Вик Джеймс - Сияющие руины [litres]

Люк окинул Сильюна взглядом. Их одежда изменилась в соответствии с переменой ландшафта. На Сильюне была черная льняная рубашка на пуговицах, а Люк…

…был по пояс обнаженный.

– Рубашка не помешала бы, – процедил он сквозь зубы.

Сильюн мстительно усмехнулся, но в следующее мгновение Люк был уже одет в обтягивающую белую футболку. Люк закатил глаза. Если он в ментальном пространстве Сильюна, надо сказать спасибо, что не голый.

– Честно говоря, я привел тебя сюда не с целью поупражняться в смене твоего гардероба, – покачал головой Сильюн.

Он подтолкнул Люка туда, где буйный тропический сад соприкасался с кромкой моря. Эту пышную растительность и садом-то трудно было назвать, цветы росли так густо и высоко, что только стена могла их сдержать. Она была полуразрушенная, чему, без сомнения, способствовал климат, продиралась сквозь яркий цветник и уходила прямо в море.

– Я никогда не мог понять предназначения этой стены, – пожал плечами Сильюн. – И смотрится она здесь вполне уместной. Но, клянусь, она такая же, как и твоя. Смотри.

И так же как это делал Люк, Сильюн изменил окружающий их ландшафт. Буйная растительность отступила, отодвинулась назад береговая линия, обнажив морское дно. Кораллы, оплетенные у основания водорослями, стояли на солнце, как окаменевшие деревья. Как и в ментальном пространстве Люка, здесь изменилось все, кроме стены.

– Не понимаю этого. – По спине Люка побежали мурашки. – Кто-то наложил на нас обоих акт Молчания?

– Все еще более странно и загадочно, чем кажется. Я говорил тебе, что общался со своей тетей, навещая ее в пространстве ее детских воспоминаний в Орпен Моуте. Мы гуляли по территории поместья, разговаривали, смеялись и спорили. Так продолжалось несколько лет, за это время я изучил каждый уголок поместья. И там была стена, она тянулась через заливной луг, простиравшийся за рвом, наполненным водой. И стена эта была, мягко говоря, странной. Настолько древняя, что я вначале решил, будто она часть какой-то доисторической постройки, давно исчезнувшей, или граница давно не существующего поля. Но когда несколько месяцев назад я приехал в Орпен Моут, в реальный, что находится в Кенте, чтобы помочь тете его восстановить… – Сильюн в замешательстве замолчал. – Стену я там не увидел. У нее не было аналога в реальном мире.

– Она существовала только у нее в голове, – выдохнул Люк. – И ты впервые увидел такую стену много лет назад, задолго до того, как встретил меня. Так что речь идет не только о нас с тобой и не о том, что произошло недавно.

– Готов биться об заклад, что мы не единственные, у кого есть такая стена. Сейчас я пытаюсь вспомнить, есть ли еще у кого-то…

Люк представил, сколько человеческих умов переворошил Сильюн, – тревожная картина.

И затем, точно так же как у отца, закончившего ремонт двигателя автомобиля и заведшего его, когда мотор оживал и начинал работать слаженно, у Люка в голове все связи сложились и вспыхнули озарением. Что это за таинственная стена? Для чего она предназначена?

– Возможно, у каждого человека есть такая стена. Вы, Равные, используете акт Молчания и тем самым заставляете людей забывать определенные факты и события. И в соответствии с какими-то странными моральными нормами вы не применяете акт Молчания к Равным? Но в то же самое время вы используете применительно к себе акт Тишины, как твоя семья, например, и скрываете что-то на долгие годы и даже века. Возможно, эти стены возвел король-чудотворец, и возвел их для того, чтобы мы его забыли.

Сильюн уставился на Люка. И Люк подумал, что может теперь торжествовать, потому что именно ему, а не Сильюну Джардину, пришла в голову эта мысль. Сильюн убрал падавшие на лицо волосы. Его дыхание участилось, и, когда он заговорил, слова вылетали из него со скоростью спорткара.

– Верно! И поскольку он сделал это так давно, стены медленно разрушаются. Это и здесь видно невооруженным глазом.

Они посмотрели в сторону моря, где стена, освобожденная от цветов, морских водорослей и песка, обнажила все свои трещины и щели и выглядела как поблекшие развалины давно потерянной Атлантиды.

– Да! – воскликнул Люк. Приближение к разгадке вдохновило их обоих. – Именно поэтому воспоминания о нем начинают просачиваться в сознание людей. Кто-то слагает о нем поэмы, кто-то рисует картины или вырезает на дереве… Что? Почему ты качаешь головой?

У Сильюна не было альтернативной идеи. Все, что говорил Люк, имело смысл в той мере, как и все сотворенное Даром.

– Теперь я понимаю, как это работает, а потом ветшает и разрушается, и так далее. Но, Люк, ничего подобного нельзя было сделать в таком масштабе. Акт Молчания накладывается индивидуально, на конкретного человека. Да, акт Тишины может передаваться по наследству, но и в этом случае все начинается с небольшой группы людей, первоначально с нескольких членов семьи. Никакой акт нельзя наложить на всю страну сразу. Даже если принять во внимание, что в то время население Британии было намного меньше, даже в этом случае речь будет идти о миллионе человек и более. Черт возьми!

Сильюн присел на корточки, грызя ногти. Ветер ерошил его длинные растрепанные волосы.

«Мы подошли близко к чему-то грандиозному и непостижимому, – подумал Люк. – Очень близко».

Но только подошли. И он дал Сильюну то, что Равный хотел, – шанс вернуться в его сознание, теперь настало время Сильюну выполнить свою часть сделки.

– Подходящий момент напомнить, что я хочу навестить своего друга на Эйлеан-Дхочайсе. Более того, как знать, возможно, она даже поможет нам в этом деле, потому что именно там мы впервые увидели его и… – Люк замолчал, во рту у него пересохло.

– И? – Сильюн удивленно вздернул бровь.

Люк вспомнил эпизод, который вернулся к нему как яркая галлюцинация. Он провел в замке Крована всего несколько дней, а жизнь его превратилась в полный кошмар.

Он стоит у Последней двери, плохо соображая, что делает, мысли расстроены после разговоров с Крованом. Он держится за дверной косяк, и дверь, за которой каждого ждет смерть, открыта. Койра подходит к нему, когда он смотрит вдаль и что-то бессвязно говорит о короле и его олене.

Он утверждает, что они там, за порогом двери, и он их найдет.

Койра щелкает пальцами у его уха. Может быть, хотела дать ему пощечину. Хватает его за рубашку и оттаскивает от смертельной опасности.

А потом она теряет терпение и говорит ему: «Ну давай, вперед». Люк переступает порог Последней двери и стоит на каменистой тверди острова Эйлеан-Дхочайс, и он – жив.

Первым его чувством было удивление, что он не умер, он – живой. Второе, что пришло ему в голову, – Койра принадлежит к роду Крована. Только члены этой семьи могли дать человеку разрешение выйти через Последнюю дверь замка.