Антон Демченко - Шаг второй. Баланс сил [litres]

– Эм-м, командир, почему-то мне кажется, что у нас тут небольшая непонятка, – протянул «Третий». – По-моему, этот парень не из нашей песочницы.

– А ну-ка, представься, боец, – с еле слышной насмешкой произнёс красноплечий.

– Гимназист одиннадцатого «Аз» класса первой гимназии города Хольмграда, Хабаров Ерофей Павлович, – отозвался я.

– Вот же ж… мать иху! – раздался сдавленный голос целителя. – Школьник, звезди меня Сварог! Уделал тварь третьего класса! Практически в одно лицо… м-мать, да над нами весь полк смеяться будет!

– И много ты знаешь школьников, состоящих в жёлтом списке внимания? – как-то очень тихо, но грозно осведомился командир отряда, но уже через секунду он резко развернулся и договорил совсем другим тоном: – Ну, наконец-то долгополые пожаловали.

Глянув в ту сторону, куда смотрел красноплечий, я, к своему удивлению, увидел, как мимо полицейских машин к пруду движется целая вереница чернорясых. Монахи? А они-то что здесь забыли?

– Замечательно! – подал голос «Третий». – Значит, ещё полчаса и можем сматываться отсюда.

– А зачем они здесь? – спросил я целителя. Тот бросил короткий взгляд в сторону начальства, но, не увидев никакой реакции, всё же ответил на мой вопрос: – Место они чистить будут. Экзорцизм на всякий случай проведут, освятят воду и благословением сверху приласкают, чтоб прорыв уж наверняка закрыть. Ключника-то вы прибили, но мало ли что вместе с ним могло сюда просочиться. Вот монахи о таких «мало ли» и позаботятся, если какая мелочь осталась, они её святым словом приголубят. И будет здесь мир и спокойствие.

– Я-асно, – протянул я, продолжая следить за разворачивающимся у пруда действом. А там было на что посмотреть… точнее, что ощутить. Монахи читали какие-то молитвы, кропили пруд и раздолбанную брусчатку святой водой, ещё что-то делали, но не это было главным. Самое интересное творилось в ментале. Он будто очищался от эманаций голода, боли и того, казалось, незаметного, но противного «аромата», которым прорвавшаяся потусторонняя тварь успела провонять небольшое пространство вокруг пруда.

Вот ведь, а я-то думал, что Церковь здесь такая же… эм-м… обычная организация, как и в прошлом мире. А оно вон как вышло! С другой стороны, если уж существуют «школы» древних пантеонов богов, то почему бы приверженцам христианской традиции не обладать некоторыми сверхъестественными умениями?

«Третий» был прав. Не прошло и получаса, как монахи свернули свою деятельность, так же вереницей просочились мимо полицейских машин и растворились в темноте столичных переулков. А у меня после их ухода возникло ощущение, что эти господа не просто место боя очистили, они, кажется, даже воздух вымыли. С душистым мылом, ага. Нет, в самом деле, даже учитывая валяющиеся тут и там разорванные стволы деревьев, перекорёженные лавочки, обломки камня и прочий мусор, вокруг мерцающего отсветами фонарей на чёрной воде пруда царило такое умиротворение… воздух был словно напоен спокойствием, хоть садись прямо на развороченную брусчатку и постигай дзен! Дождь? Слякоть? Мелочи, сущие мелочи, честное слово!

– М-да, как мало, оказывается, я знаю об окружающем мире, – вздохнул я, проводив взглядом удаляющихся монахов. Бойцы, до сих пор стоящие вокруг, дружно захмыкали, но промолчали. Все, за исключением командира.

– Кто мешает тебе узнать больше? – прогудел он.

– У кого? – развёл я руками. – Мои знакомые, те, что имеют отношение к естествознанию, находятся несколько в стороне от Церкви, и, полагаю, не в последнюю очередь из-за прошлых обид. А ведь хотелось бы узнать побольше о техниках святых отцов.

