Ад Вороновский - Половина солнца

Я встал, устало ухмыльнулся ему и отвернулся, выходя из кабинета.

За спиной я услышал, как директор распускает всех по комнатам и просит остаться лишь Эстер Уайльд.

Я поскрёб макушку. Белая краска осталась на пальцах, и это огорчало.

Бесполезная краска, даже ты уже не спасаешь.

Я прошёлся по коридору, заглядывая в открытые помещения, и после всё же вернулся к себе.

Там меня ждали Куины и Хэллебор. Они испуганно смотрели на меня.

– Ты ведь пошутил, верно? Это ведь не ты поджарил школу, просто чтобы потом всех спасти?

Я закрыл дверь и сел на свою кровать. Лег на неё, подняв руки. Разглядывая их.

– Ну, разумеется, это был не я, – я улыбнулся. – Надо же быть Коулом или ещё кем потупее, чтобы так думать.

Эндрю ответил мне потеплевшим взглядом. Его руки уже не так сильно тряслись. Дэмиан же смотрел в окно в задумчивости. Коэлло вертел отвёрткой в каком-то маленьком механизме. Пальцы у него дрожали.

– Школу поджёг Джонатан Эрланд, – я почесал запястья, сжимая челюсти с бешеной силой. – Правда, он сам пока что об этом не знает.

Все мы трое смотрели на Олеана. Я слышал, как сильно он скрипит зубами, но для чего – оставалось загадкой. Почти всё, что он делал, можно было описать так. «Остаётся загадкой».

Дрю решил уточнить первым:

– Тогда что это была за выходка в кафетерии? Ты дразнил кого-то? Учителей? Они могли услышать.

Олеан неопределённо качнул головой.

– Да, знаете, я дразнил кое-кого. И у меня неплохо вышло, – он хмыкнул, запуская пятерню в волосы и откидывая чёлку назад. Я смотрел на него, не отводя взгляда, пытаясь понять, что в его словах правда, а что – ложь.

В итоге я не выдержал и фыркнул.

– Тупые у тебя выходки, ла Бэйл, – кажется, я не так часто называл его по фамилии, как это делал он. – Идиотские, глупейшие, абсолютно бессмысленные и нелогичные. Ведь другие могли посчитать это не за шутку. Тогда тебя бы отправили прямиком в ящик, – разумеется, я имел в виду ящик Пандоры, но решил не давить на психику пострадавшего от этого наказания, который находился совсем рядом.

Дрю кратко выдохнул, а Дэмиан продолжал пялиться в окно.

– Побег из школы или её сожжение – у нашего руководства дисциплинарная мера всего одна, – подтвердил изуродованный шрамами парень. Он смотрел на застывшую внизу морскую воду.

Олеан бросил на меня раздражённый взгляд. Я снова вспомнил о том, как изменился цвет его глаз. С серебряного, или скорее светло-серого, как утренний туман, на чёрный. Непроглядная тьма.

Но он ничего не сказал на моё грубое замечание, только снова отрицательно покачал головой.

– У них нет никаких улик, да и быть не может.

Эндрю прикрыл глаза. Он явно устал от этих разговоров о пожаре. И уже, скорее всего, не видел смысла искать виновного – просто хотел, чтобы всё улеглось. Чтобы все страсти закончились.

Но они не могли закончиться. Только не с нами. Этого мы точно не могли ожидать – чтобы всё просто закончилось. Жить нормально, как в старых фильмах, которые снимали до всемирной, да и вообще распространяющейся на всю Солнечную систему, катастрофы. Ходить в обычные школы и университеты, завести семью, верховой ездой заниматься, как некогда братья Куины, да или любым другим любимым делом. Нам на этот поезд «обыкновенности» путь был заказан. И лучше бы мы терпели какую-нибудь магическую войну, чем это ожидание непонятно чего, чёрт бы его побрал. Так было бы более или менее ясно, что делать дальше.

