Марина Ясинская - Лестница героев

«Ну да, ведь Империя начала строиться, когда появились первые авионеры…»

В голове у юноши раздался странный звук – словно кто-то разворошил кучу сухих листьев. Ансель не сразу понял, что Ёр так смеется. И напрягся: он не понимал, что сказал смешного.

Отсмеявшись, Ёр снова посерьезнела.

«Что ж, не хочешь вмешиваться в битву – оставь все как есть, пусть идет как идет. Я просто предлагаю. Да и то лишь потому, что чувствую, как ты переживаешь. Когда все закончится, решишь, что делать дальше».

«Когда все закончится?» – машинально переспросил Ансель, хотя на самом деле думал не над словами, а над тем, как уверенно Ёр об этом сказала; она словно и не сомневалась в ином исходе. Ансель и сам понимал, что шансов у них практически нет, и все же услышать об этом от других оказалось неприятно.

«Да, когда все закончится и от вашей Империи останутся руины, – повторила Ёр. – И вот тогда на них ты сможешь построить новый мир».

«Новый мир?…» – эхом откликнулся Ансель. Он смотрел в небо, с которого падали сбитые авиолеты и авионы, – и не видел их.

«Новый мир, – подтвердила Ёр. – Ты сможешь привести Арамантиду к тому будущему, которое ты для нее видишь. Сможешь улучшить ваше общество. Избавиться от изживших себя порядков, изменить закостенелые взгляды…»

Ансель невольно представил себе, как это могло бы быть. Сначала Ёр внушит лидерам врага, что им надо убираться вон. А затем можно и впрямь заняться улучшениями общества. Отменить этот дурацкий этикет для благовоспитанных джентльменов и раздельную валюту. Разрешить джентльменам учиться в университетах. Позволять им устраиваться на любую работу… О, это будет прекрасная новая Арамантида, где у всех, и у дам, и у джентльменов, будут равные права и все они получат равные возможности!

Юноша почувствовал волнение и трепет. Неужели это возможно? И неужели все это сможет сделать… он ?.

«С моей помощью, конечно, – уточнила Ёр, которая, похоже, была в курсе его переживаний. – И да, это все будет возможно. Как только рухнет старый мир. А это случится уже скоро».

Ёр перевела взгляд на небо, Ансель проследил за ним и увидел, как падают сбитые авионы. Как сразу несколько пулеметных очередей прошивают оба крыла оставшегося без прикрытия золотисто-черного биплана генерала эр Спата и как та, уже начиная терять высоту, отчаянным рывком направляет свою летную машину прямо в ближайший к ней зепеллин…

Две «шпильки»…

Один «гусь»…

Одна «подушка»…

Лиса пыталась снова считать авиолеты, но, едва начав, бросала. Да, их падало больше, но это окончательно перестало иметь значение, слишком уж много сбивали авиолетов.

Темно-синяя «Молния» с яркими всполохами на боках по-прежнему оставалась в воздухе. Время от времени внимательно следящей за боем девочке казалось, что авионы составляют в небе одну большую сеть, а «Молния» – это игла, которая оказывается в тех местах, где сеть рвется, и зашивает появляющиеся тут и там стараниями врага дыры.

Упало несколько авиолетов…

Еще одна «подушка».

И – изумрудный «Кузнечик»… Буквально мгновение назад он летел наперерез трем вражеским авиолетам, атаковавшим золотисто-черный авион генерала, а сейчас беспомощно кувыркался к земле.

Лиса с трудом сглотнула и вытерла щеки. Холодный февральский ветер не успевал превращать слезы в льдинки, потому что из глаз постоянно катились новые – соленые, горячие…

«Гусь»…

«Шпилька»…

Болотный, весь в желтых звездах, авион командира Гранита, героически удерживавший атаку едва не дюжины авиолетов и до последнего защищавший золотисто-черный биплан генерала эр Спата…

Оставшуюся без прикрытия летную машину главнокомандующий прошило сразу несколько пулеметных очередей. Золотисто-черный авион накренился, заваливаясь на бок, но, прежде чем начать свое неумолимое падение к земле, он совершил какой-то сумасшедший рывок – и протаранил паривший неподалеку зепеллин. И только потом полетел к земле, сопровождаемый обломками вражеского летного аппарата.

Лиса крепко зажмурилась. Генерал эр Спата вела авионер за победой. Теперь вести было некому…

«Мы проигрываем».

Эта мысль, кристально ясная и отчетливая, прозвучала в голове Ники внезапно, и она понятия не имела, сама та появилась или же слишком много авионер думали сейчас об одном и том же, глядя на то, как падает золотисто-черный авион генерала эр Спата.

Да, они проигрывали – даже несмотря на то, что настройка друг на друга через аэролиты и впрямь помогала. Ника ощущала, кому особенно тяжело, еще прежде, чем видела это собственными глазами, и летела на подмогу. Она улавливала намерения других авионер до того, как они проводили очередной маневр, и это позволяло ей либо вовремя убраться с дороги, либо, наоборот, подстроиться и помочь загнать врага.

Так, уже несколько раз Ника присоединялась к майору эр Мада во время атаки: выводила «Молнию» по траектории навстречу той, по которой майор загоняла врага, и успешно расстреливала авиолеты. В этом неожиданном спонтанном тандеме они с майором эр Мада провели не меньше десятка успешных маневров, прежде чем их разделил хаос битвы.

Однако у невидимой сети, которой соединились через аэролиты джентльменов авионеры мыса Горн, был один существенный минус. Каждый раз, когда сбивали «соединенный» авион и разрывалась невидимая нить, Ника это ощущала почти физически. И полагала, что и другие авионеры – тоже. И чем дольше шел бой, тем чаще и чаще настигала эта боль.

И каждый раз, когда рвалась очередная нить, Ника боялась, не Тристан ли это. Она так ни разу за всю битву и не увидела его авион, но ей почему-то казалось, что, если бы сбили Тристана, она бы это обязательно почувствовала.

Ни один прежний бой не походил на то, что творилось сейчас в небе. В такой тесноте и толкотне не могло быть и речи о том, чтобы выполнить эффектный «маятник» или воспользоваться «падающим листом». Тактики летного боя в основном выстраивались на индивидуальных сражениях; сейчас же летных машин вокруг было так много, что порой становилось буквально невозможно развернуться! Не раз и не два в этой тесноте летные машины просто сталкивались, не видя друг друга на элементах.

Единственное, что выручало Нику в развернувшемся хаосе, это даже не скорость и маневренность «Молнии», а опыт, полученный за последние дни подготовки к дуэли, в полосе постоянных циклонов. Но у других авионер такого преимущества, увы, не было…

Со стороны воздушной границы между мысом Горн и Третьим континентом далеко в небе появилась темная масса летных машин, и у Ники упало сердце: им в тыл из воздушного коридора заходит подкрепление врага! Их берут в клещи!