Ад Вороновский - Половина солнца

Эндрю притворялся, что у него не получается использовать силы. Но я-то знал, что он просто не хочет их демонстрировать…

Когда уроки закончились, мы сидели за ужином, обсуждая с другими ребятами прошедший день. Дэмиан мрачно отзывался, что учитель «контроля над аномальной» вечно приводил его способности в пример и теперь он обрёл ещё большую популярность, чем раньше. А ещё он не смог применить свои силы, пока не попросил открыть окно, чтобы набрать в руку немного снега. Это меня слегка позабавило.

Я огляделся и не заметил Джонатана. Странно. Ведь он был подозреваемым, а не виновником преступления, и ему пока что разрешали ходить если не на уроки, так хоть на обеды-завтраки. То есть его держали взаперти в его комнате, но не в карцере. И вряд ли его отпустят после наказания на волю, как Дэмиана. Скорее всего, заперли бы в какой-нибудь комнате вроде тюрьмы, размером поменьше, чем отведённые ученикам апартаменты, и с решётками на двери и окнах.

И, конечно, как обычно, именно на ужине нас ждали «хорошие» новости. Хотя, впрочем, они были хорошими и без кавычек.

– Сегодня был пойман поджигатель, – сказал, надо же, сам директор, призвав к тишине, на этот раз ещё до того, как все начали есть. – Джонатан Эрланд сам сознался в совершённых им злодеяниях и привёл в доказательство другие улики, которые хранил в своей комнате, спрятанные от полиции. Так что теперь расследование этого дела закрыто, детективы покидают наш остров сегодня же, а вы можете спать спокойно. Приятного аппетита.

Куины и я уставились на Олеана. Почти хором мы набросились на него.

– Что. Ты. Сделал?

Ла Бэйл развёл руками, держа в них вилку и нож.

– Ничего! Абсолютно! Я даже придумать ничего не успел, чтобы доказать виновность Джонатана… Может быть, его совесть замучила?

Он посмотрел вслед уходящему директору, отвлёкшись от нас, и я тоже проследил за ним. Двери закрылись – видимо, наш «всевышний» ужинать не хотел.

Я же после насыщенного дня против еды ничего не имел.

– Жаль мне этого мальчика… Он вечно кажется таким испуганным. Всё говорит о том, что у него серьёзное расстройство психики. Как он там называет себя… Райаном? – Дрю смотрел в чашку с чаем.

– Райаном Третьим, – поправил его Дэмиан, хмыкнув. – Да уж. Жалко, – безразлично бросил он, отправляя еду в рот.

Олеан посмотрел в свою тарелку и задумчиво поковырял ножом мясо. Затем повторил:

– Жалко.

– Если он преступник, почему его оставили тут? Не забрали с собой? И почему вас не допрашивали сами детективы, а только директор и учителя? В чём смысл? – Я опустил вилку, решив доесть позже.

Олеан закатил глаза, видимо, поражаясь моей тупости.

– Им не доверяют. Потому что они нас, во-первых, боятся, а во-вторых, детективы были заняты осмотром комнат. Это потребовало больше времени, чем мы думали, да и изучали они там какие-то бумаги, а потом, конечно, обсуждали всё с учителями, которые нас допрашивали… А не отвезли парня с острова, потому что у бессмертных три пути: их ещё не нашли, а потом либо к Совам, если помер больше семи раз и они об этом узнали, либо сюда, в качестве ученика, учителя или другого работника. От возраста зависит. Нет, есть четвертый: тюрьма для бессмертных. Но Джонатан психически невменяемый, так что его не могут туда отправить.

– Чудесно. Исчерпывающе, Олеан.

– Знаю. Я гений.

Мы закончили болтать и принялись за еду. Спустя какое-то время я услышал шаги, приближающиеся к нам, и поднял взгляд. Между стулом Олеана и моим стоял Август Сорокин. Он кивнул мне, и я заметил, что у него покраснели глаза и стали заметны синяки под ними.

– Ты в порядке? – осведомился ла Бэйл, судя по всему, тоже обративший внимание на усталый вид нового знакомого. Август поморщился, но кивнул.

– Ага. Это всё эти упражнения на проверку силы… Кретинизм полный.

– Как ты любишь это слово, – хмыкнул Олеан.

– Точно. Потому что меня окружают полные кретины, – он опёрся рукой о спинку моего стула, прикрывая глаза. Сосед снова ухмыльнулся.

– Как я тебя понимаю.

Я пересел на свободный стул, освобождая свой для Сорокина. Он поблагодарил и занял моё место.

Я видел, что Август слегка опустил голову, разговаривая с Олеаном. Но это не помешало капле крови испачкать его штаны, и парень поспешно стёр оставшуюся под носом алую дорожку. И, заметив, что я это увидел, мальчик-сорока как-то миролюбиво сверкнул на меня взглядом, улыбнувшись.

Было уже довольно поздно. Я ужасно хотел спать.

– Да, это сделал я. Я поджёг блок с классами, я затащил в ту комнату все необходимые вещества. Это сделал я.

Я стоял в наручниках перед открытым шкафом, где лежали вещественные доказательства.

– Каков был мотив? Для чего?

– Да откуда мне знать? Райан что хочет, то и делает. Мне его не понять… Вы же читали моё дело. Я псих… Раздвоение личности, всё такое… Ха-ха…

Директор кивнул. Он приказал каким-то людям вынести все улики, а я просто смотрел в пол.

– Твои аномальные силы этому способствовали?

– Да… Да, мои способности – это то, что вызвало моё… Мою болезнь… Я как бы отделяюсь от тела и могу бродить, где мне хочется, как… Как привидение, призрак… Слышу и вижу всё и где хочу, когда хочу, а меня никто не замечает. Я же рассказывал.

– Ладно. В чём был смысл твоих слов, что ты якобы видел человека со светлыми волосами в мантии Сов?

– Я… я знал, что вы подозреваете Олеана. Да, я и это подслушал, как и всё прочее, а потому светлые волосы всё бы объяснили – в крайнем случае, подозрение пало бы на Александру, так как она сестра этого… Бенджамина. Но основной задачей было свалить вину на Олеана… Понимаете, я не хочу быть наказанным за то, что сделал не я. Что сделал… Райан. Я не хочу. И не хочу оставлять мою кошку… Мне страшно.

Он холодно посмотрел на меня.

– И почему тогда ты сознался в этом преступлении, Джонатан?

Я сглотнул.

– Райан… Захотел так. Райан Третий… Он хочет только навредить мне, хотя сам утверждает обратное… Меня пытались лечить в психиатрической больнице, но ничего не помогало – из-за моих сил с каждым разом мне всё хуже, я всё больше схожу с ума. Мне страшно.

Директор поправил очки, закрыл папку с документами, которые просматривал, и сказал какому-то человеку увести меня. Тот толкнул меня к выходу.

– Мы соберём твои вещи и их передадут в камеру, в который ты отныне будешь находиться. Однако закон нашего лицея суров. И перед этим ты на некоторое время будешь подвергнут наказанию. В карцере.

Карцере… Что это ещё за карцер? Я слышал сплетни, но толком их не понял – ни с кем пока что не общался в школе… Конечно, кто захочет дружить с психом, а теперь и преступником?

Я вышел из комнаты.

Мехькюр уже отдали какому-то учителю. Надеюсь, что с ней всё в порядке. С ней…