Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых [сборник litres]

– Похоже, коженосцы не добрались сюда, коли не воспользовались такими подарками.

Ответом мне был угрюмый взгляд.

Я так до сих пор не понял, почему Суврин стал фаворитом Дремы и ее вероятным преемником. Но я никогда не понимал и причин, по которым Мурген выбрал Дрему. Однако выбор оказался удачным. Дрема провела Отряд через Кьяулунские войны и период Пленения. А сколько я сам видел удивленно поднятых бровей, когда выбрал Мургена летописцем? И ведь Мурген справился, хотя и сомневался в здравости своего рассудка.

Вот и Дрема что-то увидела в Суврине.

А он не соглашается. И упорно твердит, что покинет Отряд. Но я заметил, что он уже упустил несколько замечательных возможностей это сделать.

Сари по праву ближайшей родственницы Тай Дэя попросила Мургена помочь ей и Тобо бросить факелы в погребальный костер Тай Дэя. И правильно, решил я, хотя старики немного поворчали. Мурген и Тай Дэй очень долго были близки, как братья.

Но помочь ей зажечь костер Доя Сари попросила только Тобо.

И даже я отдал честь погибшему мастеру меча, хотя никогда не доверял ему при жизни.

Госпожа прижалась ко мне слева.

– Полагаю, тебе стоит признать, что уж сейчас-то он заслуживает доверия, – сказала она, словно прочла мои мысли.

– Ничего я признавать не обязан. Просто он смылся раньше, чем успел подставить всех нас.

– Старый дурак – всем дуракам дурак.

Я не стал возражать. Она выиграет любой спор, просто пережив меня. И я сменил тему:

– Тебе все еще кажется, что ты становишься сильнее?

Ей уже давно не удается тянуть из Кины магическую силу. А когда-то воровала столько, что сравнялась с Душелов. По ее мнению, источник иссяк аккурат в тот момент, когда Гоблин ранил богиню.

И когда Гоблин вернулся в роли орудия Кины, я логично предположил, что магический источник снова доступен. Но я ошибся. Он стал доступен лишь после того, как Гоблин и девушка обосновались в роще Предначертания.

– Сила возвращается понемногу. – В ее голосе прозвучало нетерпение. – Я уже могу показать парочку балаганных фокусов. – Это означало, что она пока способна лишь уничтожить деревушку, щелкнув пальцами. – Надо подобраться поближе и проверить, работает ли это.

Я не стал развивать тему, потому что чувствовал волнение Госпожи. Она хорошо держит себя в руках, но если дать ей волю, то с ума меня сведет разговорами о том, в чем я совершенно не разбираюсь.

Да и я мог отплатить ей той же монетой, рассказывая о своих медицинских теориях или о прошлом Отряда.

Наш брак определенно заключен на небесах.

– Не найти ли нам Ревуна после похорон? – спросил я. – Узнать, не заставила ли его моя идея работать над коврами быстрее.

– Если он сейчас получит то, что он хочет, ему незачем будет оставаться с нами.

– Да куда ему бежать?

– Он найдет куда. Всегда находил. А потом его путь обязательно пересекался с нашим.

– Тогда надо на него надавить, чтобы сделал два или три ковра. А пока он этим занимается, ты, Шукрат, можешь вертеться рядом и изображать ученицу.

– Я?! Ни за что! Он противный! Воняет! И у него больше рук, чем у гуннитских богов.

– Он же коротышка, – вставил Тобо, сидя на стуле, который принесли для него, чтобы отдыхал между ритуалами. – Возьми и отшлепай его.

– А может, он только этого и хочет?

– Найди кого-нибудь, чтобы носил меня, и я буду рядом, – сказал Тобо девушке. – Ревун меня побаивается. Костоправ, а как мы его назовем, если у Шиветьи он излечится от вопежа?

– Вонючка – вполне подойдет.

Пламя погребальных костров выросло, и Тобо стало не до меня. Я тоже замолчал. Пора прощаться. Тай Дэй и Дой никогда не давали присяги Отряду, но в душе они были нашими братьями. Истории их жизни навсегда вплетены в повествовательную ткань Анналов.

Дрема всегда воспринимала безделье как пустоту, требующую наполнения. И она ни за что не позволила бы десяти тысячам мужиков бить баклуши, если не считать часа-другого, ежедневно отводимого на тренировки.

А ведь всего в паре миль от нас находился запущенный лес, отчаянно нуждающийся в очистке.

Если окружить такой лес и приказать солдатам, чтобы продвигались от опушки к центру, не пропуская ни сучка, то можно набрать хворосту для огромных костров.

К вечеру второго дня весь горизонт заволокло дымом. Дрема вынуждала Гоблина и девушку продемонстрировать, на что они способны.

Я сомневался в мудрости подобного решения. Дрему вовсе не страшит тот факт, что внутри Гоблина прячется частица Кины. Но Кина неспроста имеет репутацию гнусной твари.

Вот только командовал Отрядом не я. Да, я мог давать советы, но не приказы. На все мои предостережения Дрема отвечала своей загадочной улыбкой.

– Ты готов лететь? – спросила Госпожа. – Ревун уже сделал ковер.

– Торопишься?

– Сам же говорил, что ей осталась неделя. А это было три дня назад.

– Верно, говорил. Ковер большой?

– Места хватит.

– Я серьезно. На нем должны уместиться шестеро.

Несколько секунд Госпожа изумленно молчала.

– Я даже спрашивать не стану, – наконец проговорила она. – Нет, задам только один вопрос: кто?

– Ты и Душелов. Ревун. Громовол. И Аркана, если захочет.

– Все еще играешь в игрушки, дорогой?

– Это не игрушки. Это прогресс. Магадан был самым многообещающим из молодых Ворошков, но ему не хватило ума сделать хорошую карьеру в Отряде. А от Громовола пользы – как от быка молока. Еще немного – и я бы его тоже прикончил. Но если вернем его старым Ворошкам, которых Шиветья держит у себя, то заработаем очко.

Госпожа нахмурилась.

– Хоть ты и была величайшим манипулятором в гигантской империи…

Она наставила палец, и невидимая игла принялась сшивать мне губы. Да, к моей благоверной точно возвращается сила.

– Тогда я просто объясню, хорошо?

– И это человек, за которого я вышла!

Ну, уж какой есть. Я решил не спорить.

– Так вот, два самых главных Ворошка сейчас на плато. Насколько нам известно, с их родным миром покончено. Точнее, это известно со слов Шиветьи. У них нет будущего, им некуда идти. И доброе отношение может пополнить наши ряды двумя тяжеловесами – в самый подходящий для этого момент.

– Ты изверг.

– Стараюсь. Схожу-ка почешу Аркану за ушком.

– Только попробуй – и утром будешь вспоминать, когда у тебя были первые месячные.

Так-так… Похоже, это объясняет ее раздражительность. С моей же раздражительностью и так все понятно, ее причина – тупое упрямство тех, кто все старается меня стреножить. Как говорится, почувствуйте разницу.

И я пошел чесать Аркану за ушком. В переносном смысле.