Брендон Сандерсон - Устремленная в небо

Когда к нам присоединились Артуро и ФМ, я облегченно выдохнула. Мы молча смотрели, как наземная команда вытаскивает из кабины едва живого пилота, спасая ей жизнь. Остальные поливали корабль пеной.

– Юла, ты была права тогда, – сказал Артуро. – Когда сказала, что ССН проигрывают эту войну.

– Мы не проигрываем! – возмутился Йорген. – Не говори так!

– Они значительно превосходят нас числом, – произнес Артуро. – И все становится только хуже. Я могу показать тебе статистику. Креллы постоянно восстанавливают силы, а мы не можем за ними угнаться.

– Мы продержались уже много лет, – сказал Йорген, – и всегда казалось, будто мы на краю пропасти. Ничего не изменилось.

Мы с Артуро переглянулись. Ни он, ни я в это не верили.

В конце концов Йорген приказал нам идти к Коббу с отчетом о бое. Мы направились к зданию школы и, как ни странно, встретили Кобба у входа. Он с кем-то разговаривал.

Артуро вдруг резко остановился.

– Что такое? – спросила я.

– Это моя мама, – сказал Артуро, указав на женщину в военной форме, которая разговаривала с Коббом. – Тьма!

Он прибавил шагу и теперь почти бежал. Я припустила за ним, но Йорген поймал меня за плечо и заставил остановиться.

– Да что происходит-то? – прошипела я.

Впереди Кобб отсалютовал подбежавшему Артуро. То есть реально отдал ему честь. Я недоуменно уставилась на Йоргена. Тот поджал губы. Тогда я шагнула вперед, но он снова удержал меня.

– Не лезь к ним, – сказал он.

Рядом с нами остановилась ФМ и стала молча смотреть в ту сторону. Кажется, она тоже знала, что происходит.

Кобб что-то передал Артуро. Значок?

Артуро взглянул на значок, потом размахнулся, чтобы бросить его на землю, но мать перехватила его руку. Вскоре Артуро успокоился и неохотно отсалютовал Коббу. Потом посмотрел на нас и тоже отсалютовал.

Его мать зашагала прочь, и Артуро, медленно повернувшись, последовал за ней; за ними по пятам шли двое мужчин в костюмах.

К нам, прихрамывая, подошел Кобб.

– Кто-нибудь мне объяснит, что тут творится? Пожалуйста! – с нажимом сказала я. – Ну, давайте! Хотя бы намекните. Следует ли мне беспокоиться за Артуро?

– Нет, – сказал Йорген. – Родители забрали его из ССН. Решение они приняли еще несколько недель назад, после того как их сына едва не сбили. Запаниковали. Но делали все негласно, конечно. Кто же захочет признаться, что боится за своего ребенка?

– Подергали за нужные ниточки, – добавил Кобб. – Адмирал пошла на компромисс. Артуро получил пилотский значок, но не окончил обучение.

– И как такое возможно? – поинтересовалась ФМ.

– Чушь какая-то, – поддержала ее я. – Он не окончил обучение, но считается полноправным пилотом?

– Он получил почетную отставку, – сказал Кобб. – Официальная причина: срочно понадобился, чтобы руководить грузовыми перевозками его семьи – если мы хотим иметь достаточно генераторов щита, нам необходимы эти торговые связи с другими пещерами. Ладно, идемте. Отчитаетесь о выполнении задания.

Кобб пошел к школе, ФМ с Йоргеном последовали за ним. Похоже, они смирились, как будто всего этого и следовало ожидать.

Я осталась. Мне было обидно за Артуро. Получается, родители просто вот так взяли и все за него решили?

Потом я вспомнила, что Йорген ждет, когда то же самое произойдет с ним. Возможно, все они были готовы к этому. Во всяком случае, кадеты из высокопоставленных семей.

Стоя напротив школы, я вдруг в первый раз осознала, что осталась последней из обычных людей в нашем звене, кто продержался так долго. Эта мысль совершенно нелогично взбесила меня. Как его родители посмели укрывать его теперь, когда стало по-настоящему опасно?! Да еще явно вопреки желанию самого Артуро!

Когда все вошли в здание, Йорген остановился на пороге и оглянулся на меня:

– Эй! Ты идешь?

Я зашагала к нему.

– Родители Артуро и не собирались позволять ему летать всегда, – сказал Йорген. – Честно говоря, я вообще удивлен, что они перепугались так поздно.

– С тобой будет то же самое? Завтра за тобой приедет отец?

– Пока нет. Артуро же не пойдет в политику, в отличие от меня. Мне необходимо поучаствовать в нескольких боях в качестве полноправного пилота, и только тогда родители меня вытащат.

– Значит, еще немного опасности, а потом тебя будут оберегать, холить и лелеять.

Йорген скривился.

– Ты хоть понимаешь, что все, кто погиб в нашей команде, были простолюдинами?! – рявкнула я. – Бим, Утро, Бита. Ни одного человека из глубоких пещер!

– Они были и моими друзьями тоже, Юла.

– Ты, Артуро, Нед, ФМ. – С каждым именем я тыкала его в грудь. – Тебя обучали заранее. Дали фору, чтобы сохранить тебе жизнь, пока твои трусливые родственники не нацепят тебе какие-нибудь медальки и не станут выставлять напоказ в качестве доказательства, что ты гораздо лучше нас!

Йорген схватил меня за руки, чтобы я перестала в него тыкать, но я злилась вовсе не на него. На самом деле я видела в его глазах то же бессилие, которое чувствовала сама. Прижатый к стенке обстоятельствами, он злился, но сделать ничего не мог.

Я сжала стиснутыми пальцами его форменный китель, а потом молча уткнулась лбом в его грудь. Меня мучило не только бессилие, но и страх… страх снова потерять кого-то из друзей.

Йорген напрягся, потом все же отпустил мои руки и, словно не понимая, что еще можно сделать, обнял меня. Я должна была испытать неловкость. Но вместо этого его объятия дали мне утешение. Он понял. Он чувствовал потерю так же, как и я.

– Я только-только сумела по-настоящему стать частью звена, а его снова рвут в клочья, – прошептала я.

В глубине души я радовалась, что Йорген в безопасности и ему ничего не грозит, но в то же время злилась. Почему никто не оберегал Биту или того же Бима?

Йорген не ответил.

– Кобб еще в самый первый день говорил, что до выпуска дойдут от силы двое, – сказала я. – Кто погибнет следующим? Ты? Я? Почему мы даже не знаем, с кем мы сражаемся и почему, хотя война идет уже несколько десятилетий?

– Мы знаем почему, Спенса, – тихо произнес Йорген. – Ради Огненной, ради Альты. Ради цивилизации. И ты права – у нас многое устроено нечестно. Но мы должны играть по этим правилам. Других я не знаю.

– Почему у тебя все сводится к правилам? – спросила я, так и продолжая упираться лбом ему в грудь. – А как же эмоции, как же чувства?

– Я… не знаю. Я…

Я крепко зажмурилась. В голове метались мысли о ССН, об Альте и Огненной и о том, что мне больше нечего отрицать. Всю свою жизнь я боролась против того, что говорили о моем отце.

Что же мне делать теперь?

– У меня есть чувства, Юла, – сказал в конце концов Йорген. – Вот, например, сейчас мне ужасно неловко. Я никогда не думал, что ты из тех, кто любит обнимашки.