Сири Петтерсен - Скверна [litres]

Хирка пожала плечами:

– Ты сволочь.

Его глаза увлажнились. Он откинулся назад и коснулся затылком спинки дивана. Она обняла его за плечи и провела большим пальцем по плечу.

– Ты сволочь, Стефан. Те, кого ты убиваешь, когда-то тоже были людьми. Они такие же настоящие, как ты. Как я. Это неприемлемо.

Она с легкостью повторила его слова, будто хотела поддразнить его. Но она знала, что говорит совершенно серьезно.

Он застонал и уткнулся лицом в диван. Она смотрела на капли дождя, бьющиеся о стекло. Казалось, в комнате тоже идет дождь. Попадает на тело. Вызывает зуд.

Внезапно Хирка совершенно ясно осознала, что рядом с ней мужчина. Отец зашептал бы сейчас из Шлокны, предостерег бы ее. Но отец ошибался. Она – не гниль. Гниль приходит с кровью слепых. Не с любовью. Теперь она это знает.

Стефан поднял голову и взглянул на нее. В его глазах разрасталось отчаяние. Она хотела сказать, что ему незачем бояться. Чувство, что может произойти нечто ужасное, было ненастоящим. Ничего не могло произойти. Ничего опасного.

Казалось, он испытывает большую боль, но тем не менее он приблизился к Хирке. Сначала его нос оказался около ее носа. Щетина царапнула щеку. Он закрыл глаза. Она не стала. Его губы коснулись ее губ. Хирке стало одновременно тепло и неуютно. Она позволила ему совершить этот поступок. Возможно, за все то, что он сделал правильно. Возможно, за все то, что он сделал неверно.

Это не Ример. Ну и что? Какая разница, что у него карие глаза, а не светло-серые, как у Римера?

Волчьи глаза.

Она собралась отстраниться, но он опередил ее. Его голова упала ей на грудь.

– Я сволочь, – пробормотал он в ее белье.

Хирка позволила ему продолжить прижиматься к ней. На повязке у него на ладони проступило красное пятнышко, и она поняла, что близость не была такой безопасной, как она надеялась. Гниль распространяется через кровь. Кровь Грааля. Является ли она сама носителем заразы? Или же она больше человек, чем слепая? Она должна выяснить. Должна спросить у того единственного, кто может ответить.

– Можешь отвезти меня обратно в Йорк. В больницу. Я должна увидеть отца Броуди, – соврала она.

Не начинай дела, которого не сможешь довести до конца.

Последние слова Свартэльда. Они вышли из самой глубины его сердца, и к ним следовало относиться серьезно. Эти слова должны были что-то значить для Римера, но он не знал что. Свартэльд так и не понял, из чего он сделан. Он умер напрасно.

Если Ример хорошо знает тинг, то Даркдаггар продолжит свою жизнь в шахтах. Обесчещенный. Сломленный. Но все же живой. Змея, а не имлинг. А вот Свартэльд… Бесстрашный и сильный мужчина.

Ример шел по улице Даукаттгата. Здесь было полно народа, но он никого не замечал. Иногда он на кого-то натыкался, но извиняться времени не было. Никто из этих имлингов не важен. Что они сделали? Сбились в кучу и смотрели? Сосали полоски сушеной рыбы, пока Свартэльд истекал кровью на каменном полу?

Разве не для этого Ример занял кресло? Разве не это ему всегда хотелось остановить? Чтобы хорошие имлинги не умирали за то, чтобы плохие могли жить? Чего он добился этой дуэлью? Только подтвердил несправедливость, что была и осталась неизменной?

Она никогда меня не простит.

Думать о том, чем Хирка пожертвовала ради того, чтобы он занял свое место, было невыносимо. Сейчас ему оставалось только одно: больше не совершать ошибок. Он сжал в кармане клюв. Последний выход и единственный путь к ней.

То, что за это придется заплатить, сомнений не вызывало. Но никакая цена не будет слишком высока. Теперь уже нет.

Ример открыл дверь и протиснулся сквозь толпу к Дамайянти. На голову он натянул капюшон. В сущности, чтобы остаться неузнанным, ему надо было сделать только это. Невероятно, но имлинги многого не видят, если не приглядываются. Но сегодня риск увеличился. Они совсем недавно наблюдали, как он протыкает мечом Свартэльда. Мастера Колкагг.

Его смерть пробила зияющую дыру у него в груди. С каждым новым поздравлением ему становилось только хуже. Он не хотел их выслушивать. И видеть. Он не выносил общества имлингов.

Ример поднялся по лестнице и постучал в двери Дамайянти. Ему открыла та же девушка, что и в прошлый раз, – со светлыми волосами, собранными в хвост и слепым глазом. Она впустила его.

– Ример-отче… Поздравляю с победой, я никогда…

– Где она?

– Входи. Я позову ее.

Он вошел. Девушка бросила взгляд на мечи в ножнах на его спине. Он видел, что она подумывает, не сказать ли что-нибудь на их счет, но решила, что умнее всего будет промолчать. Девушка исчезла. Сразу после этого из-за жемчужной занавески появилась Дамайянти. Занавеска звенела при движении, и эти звуки напоминали смех.

Он ожидал игры во флирт. Наглого комментария. Одного из ее обычных приглашений, упакованных в недоступность. Он искренне надеялся, что она попробует применить один из своих трюков, чтобы он мог насладиться тем, как остановит ее. Набросится на нее.

Дамайянти подошла к Римеру. Ее юбка из кольчужных колечек позвякивала. Больше на ней ничего не было, но ее тело оказалось раскрашено краской. Мазки кисти изображали кости. Ходячая смерть. Наверное, какой-то извращенный способ отметить его победу в дуэли.

Она положила руку ему на грудь.

– В твоих глазах я не вижу победы, – прошептала она.

Он положил клюв ворона в ее ладонь.

– Помоги мне.

Взгляд ее наполнился мукой. Она повернулась к нему спиной, которая была выкрашена в черный, как будто внутри ее тела зияла дыра.

– Хочешь принять клюв?

– Я знаю, ты можешь. И ты должна мне помочь. Я здесь не для того, чтобы упрашивать тебя или обсуждать. Я должен добраться до нее, и ты это осуществишь. Слеповством или иным способом.

Занавеска снова зазвенела. Двое молодых юношей, держась за руки, прошли мимо них и вышли в коридор.

– Не здесь, – сказала она. – Подожди меня.

Она скрылась за занавеской. Ример стоял, ощущая тяжесть мечей у себя за спиной. И тяжесть того, что он собирался совершить.

Вскоре Дамайянти вернулась. На ней было больше одежды, чем когда-либо на его памяти. Штаны, туника и плащ, отороченный мехом, который скрывал ее фигуру.

– Пошли. Я сказала, что не буду танцевать сегодня вечером.

Он проследовал за ней вниз по лестнице и прошел сквозь потную толпу в зале. Кто-то выкрикнул ее имя им в спину, но она потащила его дальше, на улицу, где было холодно и тихо. Ветер поигрывал тонким слоем снега, который полосками лежал между камнями мостовой.

– Нам нужно место, где ты потом сможешь отдохнуть. Мы можем пойти к тебе?