Дмитрий Скирюк - Руны судьбы [litres]

Они схватили друг друга за загривки, стукнулись лбами и тихо засмеялись.

Вино делало своё дело. Травником овладело странное настроение. Старый дом как будто помог повернуть время вспять. Жуга усмехнулся: «Повернуть время на время». Всё равно что реку отвести саму в себя, чтоб текла по кругу. Конечно, не бывает, но…

Он огляделся. Снова ожили в памяти тогдашний Яльмар и Гертруда, Рик и Телли, вернулось то время, когда он решил обосноваться в городе. Показалось даже, что старик Рудольф материализовался в кресле вместо спящего мальчишки. Когда-то он считал те годы несчастливыми, теперь он временами даже тосковал о них. Зимняя полночь исчезла, осталась за стенами дома. Ему вдруг стало на всё наплевать.

– У тебя там только одна бутылка?

– Нет. А что?

– Доставай.

Когда количество пустых сосудов на столе увеличилось до четырёх, заботы нынешнего дня куда-то отступили, а все темы разговоров перемешались. Собеседники теперь говорили каждый о своём, нередко – разом, перебивая друг друга бесконечными «А помнишь…», одновременно шикали, когда повышали голоса, запоздало вспоминая о спящем мальчишке. Тот, однако, так и не проснулся. Огонь в камине жизнерадостно потрескивал. Сапоги у Золтана просохли, он стянул их и теперь сидел босиком, грел замёрзшие ноги.

– Стоп, – наконец сказал себе и Золтану Жуга, поймав себя на том, что пытается открутить последнюю ножку у последней половинки последней курицы. – Стоп, Золтан. Хватит. Славно посидели, но надо и мальчишке что-нибудь оставить. Сколько времени?

Как будто отвечая на его вопрос, часы на ратуше пробили два раза.

– Нам скоро выходить. Наверху есть кровать. Будет лучше, если мы чуток поспим.

– Дело, – буркнул Золтан, вытянулся на скамейке и принялся разворачивать одеяло. – Только к шайтану кровать. Я лучше здесь вздремну, на лавочке. Не возражаешь?

– Как угодно. Но предупреждаю: камин погаснет, будет холодно.

– Я подброшу.

Жуга поколебался.

– Тогда я тоже, пожалуй, лягу здесь. А то мало ли что…

Несмотря на вино и усталость, Золтан некоторое время просто лежал, задумчиво разглядывая край каминной полки, изрезанный ножом, пока постепенно не сообразил, что эти желобки и бороздки складываются во вполне опознаваемые знаки. Выглядело это так:

– Что это? – спросил он.

– Где? – уже совсем было заснувший, травник поднял голову. Волосы его выглядели так, будто он их не расчёсывал лет десять.

– Вон, на каминной полке. Вырезано.

– А, руны… – Жуга зевнул. – Не обращай внимания: это Яльмар вырезал по пьяни, когда последний раз ко мне заезжал.

– И что там написано?

– Это не имеет смысла. Просто пожелание. Магическая формула. Что-то вроде: «Олав я зовусь и этими рунами творю волшбу на счастье».

Золтан снова вгляделся в каминную надпись.

– Какие-то они… запачканные, что ли…

– Кровь, – простодушно пояснил травник и повернулся на другой бок.

Некоторое время Золтан молчал.

– Не считаешь, что в наше время опасно иметь дома такие вещи? – спросил он наконец. – Тебя могут обвинить в ереси.

– В наше время в ереси можно обвинить вообще кого угодно и за что угодно, – с пьяным равнодушием забубнил Жуга из-под одеяла. – А руны, если хочешь знать, вырезают даже в церквях, на купелях. Сам видел.

– Ты так серьёзно к этому относишься и в то же время даже не знаешь точно, что у тебя написано дома на камине.

– Золтан, перестань, – раздражённо отозвался травник. – Какая, к лешему, серьёзность? Какая разница, что там написано, если это друг писал, на счастье и от чистого сердца? Ничего там нет особенного. Я не умею составлять такие заклятия, Герта не успела меня этому обучить. Я умею только гадать, и то не очень.

– Астрология, гороскопия, туё-моё с бандурой… – пробурчал Золтан. – Никогда не мог понять всю эту чушь. Слушай, – он сел, – а не разбросить ли тебе их сейчас, раз тебе трудно посмотреть, что будет?

– Зачем?

– Просто так. Интересно.

Травник помолчал. Потом тоже встал, отбросил одеяло и потянул к себе рюкзак. Покопался в его недрах и извлёк на свет гадательный мешочек с рунами из кости. Было слышно, как они там внутри мягко постукивают.

– Предупреждаю, – сказал Жуга, развязывая стягивающую горловину мешочка кожаную тесёмку, – я сейчас не в состоянии нормально что-либо истолковать. Что выпадет, то выпадет.

– Ничего. Насколько я понял, у викингов в обычае возиться с ними под хмельком.

– Как скажешь. – Жуга встряхнул мешочек и усмехнулся. – Странно… – прошёлся пятернёй по волосам. – Волнуюсь, как невеста перед первой ночью. С чего бы, а?

– Тяни, тяни, – подбодрил его Золтан, – не увиливай.

Травник запустил ладонь в мешочек, и первая костяшка легла на стол. Золтан молча и заинтересованно следил за происходящим.

Четыре руны из пяти легли вниз лицом. Пятая, Ing, легла в открытую, но это было всё равно, поскольку выглядела она одинаково, что прямая, что обратная.

– Хороший признак, – как бы между делом произнёс Жуга и принялся их переворачивать.

Первой была Raido. Перевёрнутая.

– Дорога, – медленно сказал Жуга, задумчиво теребя рыжую бороду. – Тяжёлый путь. Какие-то препятствия. Возможно, некий ритуал для продвижения.

– Кого? Куда?

– Не знаю. Это, можно сказать, уже прошлое. Во всяком разе, это знак того, что выжидать было опасно.

Второй открылась Ansuz. Прямая.

– Четвёртая руна, – произнёс травник. – Бог. А может, дикий гон.

– Преследование?

– Гм… – Жуга побарабанил пальцами по столу. – Что за бред! При чём тут бог?

– Быть может, это означает долгую дорогу к богу?

– С таким же успехом это может означать долгое и трудное бегство от охотников.

– Не исключено… Давай посмотрим, что дальше.

Дальше была Sowulo.

Всё равно какая.

– Н-ну, – протянул разочарованно Жуга, – это уже совсем неинтересно.

– А что это?

– Sowulo. Руна солнца, молнии, перерождения и всякого такого прочего. Обычно это истолковывают как успех или прорыв, который должен произойти. Такая, знаешь ли, трансформация, из грязи в князи. В общем, ерунда всё это. Не надо было раскладывать спьяну.

И травник протянул ладонь, чтобы смешать костяшки.

– Погоди, – остановил его Хагг, – две руны ещё остались.

– Что толку с них? Это помощь и препятствие. Был бы хоть какой-то смысл, а так…

– И всё же посмотри и их. Мало ли что.

Жуга пожал плечами и послушался.

Там, откуда должно ждать намёка на источник помощи, лежал тот самый Ing, уже открытый. Советом, что должно быть принято, как оно есть, лежала Kaun. Прямая. Руны теперь были открыты, и расклад приобрёл следующий вид:

– Ing или Inguz – это титул Фрейра, – пояснил Жуга. – Руна силы. Готовности.