Сет Патрик - Темнота драконов [litres]

Патч покачал головой.

– Не верь всему, что читаешь. Колдуны всю свою жизнь ищут бессмертие. Но что правда, так это то, что этот камень очень силён. Покрытые обсидиаком Флейты – самые лучшие. Его растирают в порошок, который добавляют в смолу для лакировки, – Патч задумчиво уставился на Маску.

– Даже не думай об этом! – проревел Барфер.

– Вряд ли мне удастся его достать, – ответил Патч, не сводя взгляда с Маски, – он там слишком прочно сидит, так что если я не… – тут до него наконец дошли слова Барфера и он осёкся, – н-нет… Разумеется, я этого не сделаю.

Повисло тяжёлое молчание.

Через пару секунду, Рен, чтобы разрядить обстановку, спросила:

– А что ещё можно использовать для покрытия?

– Хорошо подходят некоторые цветы, – взволнованно ответил Патч, – но они должны быть свежесорванными. Или пепел от сожжённых перьев.

– Перьев? – переспросила Рен.

– Да, перьев, – ответил Патч, – например, орлиных, – мальчик напрягся, пытаясь сообразить, где их найти.

– Орлы, говоришь? – уже мягче спросил Барфер. – А как насчёт перьев грифона ?

– Они тоже хороши, – подтвердил Патч, – а ещё можно взять перья сокола и канюка. Нужны перья именно хищной птицы. – Тут мальчик внезапно стих, осознав, наконец, что сказал Барфер. – Вот это да!

Дракогриф уже держал в руке три своих пера:

– Сколько тебе нужно?

На следующее утро Барфер проснулся с первым колоколами.

– Что на тебя нашло? – спросил Патч, зевая. – Неужели не хочешь ещё подремать?

– Я иду в прачечную, – ответил Барфер. – Они рано разводят огонь, так что вода уже должна быть горячей. Брат Даффл сказал, что всё помещение наполняется паром. У меня есть полчаса до того, как они приступят к стирке. Эти полчаса должны мне помочь.

– Что ж, удачи, увидимся после, – помахал ему Патч.

Когда Барфер ушёл, мальчик метнулся туда, где минувшей ночью повесил Флейту, покрыв её лаком. Лак, замешанный на пепле перьев из крыла дракогрифа, придавал ей насыщенный тёмный цвет с глубоким красноватым оттенком, которого Патч никогда не видел ни на одной Флейте. Он потрогал её, чтобы проверить лак.

– Высохла! – с восторгом сказал он. Осмотрев Флейту ещё раз, мальчик поднёс её к губам и извлёк пару нот. – Хороший звук! Посмотрим, как работают перья дракогрифа! – он на секунду задумался, какую Песнь сыграть, – Песнь Подъёма, возможно? – спросил он вслух. – Да. Именно!

– А что она делает? – спросила Рен, выбираясь из складок одеяла, среди которых спала.

– Военные Флейтисты часто исполняют её, – ответил Патч. – Она поднимает настроение. Укрепляет мораль и веру, – он задумчиво замолчал. – Когда я рассказывал тебе о церемонии в Тивискане и о том, как я узнал, что не включён в список Высшей Стражи, ты спросила, куда мне предложили вступить. И я тебе не ответил.

– Да, помню , – кивнула Рен. – Подумала, ответишь, когда будешь готов.

Патч мрачно кивнул.

– Меня позвали в Высшие Воины. Они хотели, чтобы я воевал.

– Тебе это не по душе? – спросила Рен.

– В Военной музыке есть Песни, сила которых сравнима с пушечным выстрелом, Песни, которые могут поджигать палатки даже на огромном расстоянии. Но там больше всего ценятся Песни, которые разжигают ненависть и жажду крови. А всё потому, что я, видишь ли, лучше всего играю Песни, которые влияют на людей. Они хотели от меня именно этого. Ведь я всегда мечтал изменить мир, Рен. Но не таким путём. Не войной.

Рен на секунду задумалась, затем улыбнулась.

– Я горжусь тобой.

– Спасибо, – сказал Патч, – лучше бы я сказал им это, вместо того, чтобы оскорблять членов Совета и убегать, – он покачал головой, затем выразительно посмотрел на Рен. – Ну что… у меня есть доброволец для Подъёма?

– Что, я? – взмахнула лапками Рен. – Это же непроверенная Флейта!

– Эй, ты в полной безопасности. Шансов на то, что новая Флейта что-то испортит, почти никаких.

– Найди себе другого дурака, – ответила она и, подбежав к двери, и показала на небольшую щель в ней, – Возьми любого. Им всем не помешает хорошенечко встряхнуться.

Патч сел на корточки рядом с ней, чтобы выглянуть наружу. Там как всегда чинно прохаживались монахи, преимущественно поодиночке, иногда парами, тихо следуя по своим делам до начала утренней службы.

– Не знаю, – протянул Патч, хотя пошалить ему очень хотелось, – новая Флейта обычно довольно слабая. Надо будет как-то понять, сработала ли Песнь, – мальчик почувствовал, как что-то щекочет ему ладонь, и увидел ползущего по ней муравья. – Ага! Отлично!

Рен не разделяла его энтузиазма.

– И как ты поймёшь, что укрепил мораль муравья?

– Поверь мне, – сказал Патч, – на муравьях всегда хорошо тренироваться. Я буду тихонько играть.

– Хорошо, – согласилась Рен. – Только я тут не при чём.

– Не волнуйся, – заверил её Патч, – стой рядом со мной, на нас ничего не подействует. Суть Песни Подъёма в том, чтобы придерживаться направления, площади воздействия и сути субъекта, этого достаточно. Тогда Песнь подействует только на того, на кого надо. Легче лёгкого.

– Легче лёгкого? – спросила Рен. – Ты так же заставил жителей Паттерфола танцевать?

Патч поморщился, вспомнив тот случай.

– Меня тогда отвлекли, – сказал он, – со всяким может случиться. – Осторожно посадив муравья в центр комнаты, он поднёс Флейту к губам, сосредоточился и начал играть.

Песнь Подъёма была очень простой, и Патч всегда легко исполнял её. Ничего удивительного, ведь она во многом похожа на Песнь Танца, хотя гораздо слабее и ни к чему не побуждала субъект. Она только ободряла, и во многом результат зависел от самого субъекта.

Патч выстроил основу Песни. Это напомнило дни, когда он сидел в лесу, в доме бабушки и дедушки, насвистывая мелодию и наблюдая за эффектом, который она оказывала на лесных жителей, когда те подбирались всё ближе, заинтригованные и радостные.

Маленький муравей, начавший уже маршировать обратно к двери, замер. Его крохотная голова слегка приподнялась, затем снова опустилась и снова: вверх и вниз. Он опять пошёл, но теперь движения были более размашистыми , и он то ускорялся, то замедлялся, следуя ритму Песни. Он начал делать дополнительные шажки в каждую сторону, а иногда даже разворачивался на месте в подобии танца. Так он и шёл, пока не добрался до двери.

Рен довольно смотрела на него.

– Это точно радостный муравей, – отметила она. Тот притоптывал под музыку ещё пару секунд, затем выбрался наружу. Рен проследила за ним через щёлку в двери. Внезапно она обернулась и посмотрела на Патча.

– Постой! Кажется, твоя Песнь распространилась дальше!

Патч перестал играть, и Песнь мягко стихла.