Ричард Кнаак - Источник Вечности [litres]

Впрочем, даже если догадаются, это ничего не изменит. Ронин уже несколько раз пробовал прочесть заклинание, но каждая попытка была тщетной и вызывала лишь невыносимую головную боль. Эльфы надели ему на шею маленький, скромный по виду изумрудный амулет – он-то, видимо, и не давал чародею колдовать. Стоило ему попытаться собраться с силами, как мысли путались, а в висках начинала пульсировать боль. Амулет был надежно закреплен, и Ронин не мог стряхнуть его с себя. На Красе тоже висел амулет, но, судя по всему, похитителям не стоило опасаться его магии. Ронин видел, что происходило, когда его бывший наставник пытался участвовать в сражении с эльфами. Крас, очевидно, совершенно потерял контроль над своими силами, и это не могло не тревожить.

– Мы ехали другим путем! – сердито рявкнул предводитель ночных эльфов, со шрамом на щеке – остальные звали его Варо’теном. – Нужно сменить направление.

– Но мы движемся по своим же следам, капитан, – отвечал другой эльф. – И никуда не сворачиваем…

– Там на горизонте, по-твоему, шпили Зин-Азшари? – огрызнулся Варо’тен. – А, по-моему, Колтарий, там только проклятые деревья… и есть в них что-то такое, что мне совершенно не нравится! Пусть наше зрение остро, а путь хорошо известен, мы каким-то образом забрели не туда!

– Повернем назад? Возвратимся туда, откуда начали?

Ронин не видел лица капитана, но мог себе представить, каким оно стало раздраженным.

– Нет, нет… пока не стоит…

Но, хотя Варо’тен еще не был готов признать, что они заблудились, Ронина это уже взволновало. С каждым шагом в глубь густого высокого леса он все явственнее ощущал чье-то присутствие, крайне необычное для него. Похожее чувство он испытывал всякий раз, когда с ним связывался дракон-маг, – но отнюдь не такое сильное.

Что же это?

– Солнце почти взошло, – пробормотал один из солдат.

Как понял Ронин, солнечный свет не был смертельно опасен для похитителей, но они его не слишком любили. Днем они в каком-то отношении становились слабее. Они были магическими существами – пусть и не все хорошо владели колдовством, – но эта магия лучше действовала ночью. Ронин надеялся сбросить с себя амулет с первыми лучами солнца: тогда их силы, вероятно, снова уравняются.

Убедившись, что никто на него не смотрит, он украдкой потряс головой. Амулет качнулся, но не соскользнул с шеи. Ронин попытался вскинуть голову, надеясь, что это поможет. Похитители могли легко заметить его телодвижения, но рискнуть стоило.

Вдруг в предрассветном сумраке он увидел лицо, которое смотрело на него из кустов.

Нет… Это лицо было частью кустов. Листья и ветки обрисовывали черты и даже густую бороду, на месте глаз были ягоды, а просвет среди зелени складывался в озорную ухмылку.

Лицо исчезло так же внезапно, как и появилось, и Ронин засомневался: а не показалось ли ему? Может, это просто игра света? Но ведь оно было таким живым…

И все же…

Тут он услышал резкий звук: ночные эльфы доставали оружие из ножен. Один за другим они готовились к битве – не вполне понимая, с кем, но зная, что сражаться вот-вот придется. Даже пантеры почуяли опасность: они не только ускорили свой и без того быстрый шаг, но и выгнули спины, обнажив острые зубы.

Варо’тен вдруг указал направо:

– Туда! Туда! Быстро!

В то же мгновение лес резко ожил.

На всадников опустились огромные, толстые ветки и закрыли им лица. Кусты подпрыгнули и превратились в маленькие подвижные фигурки с улыбающимися зелеными лицами. Валежник вцепился в лапы пантерам и сбросил нескольких всадников. Ночные эльфы кричали друг на друга, безуспешно стараясь действовать сообща, но вместо этого лишь усиливали неразбериху.

По окрестностям эхом пронесся низкий рык. Ронин мельком увидел, как наклонилось гигантское дерево и своей густой кроной отбросило в сторону двух ночных эльфов вместе с пантерами.

Варо’тен сыпал проклятиями, пытаясь командовать отрядом. Те эльфы, что еще сидели верхом, старались не только отбиваться от взбунтовавшихся веток и кустов, но и удержать на месте перевозбужденных пантер. Несмотря на свой размер, огромным кошкам явно не нравилось происходящее, и они отступали, не слушая команды наездников, которые направляли их вперед.

Эльфийский капитан что-то выкрикнул, и с разных сторон вдруг вылетели фиолетовые щупальца лучистой энергии. Одно из них попало в лесного духа, и того мгновенно охватило пламя. Казалось, существо должно было погибнуть, но оно продолжало двигаться вперед, оставляя за собой горящий след.

Тотчас же взревел ветер, до этого легкий и тихий, – казалось, будто его разозлило нападение на лесного духа. Он задул с такой яростью, что грязь, сломанные ветки и опавшие листья взлетели в воздух, еще больше мешая ночным эльфам хоть что-нибудь разглядеть. Пламя погасло, а лесной дух даже не обратил внимания на свое невероятное спасение, как и не заметил до этого, что горит. Огромная ветка в полете ударила ночного эльфа рядом с Варо’теном.

– Построиться! – кричал капитан. – Построиться и отступать! Живее, остолопы!

Тут рот Ронина закрыла рука из листьев. Он опять увидел странное лицо, а потом почувствовал, как другая пара рук хватает его за ноги.

Затем его довольно бесцеремонно толкнули вперед.

Пантера, на которой он лежал, почувствовала это и зарычала. Вокруг зверя собрались похожие на кусты существа и стали всячески его донимать. Все кругом сотрясалось, но Ронин краем глаза заметил, как на пантеру оглянулся Варо’тен. Эльф гневно выругался, увидев, что его пленников вот-вот похитят, но едва он попытался остановить лесных духов, как его руки и лицо обвило множество веток, и Варо’тен оказался связан и ослеплен.

Кустарники проворно схватили Ронина, не дав ему удариться головой о землю, а затем молча понесли его, как стенобитное орудие, в глубину леса. Ронину оставалось лишь надеяться, что они спасли и Краса, потому что теперь он видел перед собой лишь покрытые листьями фигуры. Несмотря на небольшой размер, его спасители обладали недюжинной силой.

Но тут, к смятению Ронина, путь им перерезал один из ночных эльфов верхом на рычащей пантере. Этого эльфа звали Колтарий, и, судя по отчаянному выражению лица, он был решительно настроен не дать им сбежать. Ронин догадывался, что капитан эльфов не простит Колтарию, если тот упустит пленников.

Ночной эльф не стал тратить время на разговоры и погнал своего зверя вперед. Эльфы, которых знал Ронин, – в особенности его любимая Вериса – любили и почитали природу, но Колтарию, казалось, не было до нее совершенно никакого дела: он с неприкрытой яростью рубил мешавшие ему ветки и кусты. Ничто не могло встать между ним и его жертвой.