Ад Вороновский - Половина солнца

Впрочем, они и были живыми.

Мы – нет. Из лицея – нет.

– Конечно, сам сделал. Какая мне разница? – отвечаю, сам слегка запинаясь. Но беру себя в руки. – Я же бессмертный.

Эта фраза.

Он помнит.

Слышу в его голосе слёзы.

– Прости…

Машу рукой. На прощание.

Больше не вернусь.

Только вспоминать.

Вспоминать можно, не навещая могилу.

Он смотрит вслед. Чувствую. Чувствую, как ненавидит меня за то, что пришёл. Напомнил о себе. И себя ненавидит. Потому что слабак.

Слабак. Такой же. Слабак.

Ненавижу их.

Слабых.

Они мучают этим других. Своей слабостью. Неспособностью принять. Понять. Они мучают.

Сами того не желая. Из лучших побуждений. А в итоге… только для себя. Да. Слабые. А не слаб ли я?

Я выглядел жалко. Идя мимо лающей псины прочь по когда-то знакомой улице, прочь от когда-то знакомой жизни. Прочь. Под раскаты грома. Без дождя.

Было сухо.

Дождь всё выплакал ещё вчера.

Собака замолкает. Окно закрывается.

И гаснет свет.

Гасну с ним и я.

В кабинете было душновато. Странно. Не понять мне этой новой погоды. Ничего вообще не понятно, на самом-то деле…

Я ёрзал на стуле. Но директор и Крозье внимательно следили за мной. Вернее, пристально следил только Крозье, директор же листал бумаги. К слову, новые. Недавно распечатанные. Я слышал, что старые пропали. И знаю об этом только я, конечно. Я ужасен… Подслушивать плохо.

– Что же, молодой человек, – директор всегда выглядит усталым. Эта работа явно не доставляла ему удовольствия. – Вы сказали нам, что примерно предполагаете, кто устроил пожар. Откуда подобные сведения? И да, вы же в курсе, что сами являетесь подозреваемым? Не вижу смысла скрывать это, – добавил он, когда на него выразительно посмотрел Крозье.

Я кивнул. Сглотнул.

– Конечно, – я снова киваю. – Да. Но я хочу… Хочу просто помочь вам. Если моя информация неверна – вы всё равно сможете найти виновного.

Директор кивает. Что означает: «продолжай».

– В общем, незадолго до того, как начался пожар… Я видел. Ну, видел кое-кого. Странного… Мне показалось это странным. Я тогда не обратил особого внимания, потом только понял, насколько всё странно…

Очень много слов «странно». Я переборщил. Да и врать я учился прямо на ходу. Но всё же говорить правду о том, как именно я увидел то, о чём хотел рассказать, – глупо.

– Ну, я случайно заметил, что один из учеников был на этаже, где, как позже выяснилось, и обнаружили очаг возгорания. Туда уже давно никто не ходил, да? Этот этаж ведь служебный.

Кивок. «Продолжай».

– В общем, я не видел лица, ничего не видел… Но я могу сказать точно: мантия Сов и довольно светлые волосы. Не очень высокого роста, по-моему, но я не уверен…

Крозье и директор переглянулись.

Учитель по выживанию мерзко улыбнулся.

Но директор снова посмотрел на меня.

– Один вопрос, Джонатан. Что вы сами забыли на том этаже?

Я почувствовал, как пересохло во рту. И, запинаясь, промямлил:

– Моя… способность… иногда меня выкидывает из моего тела, и я брожу, как привидение, непонятно где… Вот.

Директор задумался, поскрёб ногтем стол, а после взял трубку и набрал номер.

– Здравствуйте. Да, найдите и пригласите ко мне, пожалуйста, Александру Преображенскую.

Крозье как-то изменился в лице. Я слегка побледнел.

Она сестра Гоголя? Который прославился на весь лицей? Гоголя…

Я почувствовал мурашки по коже.

Гоголь. Поджоги. Как же много огня в историях всех бессмертных…

Директор посмотрел на учителя.

– Гоголь ведь всегда был с вами, так, мистер Крозье? Только вот… – он замолчал, глядя на меня. – Не думаю, что вы смогли бы опознать её, так что вы свободны. Спасибо за информацию, юноша, и да… – он слабо, устало и еле заметно улыбнулся мне. – Ничего не бойтесь.

Я сглотнул.

Да. Не бояться было тяжело.

Встал. И вышел.

Разумеется. Сестра Гоголя. Она же могла помогать ему…

Я задумался. Там было темно. Может быть, я неверно разглядел? Могли ли волосы быть не светлыми или, к примеру, накидка вовсе не прислужников Сов, а простая мантия?

Не важно. Они допросят эту девушку, и если она невиновна – всё в порядке.

Но я задумался о другом.

Райан.

Я. Другой я.

Он… он же мог.

Мог.

Мог ли он?

Райан?

«Райан Третий, придурок жалкий, – смешок. – Чего мечешься? Свалил всю вину на другого и радуйся».

«Но ведь это же не ты? Не ты устроил поджог? Как ты мог? Зачем, Райан?» – разум кипит.

«А зачем ты спрашиваешь? Ты всё равно никогда не мог ответить на собственные вопросы».

«Но ты – это не я. Ты – не я».

«О, тупица. Как же ты ничтожен. Конечно же, я – это ты. Хватит нюни распускать. Ты отделаешься от всего этого. И мы будем невиновны».

Я шёл по коридору, разрываясь от непонимания и недоумения. Плёлся, разглядывая пол и продолжая беседу, как вдруг понял, что надо следить за дорогой, и был прав: почти врезался в рыжего парня, который заставил меня тогда вытащить тот самый злополучный предмет из кармана.

Побледнел.

Я , конечно, не он.

Рыжий верзила смотрел сурово. Но не злобно. Я удивился. Даже как-то хитро. Хмыкнул.

– От директора идёшь? Надеюсь, не наговорил глупостей.

Он не вёл себя так, будто бы мог мне угрожать. Испытывать отвращение. Нет. Он просто прошёл мимо.

Я не смотрел вслед. Отвернулся и поплёлся быстрее к себе. Лишь бы скорее добраться!

Но Дэмиан Куин окликнул кого-то, и только придя в комнату, я понял, что он обратился именно ко мне, а также понял, что значили его слова.

«Берегись огня!»

Я облокотился на дверь и стукнулся об неё головой.

Я хотел забыться. Куда-нибудь исчезнуть, раствориться, отдохнуть от бытия. И если обычные люди могут устроить себе это, мы не могли.

Никакого покоя для бессмертных. Никакой гибели.

Я тупо смотрел в чертёж, и, наконец осознав, что у меня не выйдет сейчас думать, я взял со стола бутылку с водой, отпил и решил выйти. Видеть эту комнату не хотелось. А тем более чувствовать запах Олеана, чувствовать его руки на своём горле.

Я так жалок и нерешителен. Просто мусор. Да, мусор, и все остальные смотрят на меня так же. Они видят, что я беспомощен, особенно перед ла Бэйлом, чувствуют это. А его боятся. Все его боятся. Даже когда он улыбается. Или вообще ничего не делает. Он был страшный сам по себе. Бывают такие люди.

Хоть я и не был уверен, что слово «люди» для нас вообще теперь подходило.

Совершенно не уверен.

И кем же мы были?

Переодевшись в более тёплую одежду: свитер и плотные джинсы, я выбрался из комнаты, прикрыв шторой «свою сторону». Взял ключи, отворил дверь в коридор и вышел. Без сумки, без каких-либо ненужных вещей. Я просто хотел отвлечься.