Ричард Кнаак - Источник Вечности [litres]

По крайней мере, так Колтарию казалось. Внезапно на него камнем упали огромные черные птицы. Они окружили ночного эльфа и принялись беспощадно клевать его и бить крыльями. Колтарий бешено размахивал оружием, но не смог задеть ни перышка своих обидчиков.

Эльф был так занят сражением, что не заметил еще одной опасности, грозившей ему теперь уже на земле. Деревья, которые стояли у него на пути, вдруг поднялись на несколько футов, словно вытянувшись на корнях.

Пантера Колтария, обезумевшая от атаки птиц, совершенно не обращала внимания на то, куда бежит. Обычно ловкая, гигантская кошка оступилась раз, другой, жалобно взвыла и упала на бок. Наездник пытался удержаться в седле, но сделал только хуже.

Пантера перевернулась, и Колтарий оказался в ловушке между ней и двумя выросшими деревьями. Ночного эльфа зажало стволами, и под давлением немыслимой силы его доспехи смяло, как бумагу. Скакуну Колтария тоже была уготована печальная участь: сразу после этого его шея ужасающе хрустнула.

Кустарники, спасители Ронина, как ни в чем не бывало продолжали идти дальше. Еще несколько минут до чародея доносились звуки борьбы, но затем они вдруг стихли: видимо, Варо’тен смог, наконец, организовать отступление пострадавшего отряда.

Крохотные существа несли Ронина все дальше и дальше. Краем глаза он заметил, что рядом несут и неподвижное тело дракона-мага. Чародей впервые задумался о том, что с ними намереваются сделать эти создания. А что, если у них появились враги еще опаснее ночных эльфов?

Лесные духи замедлили шаг и остановились на краю просеки. Несмотря на то, что солнце еще не поднялось над лесом, на поляну уже падали первые лучи света. Весело щебетали певчие птицы. На ветру мягко покачивалась, словно приветствуя чужаков, высокая трава и сотни пестрых цветов.

Перед Ронином снова возникло лицо из листьев. Оно расплылось в улыбке, и маг в изумлении увидел, как внутри травяного рта распустился маленький белоснежный цветок. Из бутона вырвалось крошечное облачко пыльцы и осело на носу и губах чародея. Ронин закашлялся. У него начала кружиться голова. Он почувствовал, что существа снова тронулись в путь, подставляя его лицо солнцу.

Но не успев ощутить прикосновения солнечных лучей, чародей лишился чувств.

Несмотря на то что Ронин думал, будто Крас без сознания, это было не так. Да, дракон-маг испытывал слабость, да, он едва ли не желал, чтобы тьма поглотила его окончательно, однако он отчаянно боролся со своим физическим и умственным бессилием. Возможно, его нельзя было назвать победителем – но и проигрывать он не собирался.

Крас тоже заметил зеленых наблюдателей и сразу признал в них лесных духов. Чувства дракона-мага все еще были острее, чем у его спутника, поэтому он понял, что ночных эльфов намеренно ведут в эту часть леса. Некой силе что-то понадобилось от отряда солдат, и несложно было догадаться, что желанный трофей – это они с Ронином.

Вот почему дракон-маг не шевелился во время сражения. Он заставил себя бездействовать, когда лесные духи напали на отряд и похитили их с Ронином прямо у эльфов из-под носа. Крас не думал, что у их спасителей имеется дурной умысел, однако это еще не значило, что им с человеком теперь ничего не угрожает. Во время их путешествия по лесу дракон-маг втайне сохранял бдительность, надеясь, что сможет принести больше пользы, чем тогда, во время битвы с эльфами.

Но когда их принесли на залитую солнцем поляну, он допустил просчет. Лицо из листьев возникло перед Красом слишком быстро, и дракон-маг не ожидал, что на него попадет пыльца. Вслед за Ронином, он потерял сознание.

Однако, в отличие от Ронина, через несколько минут он уже пришел в себя.

Его пробудила, как ни удивительно, маленькая красная птичка, которая уселась ему на колено. Дракона-мага так поразил ее невинный вид, что он ахнул, и пичужка улетела на ближайшую ветку.

Крас с большой осторожностью принялся изучать местность. Они с Ронином лежали посреди таинственной просеки, где царила беспредельная магия, едва ли не более древняя, чем драконы. Яркий свет солнца, умиротворенный пейзаж, благоуханная трава, пестрые цветы и прекрасные птицы были не случайностью. Это место было святилищем некого создания, которого Крас, казалось, должен знать, но припомнить не мог.

Дракон-маг не успел напрямую обсудить с Ронином свою беду: в памяти Краса оказалось множество пробелов. Ему удалось опознать ночных эльфов, но другие воспоминания, многие из них вполне обыденные, начисто стерлись. Когда дракон-маг пытался на них сосредоточиться, он ощущал лишь пустоту. Он был слаб как телом, так и разумом.

Но почему? Почему он пострадал куда сильнее, чем Ронин? Да, чародей обладал впечатляющими умениями, но он все равно был простым смертным. Казалось бы, после безумного путешествия сквозь пространство и время должен был пострадать менее могущественный из них.

Стоило Красу об этом подумать, как ему стало совестно. Какой бы ни была причина столь скорого восстановления сил Ронина, Крас лишь пристыдил себя за то, что завидовал его судьбе. Ведь человек не раз рисковал жизнью ради своего бывшего покровителя.

Несмотря на невероятную слабость и глухую боль, дракон-маг поднялся на ноги. Крас не заметил поблизости тех созданий, что принесли их сюда. Скорее всего, они вновь слились с лесом, пока повелитель не призовет их снова. Крас знал, что это были самые низшие формы лесных стражей. Видимо, ночные эльфы считались незначительной угрозой.

Но что же правящей здесь силе понадобилось от двух заблудившихся путников?

Ронин все еще пребывал в забытьи, и, помня действие пыльцы, Крас предположил, что чародей еще долго не очнется. Не заметив никаких опасностей, дракон-маг осмелился оставить спящего человека и изучить границы дарованной им свободы.

Поляну оградой окружало густое поле цветов, причем казалось, что вперед и назад смотрит равное количество венчиков. Крас с опаской приблизился к растениям.

Как только он оказался в футе от них, они повернули к нему бутоны и тут же раскрылись.

Дракон-маг сделал поспешный шаг назад, и цветы приняли прежний вид. Итак, вокруг них с Ронином целая стена простых, но надежных стражников. Они с чародеем находятся под защитой от внешних нападений и в то же время сами не могут натворить бед в лесу.

Крас был так слаб, что даже не думал перепрыгивать через цветочную ограду. Да и потом, дракон-маг подозревал, что, попробуй он это сделать, в то же мгновение объявился бы другой тайный конвоир – возможно, далеко не такой безобидный.

Оставался лишь один выход. Чтобы сберечь силы, он сел на траву и скрестил ноги. Затем, сделав глубокий вдох, еще раз окинул просеку взглядом… и произнес в никуда: