаяся чем-то более жутким и чудовищным, чем любой из них мог себе представить, словно продолжалась.

Продолжалась…

Рейнен запрокинул голову, и из его глаз вырвалось такое яркое сияние, как будто в голове у старого ворона вспыхнула синяя звезда. Он поднял правую руку, в последний раз знакомым жестом провел кончиками пальцев по шраму на щеке – и Айлантри, машинально повторив этот жест, понял, что старейшина вытирает слезу. А потом Рейнен Корвисс взмахнул этой же рукой, растопырив пальцы, и воткнул ее себе в грудь. По его телу пробежали крупные синие разряды, похожие на молнии, – и миг спустя он превратился в пыль.

Но и это был не конец. Рейнен исчез, однако на его месте осталась тень. Она ничем не походила на Духа Закона, которого все они видели столько раз: ее очертания отдаленно напоминали тело человека или магуса, но каждую секунду менялись самым тошнотворным образом, словно из тени в мир стремилось прорваться какое-то существо или какая-то сила. Тень нечеловеческим образом повернула голову, окидывая толпу взглядом невидимых глаз, и Айлантри окаменел от ужаса, когда этот взгляд остановился на нем.

ТЫ ПРИМЕШЬ МЕНЯ?

Голос прозвучал в его голове, но это было не похоже на мысленный разговор с капитаном. Скорее, на крик в ухо, от которого под сводами черепа все загудело, будто прямо над ним проснулся туманный колокол. Айлантри съежился от страха и увидел, что Фонтанный двор, воронья стая и все прочее вокруг него померкло и сделалось плоским, как рисунок угольным карандашом на серой бумаге.