Стивен Дональдсон - Внутренняя война. Том 1 [litres]

Она не раз видела, как он использовал Казнь Молнии на тех, кто вызывал его недовольство.

После долгого молчания принцесса тихо спросила:

– Если отец боялся, что его подданных подвергнут пыткам, то что они могли выдать? Какой такой амиканский секрет следует хранить от беллегерцев?

Королева Рубия бросила быстрый взгляд на Кротость и Робость. Но они всё ещё слишком увлечённо разговаривали друг с другом, чтобы обратить внимание на её слова. Она быстро прошептала Эстии:

– Следовало. А не следует. Секрет уже известен.

Эстия подавила желание закричать. Не произнося ни звука, одними губами она спросила: «Какой секрет?»

– Последнее Книгохранилище, – ответила королева, и эти слова прозвучали не громче, чем вздох. В её глазах искрилась злость, или это было сострадание? – Твоему отцу рассказал его отец. А в Беллегере ничего не знали. Наши магистры убивали раненых, чтобы сохранить эту тайну. Принц Бифальт стал первым беллегерцем, узнавшим её.

У принцессы Эстии перехватило дыхание. Потрясение было слишком велико. Если бы король Смегин не раскрыл ей свой главный страх в тот день, когда принц Бифальт впервые пришёл в Жажду Амики, Эстия усомнилась бы в правдивости собственной матери. Но король тогда изъяснялся так, что не понять его было бы очень трудно, он желал мира с Беллегером по той же причине, по какой не оставил ей шанса отказаться от замужества – не ради спасения жизней амиканцев, не ради будущего Амики, но для того только, чтобы вернуть свой дар теургии. И теперь у Эстии не было причин подвергать сомнению слова своей матери.

Позже принцесса Эстия поняла, что она могла бы и сама догадаться о секрете короля Смегина. Зачем же ещё ему устраивать засаду отряду принца Бифальта, когда тот отправился на поиски библиотеки? Это нападение было бы бесполезным, если бы принц точно знал, что Последнее Книгохранилище существует, если бы его поиски были чем-то большим, чем последняя ставка отчаявшегося.

Оглядываясь назад, Эстия приходила в ужас от того, что сделал её отец. Но удивить её теперь было сложно. Всё это не противоречило мотивам и поступкам того человека, каким после первых переговоров с принцем Бифальтом предстал пред ней в своих покоях король Смегин. Единственным, что поразило принцессу, был размах его одержимости.

Другое дело – королева…

Удивительным было не то, что она открыла о своём муже, а то, что она открыла о себе. Без сомнения, король Смегин пришёл бы в ярость. Эстия же была благодарна тому, что мать её оказалась не такой пустоголовой, какой привыкла считать её принцесса. Эстии вдруг пришло в голову, что за одержимой увлечённостью вопросами внешности и придворного этикета стояла женщина, которую не любил муж и которая не любила его, женщина со статусом королевы, но не игравшая при этом никакой роли в жизни Амики, потому что политика и поступки её мужа были ей противны. Её бесхарактерность была маской. Защитой от человека, который мог бы сжечь её дотла, встань она у него на пути.

А возможно, и нет. Нервы принцессы были взвинчены до предела, и поводов для этого было предостаточно: потрясение перед лицом правды о её отце, тревога перед грядущим браком, неуверенность в том, что ей под силу проложить мост через пропасть, которая разделяла Амику и Беллегер. Возможно, принцесса преувеличила обстоятельства жизни своей матери. Но она слишком легко могла представить себя на её месте: нелюбимая и не любящая жена, не играющая никакой роли, кроме разве что роли пешки на полпути от одного до другого края доски между двумя давними врагами, которые – по совершенно разным причинам – решили заключить мир.

Дорога до Отверстой Длани, похоже, будет тянуться бесконечно, но должна же она когда-нибудь закончиться!

На противоположном берегу Предельной реки невесту принца с семьёй, свитой и стражей встретил отряд беллегерских конных стрелков.

Об этом экскорте обе стороны договорились уже пару недель назад. Тем не менее два отряда встретили друг друга с суровой воинственностью. У амиканского командира были на этот счёт приказы, но теперь он сомневался в них. Он и его солдаты не смогли бы выстоять против винтовок.

Принцесса Эстия невольно вспомнила, как испугалась, когда король Смегин сказал ей, что она выйдет замуж за принца Бифальта – причём сделает это в Кулаке Беллегера. Эстия подумала тогда, что предложение мира было самой обыкновенной уловкой, чтобы заманить её в Беллегер и там убить.

Но тут беллегерский капитан спешился. Он был молод, вряд ли старше двадцати лет, но приближаясь к командиру, держал себя уверенно и спокойно. Амиканец остался в седле – грубая выходка, но беллегерец, казалось, не обратил на неё никакого внимания. Они переговорили друг с другом или, скорее, поговорили в сторону друг друга. Эстия не слышала, о чём, но один раз ей показалось, что командир использовал слово «предательство». В ответ капитан как будто принёс какую-то клятву. Подумав, командир кивнул. И обернулся к своим подчинённым, чтобы отдать приказ, а беллегерец вернулся к своей лошади.

И прежде чем королева успела подозвать командира, он сам направил коня в гору, в сторону экипажа. Кротость и Робость, которые уже успели взвинтить себя, выдумав кучу самых ужасных предположений, тут же забросали его вопросами. Однако мать заставила их замолчать с такой решимостью в голосе, какой никто из её дочерей раньше не слышал. Как только сёстры Эстии с трепетом отступили в глубь кареты, королева Рубия, высунувшись из окна, приготовилась услышать отчёт командира.

Принцессе Эстии пришлось приложить всю свою силу воли, чтобы просто сидеть и ждать решения командира.

– Ваше Величество, – мрачно произнёс тот, – этот отряд встретил нас согласно договорённости. Число воинов, местоположение, цели, даже вооружение. Слова на бумаге – это одно. Их легко можно проигнорировать. Я не доверяю им.

Но капитан беллегерского отряда – это принц Джаспид, второй сын короля Аббатора, брат принца Бифальта.

Кротость и Робость мгновенно забыли про свои страхи. Ещё один принц! Прижавшись к окнам, они уставились на стрелков.

Командир закатил глаза. Он продолжал:

– Наши шпионы знают о его репутации. Говорят, он благороден. Непобедим в бою. Перед ним благоговеют. И он твёрдо верен своему слову. Он поклялся жизнью, что заслужит моё доверие.

Ваше Величество, приказ его отца проще некуда. Наши люди несут ответственность за Вашу безопасность. Его люди – за нашу . Они поведут нас, но командовать ими буду я.

Королева Рубия кивнула.

– Я довольна, командир. Ни один беллегерец не заставит себя хорошо думать об амиканцах, но никто из них не станет действовать против воли своего короля.