Глен Кук - Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы [книги 3-5] [сборник litres]

– Полковник…

Он обернулся. Атака Шинсана несколько изменилась. Интересно, подумал он, связано ли это с его отступлением?

Из ворот Майсака выехала женщина, которую они с Насмешником видели среди тумана в Рудерине. Она сидела на черном как ночь жеребце, закованном в шинсанские доспехи. Обоих заливал яркий белый свет. Даже с такого расстояния Браги до глубины души поразила красота женщины. Подобное совершенство казалось неестественным.

Рядом с ней на белом боевом коне в потоках яркого света ехал ребенок – лет шести, в золотом нагруднике и поножах, с маленьким мечом в руке и в детской короне на голове. Простая железная корона напоминала шлем без дна.

– Это наверняка претендент каптала, – пробормотал Браги.

За женщиной и ребенком следовала свита кавелинцев. Судя по всему, капталу удалось получить поддержку для своего кандидата на корону. Битва проиграна, подумал он. Шинсан сперва ослабил его силы, чтобы затем эти люди победили его окончательно, принеся ребенку-королю воображаемую победу. Пора было позаботиться о том, чтобы его не разгромили полностью.

Кого из них нужно свалить с седла, чтобы сломить дух этих воинов? Натянув тетиву, он выпустил стрелу, а за ней еще одну, пока первая была еще в полете.

Он стрелял в коней, предположив, что чародейка окружила защитным заклятием как себя, так и свою марионетку. Первая стрела попала в сердце белого коня, вторая угодила в бок вороного. Белый заржал и сбросил ребенка. Вороной, как и солдаты Шинсана, не издал ни звука, лишь пошатнулся и медленно осел на землю на подломившихся задних ногах. Свистнули еще две стрелы – одна пролетела мимо, вторая превратилась в дым, столкнувшись с невидимым защитным заклятием, что окутало женщину.

Она издала пронзительный вопль, на который не был способен ни один смертный, и показала острием сверкающего копья на вершину. Ее фигуру окутал туман.

Рагнарсон бросился бежать. Склон за его спиной взорвался. Он побежал еще быстрее, слыша, как позади него трескается и стонет камень. Поверхность склона отрывалась от основания, соскальзывая в ущелье. Пробежав двести ярдов, он оглянулся. Вершина выглядела так, будто допотопное чудовище решило откусить от нее кусок – и продолжало отгрызать все новые.

– Что за дьявольщина? – накинулся на него Черный Клык, едва он добрался до дна ущелья.

– Ведьма на меня разозлилась.

– Значит, тебе удалось откусить ее нос и выплюнуть ей в лицо.

– А?

– Внизу было сотни три шинсанцев, когда гора рухнула.

Люди Рагнарсона добивали уцелевших. Некоторые пытались пробиться через осыпь в сторону Майсака.

– Теперь она точно по-настоящему разозлится. Отзывай людей. Уходим.

– Почему? Мы победили.

– Ха-ха! Там целая толпа кавелинцев. Но главная проблема – в ней самой…

– Как хочешь.

– А теперь – бароны, – пробормотал Рагнарсон, устало опускаясь на камень.

Чуть позже он приказал солдатам собрать достаточное количество шинсанского оружия и доспехов, чтобы убедить сомневающихся в Кавелине.

Пока Браги не было всего неделю, Элана особо не беспокоилась. Под конец второй недели она едва не обезумела от тревоги. После третьего нападения она была вся на нервах, к тому же Бевольд, на много дней отстававший от графика запланированных работ, стал просто невыносим. Большую часть времени Элана проводила, глядя в похожий на слезу драгоценный камень, пока Герда не обругала ее за то, что она не уделяет внимания Рагнару и Гундару. Лишь тогда она поняла, насколько глупо себя ведет. Почему именно женщины вынуждены всегда ждать?

Единственным светлым пятном в ее жизни был Рольф, чьи шансы на выживание росли с каждым днем.

Наконец настал день, когда Рагнар, игравший на сторожевой вышке, крикнул:

– Мама! Сюда едут какие-то люди!

Они были уже достаточно близко, и их можно было сосчитать. Шестеро. Она узнала лошадей Уте и Даля.

Сердце сжалось от отчаяния.

– Ах, мерзавец! Лживый, никчемный сукин сын с мозгами словно овечье дерьмо на мелководье, которое пытается выползти на сушу. Все-таки позволил Гаруну втянуть себя в игру. Я его убью. Переломаю все кости, а потом убью.

– Мама!

Рагнар никогда прежде ее такой не видел.

– Ладно. – Она подхватила его и усадила на колени. Он рассмеялся. – Пойдем взглянем на этого хорька Уте.

Она выставила кресло на крыльцо и ждала, удерживая на коленях извивающихся Рагнара и Гундара. Один лишь взгляд на лицо Уте сказал ей все: Браги отправился следом за мечтами Гаруна. Она настолько разозлилась, что не могла произнести ни слова, лишь молча испепеляла его взглядом. Уте медленно подошел к ней, пожал плечами и беспомощно поднял руки, словно признавая поражение.

– Госпожа Рагнарсон? – спросил спутник Хааса.

Она кивнула.

– Капитан Вильхузен из военного министерства. Его превосходительство приносит свои извинения и выражает искренне сочувствие в связи со всяческими неудобствами, которые мог бы вызвать призыв твоего мужа на действительную службу.

Действительную службу? Они не могли так поступить. Неужели?

– Элана?

Повернувшись, она взглянула в лицо еще одному гостю:

– Турран! И Вальтер! Что?..

– Мы теперь работаем на армию. Проскользнули в нее через черный ход.

– А Брок? – Она на мгновение забыла о собственном гневе.

– Отравленная стрела в Эскалоне.

– О… мне так жаль!

– Ни к чему жалеть. Мы мертвы уже много лет, просто не хотим ложиться в землю.

– Вы ведь встретитесь с Непантой? Она так беспокоится…

– Еще придет время с ней встретиться. Мы еще долго будем вместе.

– Не понимаю… но входите. Вы наверняка устали и голодны.

– Неплохо у вас идут дела, – заметил Турран, входя в дом.

– Браги тяжко трудится. Иногда чересчур тяжко. И у нас есть хорошие помощники. Сперва было нелегко.

– Не сомневаюсь. Я знаю, каков этот край.

– Что ж, располагайтесь. Капитан, Вальтер и… не запомнила твоего имени, извини.

– Сержант Хансикер, госпожа. Я сопровождаю капитана, и можешь из-за меня не беспокоиться.

– Не беспокоиться… Герда, у нас гости. Голодные гости.

– Вы должны мне кое-что объяснить, – потребовала она чуть позже, не в силах больше сдерживать гнев. – Где мой муж?

– Капитан, можно? – спросил Турран.

Тот кивнул.

Пока он говорил, Элана размышляла над переменами, произошедшими в нем за четыре года. Он все еще был красив, но черные волосы тронула седина, он сильно исхудал. Он был бледен, и время от времени его била дрожь, словно от холода. Когда она спросила его о здоровье, он загадочно ответил, что они снова выбрали сторону проигравших, на этот раз в Эскалоне.