Для всего человечества на самом-то деле поезд «обыкновенности» уже давно ушёл. С воздухом в городах и так обстояло всё плохо: благо, что на природе он всё ещё чистый, и потому фермы и вообще сельское хозяйство продолжают приносить свои плоды, и люди в большинстве стран, по крайней мере обеспеченные семьи, не голодают. Но я задумался о своих собственных родных, и внутри похолодело. Наш город и так не был особо чистым, денег на загородный дом никак не хватало, да и отцу от работы далеко, а там с этим просто беда… Я волновался за их здоровье, потому что мать была уже не такой молодой женщиной, как прежде, склонной к болезням, да и отец со своей привычкой постоянно курить себя в могилу сведёт.

Мысль о курении вернула меня к нашему разговору, потому что Дрю назвал имя источника наших беспокойств.

– Олеан, раз ты так уверен в виновности Джонатана, объясни нам. Откуда у них улики, ты не узнал? Какие? Ведь единственная – это тот пульт, а он был у тебя. Ты его спрятал. Помнишь? – Сосед кивнул, пожимая плечами.

– Да. Я передал его директору. Потому он и вызвал меня к себе, – он улыбнулся, видя, что Эндрю заметно расслабился от его разъяснений, хоть и не понимал смысла этого поступка. Почему нельзя было сразу отдать треклятую улику? Вот что хотел спросить Дрю, но промолчал. Следующему действию друга я сам немало удивился – он достал альбом из сумки, устроил его поудобнее на собственном колене и начал рисовать. Олеана.

– Ты подстригся? – после ошеломлённого, как с моей стороны, так и со стороны ла Бэйла, молчания спросил Куин-старший. – У тебя прическа изменилась. И косичка стала намного короче…

Я прикрыл ладонью рот, боясь, что слегка дрогнувшие губы выдадут моё волнение.

Так я не сошёл с ума, не тронулся, моя память не так ужасна! Этот мой проклятый мрачный сосед и в самом деле менялся. Внешне – уж точно.

Он пожевал губы по своей излюбленной привычке.

– Типа того. Раздражает, когда они слишком длинные, знаешь. Чем длиннее волосы, тем быстрее они пачкаются, это нервирует.

Эндрю прищурился, вглядываясь в свой объект внимательными и странноватыми глазами творца, а затем, зарисовав нужное ему, покивал, пощёлкивая языком по передним зубам, и издал странный звук, похожий на цоканье и присвистывание одновременно.

– Странная гипотеза. Скорее волосы пачкаются от структуры и места, в котором ты чаще пребываешь. Может, в вашей комнате стоит прибраться?

Я смотрел на них обоих как на идиотов.

– Да, пожалуй. В следующей жизни, – он усмехнулся. Дэмиан не выдержал и хмыкнул в ответ, продолжая пялиться в окно.

– Да вы все свихнулись, что ли? – Я встал, оглядывая находящихся в комнате. Олеандр внимательно посмотрел на меня, будто бы тоже хотел зарисовать, только его взгляд был куда более цепким, чем взгляд художника: он видел не только картинку, но старался отыскать нечто невидимое внутри. Эндрю отвлёкся от рисования портрета и смотрел на меня с его непонятным выражением безразличия и участия одновременно – как обычно выглядит спокойный свидетель, прячущий свои эмоции где-то далеко. Дэмиан отвернулся от пейзажа за окном и слегка раздражённо уставился на нас. Я продолжил:

– Что с вами не так, ребята? Мы только что говорили про пожар и Джонатана. У вас всё так быстро из головы вылетает? А я думал, это у меня проблемы с памятью, – я осёкся, не желая говорить об этих своих проблемах . – Да к чёрту. К чёрту это всё! Если виноват Джонатан, разве не нужны улики получше? Какой-то там пульт, тем более принесённый Дэмианом под указку ненавистного всем Олеана, это точно доказательство, ну конечно! Нет, придурки, им нужны надёжные улики. А иначе всех тех ребят и тебя, Олеан, снова вызовут на допрос. И снова. И снова. Пока кто-нибудь в итоге не сойдёт с ума и не сознается в том, чего не делал. Им же нужно наказать хоть кого-то.