Дмитрий Скирюк - Кукушка [litres]

– Я что-то не возьму в толк, что мы теперь-то здесь делаем, а? – вопросил у Хагга Шольц, переворачивая полоски скворчащего мяса. Лопаткой ему служила длинная железная штуковина из арсенала пыточного мастера, которой отгибали кожу и сдирали жир при прижигании железом. Это обстоятельство могло подпортить аппетит, но Золтан рассудил, что этакий цинизм вполне (и даже более чем) допустим для палача.

– Лис убежал, – рассуждал тем временем Иоганн. – Так? Так. И девка испарилась: фьють – и нету. Сбежала, нет – не важно. Важно то, что мы не можем ей теперь ничем помочь. Не можем, а? Не можем. Так какого чёрта?

– Брат Себастьян потребовал, чтоб мы с ним ехали, вот мы и едем.

– Ну и что с того, что монах потребовал, чтоб мы с ним ехали, что с того? Он-то думает, что вы на самом деле герр Мисбах, но вы же не Мисбах! Значит, наше дело теперь сторона. Мы сто раз могли удрать, да и сейчас ещё не поздно. Бросить эти сундуки с железками, распрячь осла – и ходу, как в старые времена. Ни одна ищейка не догонит. А? А то, пока мы здесь зады морозим, там моя корчма, поди, совсем уж развалилась.

– Говори потише, Дважды-в-день. – Хагг покосился на солдат, но у них как раз поспела каша и они всецело были заняты едой. – Говори потише. Ведь об этом знает только Мануэль, для остальных мы по-прежнему палач с помощником.

– Да, чёртов мальчишка пока молчит, – признал Иоганн. – Даже не пойму, чем вы его так подкупили! Сам стал не свой, как подменили: в глаза не смотрит, только вверх, говорит загадками, бормочет что-то. Знаете, как он вас называет, когда со мной говорит? «Рыцарь-сарацин»! Во как! Ни больше ни меньше! И вздыхает так почтительно-почтительно. А как орал, что всех зарежет! Ох, не приведи господь, как ляпнет что-нибудь этакое своему бенедиктинскому попу или его служке – и пропали наши головы. С чего всё это, а?

– Зачем ты спрашиваешь? Может, ты меча не видел?

– Отчего же? Видел. Меч, потом как будто стала чашка, а потом опять меч. Ну так и что ж? С вами я ещё и не такое видывал. Мало ли у вас в запасе колдовских штучек!

– Чего ж тогда ты на колени падал? А?

– А чтобы подыграть вам, вот и падал. Опять же, снизу нападать сподручнее: известно дело – снизу-то любой противник мягче. Я ж не виноват, что он заахал: «Ах, Градаль, Градаль!» Тут бы мне и дать ему под дых, да вы меня остановили.

– Ты, Иоганн, невежда и болван, – усмехнулся Золтан. – Не знаешь рыцарских легенд, вот и гадаешь. А этот парень бредит ими.

– Ну и что, что бредит? Насколько мы можем ему доверять?

– Безраздельно можем. Пока парень уверен, что у него в руках Святой Грааль, мы можем из него верёвки вить, он только благодарен будет.

– Градаль, Градаль… – пробурчал Иоганн. – Что это за Градаль такой, о котором вы талдычите всё время? Меня, сказать по-честному, все эти сказки мало трогают, моё дело – кружки да тарелки. Это когда-то, лет пятнадцать тому назад, я мог такой чепухой себе голову забивать, когда по горам из озорства скакал, как козёл, а о кубышке не думал. Ну так по молодости всяк не дурак рискнуть.

Золтан Хагг откинулся на снятое седло и задумчиво посмотрел на огонь.

– Нет, Дважды-в-день, это не штучки, – сказал он. – А если и штучки, то не мои. И парень ближе к истине, чем ты считаешь. Это гномский меч, старинный, очень необычный, у него своя история. Ты помнишь травника?

