Евгений Мисюрин - Ловушка для папы [СИ]

Выстрел!

Следующий упал. А лава-то захлебнулась. Со стороны залегшей пехоты раздался сначала слаженный залп, лишивший первую линию атаки сразу двух десятков рыцарей, затем пошёл беглый огонь. Винтовкам вторили редкие, но эффективные тявканья гранатомётов, так что до линии обороны доскакала хорошо, если половина. Но это же не все имеющиеся рыцари. Наверняка, три короля сообразили, что нужно кого-то в резерве оставить, а может, по флангам пустить. Вон, точно, слева обходит отряд, голов в двести, это если лошадиные не считать. Свиньин криво улыбнулся. Он ещё вчера смотрел, как в траву укладывали специальную проволоку, которую Дубов называл спиралью Бруно. Точно. Отряд снизил скорость, лошади начали неуверенно топтаться на месте, пара даже упала. А сзади напирает арьергард… Да. Сорвалась атака.

Из соснового леса раздался грохот. Вот я дурак, подумал Свиньин, прозевал пушкарей.

– Стрелки, всё внимание на орудийную команду. Выбиваем канониров.

– Опоздал, командир, – это вредина Садык. – Я уже одного снял.

Вот ведь что за характер у человека. Совершенно нестроевой. Такому только в стрелки, ну или, как Исайка, в небе кружить, высматривать. Всё сам, без команды. Но, надо отдать должное, цель ловит мгновенно, ситуацию оценивает правильно, бьёт без промаха. Так что…

– Молодец. Следите все за пушкарями, сейчас это самое опасное направление.

Вот чёрт, они и между камней бомбарды засунули! И как только протащили?

– Внимание, стрелки. Бомбарды на левом фланге, между скалами. Не упустите.

А самому надо на лучников перекинуться. С ними проще. Лук – не винтовка, лёжа не постреляешь. Не замаскируешься. Так что за восемь оставшихся в магазине выстрелов он легко снял восьмерых самых активных. Перезарядил и начал потихоньку отстреливать остальных. Это занятие, однако, вместе с зарядкой всех трёх имеющихся магазинов, отняло больше часа. Солнце поднялось выше макушек деревьев, осветило предгорья и поле боя.

Глаза начинало понемногу резать от постоянного пользования оптикой, Свиньин отложил винтовку, и оглядел место атаки. Когда-то ровная площадка между широким ручьём и каменными скалами, на которых и расположились стрелки, оказалась усеяна блестящими в ярком утреннем свете доспехами. Василий начал было считать лежащих кабальеро, но сбился уже на седьмом десятке. Тем более, что многие тела были разорваны взрывами, кто-то лежал в свежей воронке, а большинство придавили собственные лошади. После криков и выстрелов только что затихшего боя стояла оглушительная тишина, то и дело нарушаемая стонами раненых, криками перепуганных птиц, и ржанием подстреленных лошадей.

Кастильцы отошли на перегруппировку, а вот в войске Боабдила, судя по торопливым действиям медиков, снова кто-то решил проявить личную доблесть. Даже на скале было слышно отборную мавританскую ругань.

Зарядов на три магазина не хватило. Следовало опросить своих, выяснить расход боеприпасов, и направить кого-нибудь к интенданту. Свиньин дрожащими от усталости пальцами сдёрнул радио, но сказать ничего не успел. Над разбитым гранатами полем разнёсся густой, трубный гул и из-за леса выехал десяток богато одетых всадников, несущих разлапистые зелёные ветки. Одеты они были в цвета Фердинанда, Изабеллы, и Жуана Второго.

– Стрелки, внимание, смотрите, не пальните по парламентёрам, – на всякий случай предупредил Свиньин.

– Мог бы и не говорить, всё равно мне уже нечем, – Это всё тот же Садык. Ну и характер.

– А чего сразу не сказал? Вот теперь тебе, значит, к интенданту и идти. Заодно поинтересуешься, о чём договариваться будут. Давай, выдвигайся.

– И пожрать захвати! – спешно добавил кто-то.

Тот в ответ недовольно заворчал, но Василий уже прицепил радио к специальной петле почти подмышкой и старательно не слушал сварливого сослуживца. Его другое привлекло. Пока короли, или, может быть, их доверенные лица, открыто ехали по обильно усыпанному телами в латах полю, за соснами происходило странное движение.

– Стрелки, – Свиньин выхватил радио и, чуть не забыв нажать нужную пипочку, скомандовал. – Присмотритесь к соснам. Там, вроде, батарея стояла?

– Именно, командир.

– Что-то они подозрительно возятся.

– Да они жрут, сволочи! – Это точно Дамир. Сам вечно голодный, вот и пришло в голову.

– Следите внимательно. Как бы эти обжоры нам потом сюрприз не устроили.

Сам же Василий вытянул руки вдоль туловища, уткнулся подбородком в собранную утром кучку травы, и расслабился. Вот, кажется, чего сложного? Лежи себе целый день, нажимай только крючок время от времени, а устал, будто шпагой махал. Он закрыл глаза и перед тёмными веками тут же побежали расширяющиеся светлые руги. Солнце ещё это… отражается от всего подряд, и каждый раз в глаза.

Такая война была непривычна и ему. Он прошёл множество схваток, и все они выглядели примерно одинаково – тяжёлая конница проламывает оборону, открывает проход для пехоты, а с флангов её поддерживают лучники. В тылу или же где-то наособицу работают пушки. Их задача ликвидировать артиллерию противника, а затем, стреляя картечью, вынести максимальное число кавалерии и пехоты. Чаще всего армии выступают друг на друга открыто, пряча резерв, это понятно, но остальные войска шагают линейно или, если обороняются, стоят в каре, или тоже в несколько линий. Кочевники на востоке, говорят, воюют вообще иначе – налетают лавой, без разделения на рода войск, и или сразу ломают оборону, или, если не получается, окружают. Потом, если, конечно, не город берут, строят хоровод. Носятся по кругу и стреляют, пока всех защитников не перебьют.

Но здесь всё получилось немного иначе. Поле боя размаха для манёвра не позволяло – ширина ровного пространства между ручьём и предгорьем всего саженей триста. Так что благородным идальго пришлось наступать почти без прикрытия лучников и артиллерии. Да и мушкетёры вступили уже позже, когда основная волна схлынула.

А переговоры-то, похоже, не задались. Голоса повысили, кое-кто даже на крик срывается. Но королей там, кажется, ни одного нет. Василий рассмотрел цвета Родриго Понсе Леона, верного военачальника, прошедшего с королём Фернандо до самого моря. К его удивлению, среди парламентёров затесался даже какой-то патер. Не иначе, толмачить взяли, хотя зачем, непонятно. Кастильцы и гранадцы веками жили бок о бок и уж всяко языки друг друга понимали. Шум тем временем нарастал, пару раз Свиньин слышал яростные выкрики, как вдруг…

В глубине деревьев громыхнул оглушительный выстрел. Не иначе вся батарея разом пальнула, успел подумать Свиньин, прежде, чем его накрыла ослепляющая резкая боль. Мир исчез в разноцветной вспышке.