Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Книги Мертвых [сборник litres]

Я опустился на колени рядом с Госпожой.

– Вряд ли она протянет больше недели. Мне уже с трудом удается ее кормить. И еще труднее заставить ее удержать съеденное. Но я придумал, как оттянуть ее кончину. И даже, возможно, поставить правильный диагноз.

Госпожа вгляделась в меня так пристально, что я вздрогнул, припомнив старые времена, когда был ее пленником в Чарах и она направляла на меня Око.

– Я слушаю.

Я понял, что даже сейчас она далека от сестры. Всеми ее чувствами руководит эгоизм. Она хочет сохранить жизнь своей безумной родственнице, но исключительно для собственной выгоды.

– Почему бы не отвезти ее к Шиветье? Мы же знаем, что он может вылечить Ревуна…

– Это он сказал, что может. Сказал то, что мы хотели услышать.

И что хотел услышать Ревун. Меня-то здоровье этого огрызка не волнует. На мой взгляд, мир без него станет только лучше.

Тон Госпожи противоречил ее словам. Во мне вспыхнула искра надежды.

– Пусть Ревун доделает новый ковер, – сказал я. – Мы слетаем на плато, вылечим Ревуна и выясним, что Шиветья может сделать для Душелов. Но даже если ничего, мы спустим ее в ледяную пещеру, и пусть лежит, пока нам не удастся выяснить, что с ней случилось. Это будет серьезной задачкой для Тобо.

Я предпочел бы поступить именно так, надеясь, что Госпожа со временем потеряет к сестре интерес. А результат, в сущности, будет таким же, как если бы мы убили Душелов прямо сейчас. Госпожа при таком раскладе может и дальше цепляться за свои семейные корни, внушая себе, что в один прекрасный день вернется к сестрице и оживит ее.

– Мне нравится эта идея, – согласилась Госпожа. – Узнаю, сколько Ревуну осталось возиться с ковром.

Я приподнял веко Душелов и не увидел ничего обнадеживающего. Создалось впечатление, что ее внутренняя сущность покинула тело и теперь где-то бродит, потерянная и одинокая. Наверное, Мурген назовет это возмездием.

Едва Госпожа вышла, Тобо произнес:

– Ты сказал ей не все, что думал. Я прав?

– Ну… – Я пожал плечами. – Есть у меня парочка идей. Нужно обсудить с Капитаном.

И тут Шукрат сказала такое, что лишило ее в моих глазах образа глуповатой блондиночки:

– А знаешь, ведь Душелов проделала долгий-предолгий путь с севера по той же причине, по какой Госпожа теперь хочет сохранить ей жизнь. Могу поспорить: она могла убить вас всех, когда ей вздумается. Но не хотела. Или хотела недостаточно сильно.

Я вытаращился на нее. Посмотрел на Тобо. Потом снова на нее.

Шукрат покраснела. И пробормотала:

– Ни одна из них так и не научилась говорить: «Я люблю тебя».

И я ее понял. Вот она, причина, по которой Гоблин и Одноглазый столько лет устраивали друг другу каверзы, небезобидные, но не смертельные, когда были трезвы. Сколько раз я наблюдал подобные отношения среди братьев по Отряду, которые не могли – или не находили в себе смелости – выразить свои истинные чувства.

– И ни одна из них даже не знает, что это необходимо сказать, – добавил я.

Плетеный Лебедь сунул голову в палатку:

– Костоправ, Мурген и все, кому интересно. Сари готова проститься с Тай Дэем и дядюшкой Доем.

«Ну наконец-то», – подумал я, но вслух ничего не сказал. В последнее время мне не раз хотелось выстроить всех нюень бао и как следует выпороть. Они волокли два трупа сто пятьдесят миль и при этом до хрипоты спорили, что с ними делать. Я сдерживался и не вмешивался, но как же подмывало заорать: «Да ведь им уже все равно! Сделайте с ними хоть что-нибудь! Воняют же! И еще как!»

Но так со скорбящими родственниками покойных, конечно же, не обращаются. Если только человеку не кажется, что у него стало маловато врагов.

Нюень бао приготовили два погребальных костра на возвышении в центре тенеземского воинского кладбища. И хотя людей с болот среди нас осталось совсем немного, они и сейчас разбились на группки приверженцев того или иного – наиболее подходящего, как они считали, – способа похорон.

Ну кто бы поверил, что погребальный обряд может стать политическим событием? Однако эти люди способны раздуть ссору из чего угодно.

В случае с Тай Дэем споров, разумеется, было меньше. Сам он если во что-то верил, то лишь в собственную честь. И несгибаемого воина ждало ритуальное прохождение сквозь очистительный огонь, против чего возражало несколько упрямых стариков, считавших такую церемонию чужеземной. Зато дядюшка Дой стал для всех камнем преткновения. Тут сторонники кремации сцепились со сторонниками «открытых» похорон, желавших поднять тело на высокий помост, – и пусть там лежит, пока не останется голый скелет.

Такой ритуал они считали наиболее подходящим для верховного жреца Пути Меча – хотя никто не мог сказать, как, почему и когда эта идея зародилась. Хсиенцы, многие из которых выросли в монастырях боевых искусств, не слышали о подобной практике. Они своих мертвых предавали земле. А соплеменники Доя твердили, что его предшественников хоронили «открыто», – именно так они хотели поступить с ним сейчас.

Проходя мимо погребального костра, каждый из нас бросал на дрова пучок травы и сложенный кусочек бумаги с молитвой, которую пламя отправит на небеса вместе с покойным.

– Наверное, они приняли этот обычай, когда впервые побывали в моей стране, – предположил Суврин. – Некоторые из моих соплеменников хоронили покойников «открыто», особенно когда опасались, что умершего похитит коженосец.

Опять коженосец. Монстр из тех, которых никто никогда не видел, вроде вампира и оборотня. Ну почему, когда в мире вольно рыщет столько реальных чудовищ, мозоля людям глаза и причиняя огромный вред, находится масса желающих верить в сказки?

– А разве пламя поработало бы хуже?

– Кремация была под запретом. Ее не признают даже сейчас, хотя через Данда-Преш прошло уже много северян.

Я хмыкнул. Наверное, запрет как-то связан с религией, а в религии я редко нахожу логику.

– Простых людей, бедняков и всех прочих, не представляющих интереса для коженосца, хоронят обычно. Вот так. – Суврин указал на могилы вокруг нас. – А тех, кто может привлечь коженосца, хоронят «открыто». Чтобы монстр не получил хороший кожаный костюм. – Он показал в сторону. – Видишь курганчики? Наверное, в них временно поместили жрецов и Капитанов, чтобы потом устроить им подобающие «открытые» похороны. Это потому, что армия была вынуждена в спешке отступить. И она не вернулась, чтобы заняться мертвецами.

Я и впрямь разглядел несколько бугров, на которых лежали шесты, кости и тряпки, – наверное, здесь собирались установить погребальные помосты.