– Травника? Спаси Христос, а как же! А чего?

– Так вот, это когда-то был его меч. Потом, когда монахи разыскали Лиса и всадили ему пулю в грудь, парнишка взял меч как трофей. А Хриз – меч не простой, признаёт не каждого.

– Ага! Так-так-так. – Иоганн заинтересованно подался к собеседнику. – Я от вас уже слышал что-то такое. Дайте угадаю. Вы хотите, значится, сказать мне, будто этого парнишку, этого задохлика-испанца меч признал за своего?

– За своего или не за своего, не знаю, – откровенно признался Хагг. – А вот то, что он его слушается, в том нет сомнений. Правда, есть одна загвоздка. Если меч меняет форму и становится другим, на это у него есть свой резон. И травник худо-бедно с этим мог справляться. Мы же оба видели, как меч стал чашею – вряд ли парень мог того желать. Мечтал, быть может, как школяр о деве, но желать … Навряд ли. Парнишка возмечтал добыть Грааль, святую чашу, самую таинственную христианскую реликвию? Меч предоставил ему такую возможность! А это значит, меч ведёт свою игру. Угадывает тайные желания, чтоб подтолкнуть нас в нужную сторону.

– В какую?

– Хм, в какую… – задумался Золтан. – Знать бы, в какую! Я даже не уверен, что клинок на нашей стороне.

– Послушайте, господин Зол… то есть тьфу, что я говорю… господин Мисбах! – Иоганнес вновь перевернул жаркое. – Что он вообще затеял, этот Лис, а? Помнится, вы с ним каких-то детей поминали. Может, всё-таки расскажете по старой дружбе, а?

– Да рассказать-то можно, – медленно, нехотя ответил Хагг, – только смысл… Поймёшь ли? Я и сам почти ничего не понимаю. Вот скажи мне, Иоганн: у тебя есть мечта?

– Как не быть! Знамо дело, есть: чтобы корчма не разорилась, чтобы денег больше было, да здоровья бог дал, да чтобы дети на ноги встали…

– Нет, это-то само собой. А в целом по жизни о чём ты мечтаешь?

Иоганнес фыркнул:

– Да когда мечтать-то? Только и думаешь, где подешевле купить да подороже продать, чтобы не разориться.

– Да. – Хагг повернулся на другой бок и вздохнул. – Как измельчали людские желания! Никто уже не мечтает о мировом господстве, никто не хочет стать тираном или освободителем, никто не мечтает о полёте или о том, чтобы дойти до края мира, или океан переплыть, или Господень гроб отвоевать…

– Ну это вы хватили! Это пусть короли да императоры об этакой дурной мечте мечтают – у них на это время есть и деньги, а мы люди простые, университетов не кончали, нам про это думать грех.

– А если бы не грех, тогда о чём бы ты мечтал?

– Да не знаю я! – поморщился Иоганн. – Нашли тоже о чём спросить. Когда был молод, ветер в голове гулял, только и думал, что всю жизнь так буду – небо, звёзды, горная тропа да караван с шальным товаром, вот и жизнь. Вечером – вино и песни у костра, ночью – девка и любовь, под утро – снова караван и дальняя дорога. Пусто в животе – плевать, моль в кошельке – плевать тем паче: как пришло, так и ушло, завтра снова заработаю, моя удача – девка тёртая, приходит дважды в день. А только все, кто так же думал, теперь на виселице или с пулей в голове в земле гниют. Так что всё это чепуха, всё это лет до двадцати, а там, коль повзрослеть сумел, так поумнеешь и начнёшь об жизни думать, а не об мечтах дурацких. Дом, семья, детишки, деньги – вот настоящие мечты! А вы всё про какие-то окияны, градали…

Золтан ехидно прищурился.

– Что ж ты в таком разе за мною увязался, а? Сидел бы дома, разбавлял вино да набивал мошну. А так – от чего ушёл, к тому пришёл. Так получается?