– Ты только при них такое не ляпни, – хохотнул «Третий», помогая одному из бойцов загрузить в машину какой-то огромный баул. – За «техники» они на тебя такую епитимью наложат, взвоешь!

– Интересно? Поговори с духовником. Святые отцы тайны из своих умений не делают, – заметил красноплечий, наблюдавший за сборами отряда.

– Нет у меня духовника, – буркнул я. – Не обзавёлся.

– «Обзавёлся», значит. Как собачкой, ага… точно епитимью наложат, – фыркнул всё тот же «Третий» и, порывшись в карманах, всучил мне квадратик визитки. Обычную картонную карточку. – Вот, держи, неофит. Будет интерес, позвони. Отец Михаил просто обожает просвещать всяческих незнаек. Только с «техниками» в беседе всё же будь поаккуратнее. Батюшка – человек добрый, но вспыльчивый, может и кадилом приласкать.

– Ладно, если кадилом, от него хоть увернуться можно! – подал голос целитель. – А вот если дланью Перуна попотчует, то тут только держись.

– Святой отец… дланью Перуна, – я почесал затылок и с опаской глянул на визитку в моей руке. – Охренеть.

– Так, отряд. Погрузились? – бухнул командир, прерывая нашу беседу. Оказалось, пока я общался с «Третьим», остальные бойцы уже успели собрать своё имущество и забрались в салон машины.

– Так точно, – рявкнули восемь глоток. «Третий» орал, втискиваясь между целителем и самим красноплечим.

– Тогда – по коням, – несколько бойцов махнули мне на прощанье, а в следующую секунду дверь микроавтобуса захлопнулась перед моим носом, и машина, поднявшись на добрых полметра над землёй, рванула вверх по улице. Что ж, значит, и мне пора уходить. Я погладил устроившегося у меня на шее невидимым, но ощутимым воротником, двухвостого защитника и, дёрнув головой, когда тот ткнулся мокрым носом мне в ухо, отправился домой, напрочь забыв о согревающем коконе – «зонтике». Да и нафиг он нужен, когда я и так насквозь мокрый и грязный, словно чушка… Холод? Плевать. Приду домой, залезу в ванну, там и отогреюсь.

До дома мы с двухвостым дошли, и я даже до ванны добрался, предварительно наградив усталого, еле перебирающего лапами кота лично поджаренным стейком… тремя. Благо это было быстро. Сырое мясо он, к моему удивлению, есть отказался. А вот стейк, пожаренный «большим другом», уминал за милую душу. На кухне я кота и оставил, а сам пошлёпал в ванную. Погрузился в горячую воду, взял в руки зерком, нашёл интересное чтиво и… отрубился.

Очнулся я, когда вода уже основательно остыла. Открыл глаза, потянулся и взвыл. У меня болело всё. Отбитые ноги, покарябанная спина, живот, на котором расплылся шикарнейший синяк, оставленный ударной волной твари. И голова… хотя нет. Голова не болела, и не потому что кость болеть не может, а потому что чугун. А он точно не болит, только звенит, если по нему вдарить со всей дури. И слабость, жуткая слабость в ноющих мышцах.

Кое-как выбравшись из ванны и выловив утонувший в ней зерком, я накинул банный халат и направился на кухню. Медленно-медленно, по стеночке. Почему не в спальню? Чёрт его знает. Потянуло.

Двухвостый, вернувшийся в полуматериальную форму, лежал перед огромным блюдом с недожёванным мясом и не шевелился. Глаза закрыты, движения ноль. И не дышит… Честно, если бы не понимание, что животинка мне досталась напрочь не от мира сего, наверное, я бы запаниковал, но, к счастью, вовремя вспомнил, что в таком состоянии мой кот не имеет привычки дышать. Потормошив потустороннего питомца, я добился лишь того, что оба его хвоста обвились вокруг моего запястья и сжали его мёртвой хваткой. Всё, никаких других свидетельств своей «дееспособности» кот предоставить не пожелал. Тоже устал, бедолага. Пришлось брать его на руки и так же медленно ползти в спальню. Отбой!