Холли Блэк - Десятина [= Зачарованная] [litres]

Ведьма Чертополоха протянула ей крошечное яйцо.

– Давай, Кайя, выдуй внутренности, а затем разломи скорлупу. Внутри есть секрет, специально для тебя.

Кайя взяла маленькое голубое яйцо. Такое невесомое, что было страшно раздавить его одним нажатием пальцев.

Она опустилась на колени рядом с чашей Ведьмы и легонько дунула в отверстие, оставленное булавкой. Вязкая смесь белка и желтка вылилась с противоположной стороны и плюхнулась в чашу.

– А теперь расколи скорлупу.

Кайя надавила на яйцо большим пальцем, и скорлупа под ним распалась осколками, еще удерживаемыми вместе тонкой пленкой. Спайк и Люти, казалось, удивились, а Ведьма лишь кивнула.

– Я что-то сделала не так? – спросила Кайя, смывая с рук скорлупки. В отличие от маленьких лодочек яиц-половинок, ее скорлупа превратилась в воде в рой белых конфетти.

– Позволь мне тогда поведать еще одну тайну, дитя, раз эта не пожелала тебе открыться. Уверена, если хорошенько подумаешь, ты согласишься, что есть в тебе нечто странное. Странность не только в поведении, но и иного рода… Аромат ее, след ее пугает жителей Железных земель, одновременно волнуя и притягивая.

Кайя покачала головой, не понимая, что происходит.

– Лучше расскажи ей другую тайну, – предупредил Спайк. – Эта только все испортит.

– Ты одна из нас, – объявила Ведьма Чертополоха, и ее черные глаза блеснули как драгоценные камни.

– Что?

Кайя услышала слова Ведьмы, поняла их, но тянула время, заставляя мозг работать. Казалось, сейчас даже сделать вдох – невыполнимая задача. Похоже, в этом мире есть целые степени невероятного или, по крайней мере, уровни нереального. И всякий раз, когда Кайя решает, что происходящее достигло апогея странности, под ногами словно разверзается земля.

– Смертные девушки глупы и медлительны, – прощебетала Люти. – Но тебе не нужно больше притворяться одной из них.

Кайя покачала головой, но понимала, что все это правда. Похоже на правду. Истина так аккуратно рушила, а затем приводила в равновесие ее крошечный мирок, что было удивительно, почему она не подумала об этом раньше. В конце концов, почему из всех детей фейри являлись только ей? Почему только она обладала магией, которую, впрочем, не могла контролировать?

– Почему вы не рассказали мне раньше? – требовательно спросила Кайя.

– Слишком рискованно, – бросил Спайк.

– Тогда почему сообщаете сейчас?

– Потому что тебя избрали для Десятины. – Ведьма Чертополоха невозмутимо скрестила на груди длинные руки. – И потому что ты имеешь право знать.

Спайк фыркнул.

– Что? Но вы сказали, я не… – Она замолчала на полуслове. За всю ночь она не высказала ни одной умной мысли и сомневалась, что сейчас что-то изменится.

– Они считают, что ты человек, – сказал Спайк. – И это хорошо.

– Секта свихнувшихся фейри решила меня убить, а ты уверяешь, что это хорошо? Эй, я думала, мы друзья.

Спайк даже не попытался улыбнуться в ответ на неловкую шутку. Он с головой ушел в свои планы.

– Есть один рыцарь из Благого двора. Он может снять с тебя чары. Со стороны будет казаться, словно Королева Неблагого двора решила принести в жертву одну из фейри – она способна так подшутить над нами, многие поверят. Власть ее окажется под угрозой. А раз Королева не выполнит сделку, то и мы не должны будем подчиняться ей. – Спайк перевел дыхание. – Нам нужна твоя помощь.

Кайя закусила верхнюю губу, в глубокой задумчивости впиваясь в нее зубами.

– Я в полном замешательстве… вы же понимаете?

– Если ты поможешь, мы будем свобоооооодны, – воскликнула Люти. – Целых семь лет свободы!

– В чем разница между Благим и Неблагим двором?

– Есть много-много разных дворов среди Благих и Неблагих. Но Неблагие почти всегда хуже, а все джентри обожают властвовать над подданными, над свободными фейри в особенности. Мы, не присягнувшие ни одному из дворов, находимся во власти тех, кто правит нашими землями.

– Тогда почему нельзя просто уйти отсюда?

– Не всем это дано, например, древолюди привязаны к земле. Да и куда мы пойдем? Вдруг в другом Дворе будет еще хуже?

– Почему свободные фейри готовы променять свою свободу на человеческую жертву?

– Жертвоприношение не только демонстрация силы, но и дар подданным. Большинству из нас запрещено убивать смертных – по крайней мере, тех, кто не согласился на сделку с нами, – пояснил Спайк. – Жертва – скромное удовольствие в обмен на службу, не только чтобы порадовать нас, но и чтобы напомнить: подчинения можно добиться и силой.

– Почему тогда они не смогут подчинить вас силой, если жертва не состоится?

– Не смогут. Они следуют соглашению. Они связаны своими обязательствами. Если жертва не будет принесена, мы свободны на семь лет. Никто не сможет приказывать нам.

– Слушайте, ребят, вы же сами знаете, что я вам помогу. Помогу сделать все, что нужно.

Широкая улыбка на лице Спайка рассеяла все волнения из-за его внезапной грубости. Должно быть, он просто боялся, что она не согласится. Люти принялась счастливо порхать вокруг Кайи, вздымая в воздух пряди ее волос. То ли пыталась заплести, то ли сильнее запутать – Кайя не могла сказать наверняка. Она глубоко вздохнула и, не обращая внимания на мельтешение Люти, повернулась к Ведьме Чертополоха.

– Как так получилось? Если я одна из вас, как я стала жить с мам… с Эллен? Она моя мать?

Ведьма посмотрела на реку, следя взглядом за покачивающимися на воде лодками-яйцами.

– Известно ли тебе, кто такие подменыши? В давние времена мы обычно оставляли что-нибудь – кусочки дерева или умирающего фейри – в колыбели вместо украденного ребенка, внешне зачаровав их. Мы редко оставляли у людей наших детей, но если так случалось, с возрастом магическую природу ребенка скрывать было все сложней. В конце концов, все они возвращались в Фейриленд.

– Но почему? Не почему они возвращались, а почему именно я? Почему меня оставили у людей?

Спайк покачал головой:

– Мы не знаем ответа на этот вопрос, как не знаем и причину, по которой нас просили присматривать за тобой.

Для нее осознание того, что где-то в Фейриленде есть другая Кайя Фирч, настоящая Кайя Фирч, было подобно удару под дых.

– Вы сказали… что детей внешне зачаровывали. Значит, я выгляжу иначе?

– На тебе очень сильные чары. Тот, кто наложил их, явно не хотел, чтобы они рассеялись, – глубокомысленно кивнул Спайк.

– Тогда какая я на самом деле?

– Что ж, ты пикси, если тебе это что-то говорит. – Спайк поскреб ногтями голову. – Обычно пикси зеленые.

Кайя крепко зажмурилась и покачала головой.

– Как можно увидеть настоящую меня?

– Я бы не советовал, – заметил Спайк. – Развеешь магию – и больше не сможешь ее наложить, никто из знакомых нам фейри не способен на такое колдовство. Не трогай чары до Самайна – до ночи платы Десятины. Если откроешь настоящее лицо, кто-нибудь сможет догадаться, кто ты на самом деле.