Марина Ясинская - Лестница героев

– Она вернется, – ответил Тристан так твердо, словно собирался убедить в этом саму судьбу.

– Один против десяти – безнадежный расклад, так ведь? – рассуждала вечером Ника, сидя за столом в «деревяшке» в компании Анселя с Тристаном. – Это все равно что сражаться со стихией, во много раз превосходящей тебя по силе. Вот я и подумала: если залечу в эпицентр стихии и научусь уходить от многочисленных смерчей, то авиолетчики мне будут нипочем!

– Спорная теория и безрассудная, крайне рискованная затея, – с мрачным видом подвел итог Тристан, а затем добавил: – Но я понимаю, к чему ты ведешь. И думаю, если ты не убьешься там насмерть, то полученные навыки тебе помогут.

– Да вы безумцы, вы оба! – воскликнул Ансель, переводя возмущенный взгляд от одной к другому.

Он натерпелся столько страху, дожидаясь возвращения Ники! И сейчас поверить не мог, что она рассказывает о случившемся с таким довольным видом. Да еще и собирается повторить!

– Вовсе нет, – покачала головой Ника. – Понимаешь, для того, чтобы остаться в живых среди смерчей внутри полосы циклона, не нужно ни мощи «Урагана», ни скорости «Молнии». Нужно всего лишь вовремя замечать опасность и успевать убраться с ее дороги – и при этом не попасться другим смерчам, которые так и пляшут вокруг. И в этом деле все решают не возможности аэролита, а навыки авионеры.

Ансель не стал спорить. Во-первых, он видел, что Тристан на стороне Ники, и понимал, что одобрение и поддержка рей Дора перевесят для девушки все доводы, которые он сможет привести против этой затеи. А во-вторых, он вспоминал, с каким видом вернувшаяся в тот вечер на базу Ника вышла из авиона. Голова уверенно поднята, в движениях – твердая решимость, во взгляде – огонь и готовность к борьбе. Настоящая боевая авионера-героиня, хоть сейчас на плакат! Она не станет слушать никакие, даже самые разумные доводы, продиктованные осторожностью.

– И каково оно – летать среди смерчей? – спросил вместо этого Ансель.

– Не могу даже объяснить, – развела руками Ника. – Это чем-то похоже на битву, потому что ставка и там и там – жизнь. Смерчи – как множество врагов вокруг, и все тебя атакуют. Они перемещаются с невероятной скоростью, могут в любой момент поменять направление движения, а то и вовсе за секунду возникнуть из ниоткуда прямо на твоем пути. Только если в воздушном бою с реальным противником я могла отвечать огнем, то отвечать стихии нечем. Победа в бою – это одолеть врага; победа в схватке со стихией – выжить самой…

– Два авиолета заходят сзади против солнца! И еще один – сверху!

Голос мадам эр Мада раздавался из радиоприемника, установленного на приборной панели, и Ника уходила от воображаемого противника, который условно находился вне поля ее зрения, а затем переходила в атаку.

Да, обычному авиону катастрофически не хватало мощи «Урагана» и скорости «Молнии», но навыки, которые девушка стремительно нарабатывала внутри полосы циклонов, позволяли ей использовать даже куда более скромные способности своего моноплана по максимуму. Все, что требовалось, – вспомнить, как предельно обострялись ее чувства и реакции, когда она оказывалась среди смерчей, какой она становилась невозможно напряженной и сосредоточенной, и перенести это на тренировочные бои. А потом – и на дуэль с врагом.

Каждое утро Ника улетала в полосу постоянных циклонов и неизменно возвращалась. После обеда отрабатывала бои, которые моделировала по радио майор эр Мада. После ужина – снова полоса циклонов. А поздним вечером, когда уже все, кроме патрульных, расходились по казармам отдыхать, Ника возвращалась на авиодром, где ее поджидал Тристан, они садились за штурвал ее «Бурана», и рей Дор учился летать.

Дело двигалось, но тяжело. Ника невольно сравнивала то, с каким трудом Тристан выполняет элементарный вираж, с тем, как лихо и отчаянно он выделывал самые невероятные летные фигуры прежде. И гадала, как часто вспоминает об этом сам Тристан. И задавалась вопросом, насколько сильно ему от этого больно…

Но несмотря на трудности, у Тристана все же намечался прогресс: каждый новый полет проходил чуть легче, чуть увереннее. И Ника, сидя в соседнем кресле рядом с рей Дором, и сама наполнялась уверенностью: она может – может! – выиграть эту дуэль! Если Тристан делает невозможное и летает на осколках аэролита, то и она способна справиться со своей невыполнимой задачей!

… А на горизонте, почти невидимый, парил в воздухе летный флот Третьего континента, и подзорные трубы внимательно следили на серо-белым монопланом, день за днем улетающим на верную смерть – и день за днем оттуда возвращающимся.

Тихое будничное утро в Кибири нарушило появление зепеллина с черно-красным баллоном. Он завис над главной площадью сонного городка, и из спущенной на землю гондолы высыпало с десяток вооруженных солдат.

Их предводитель остановил первого встречного, которым оказался мальчишка лет восьми, бежавший с холщовой сумкой и мелкой монеткой в булочную, и осведомился:

– Где нам найти Грегори рей Хока?

– В… в шк… в школе, – испуганно заикаясь, выдавил тот.

– А где школа?

Мальчишка не смог произнести ни слова и только махнул рукой в сторону, указывая направление. Проводил взглядом отряд солдат, пока те не скрылись в глубине улиц, а затем со всех ног припустил обратно домой.

Через полчаса взволнованные жители Кибири, подтянувшиеся к площади, над которой парил вражеский зепеллин, увидели, что солдаты возвращаются и ведут с собой аккуратно одетого джентльмена с легкой сединой и серыми, словно грозовое небо, глазами. Это был хорошо известный всем в городке учитель начальной школы Грегори рей Хок, который за последние пятнадцать лет выучил не одно поколение местных детишек.

Горожане взволнованно загомонили. Разумеется, все они знали о том, что Третий континент захватил столицу и что Арамантида – на грани поражения, и эта грань – мыс Горн. Но это происходило где-то там, далеко, а тут, в маленьком городке на самой окраине столичного округа, все пока оставалось почти как прежде. Собственно, сегодня жители Кибири впервые воочию видели врага.

Чувствуя на себе взгляды горожан и понимая, что должность обязывает, вперед выступила мэр Кибири.

– Уважаемые, – начала она, – не потрудитесь объяснить, что происходит? За что вы забираете рей Хока?

Командир отряда скользнул по мэру равнодушным взглядом и прошел мимо.

Черно-красный зепеллин давно исчез в сером утреннем небе, а горожане еще долго обменивались недоуменными взглядами и гадали, не связано ли это как-то с дочерью Грегори. Рей Хок с гордостью рассказывал о том, что Николь уже стала авионерой и защищает границу Империи вместе с остальными героинями на мысе Горн.