Евгений Мисюрин - Ловушка для папы [СИ]

– Впечатляет, – он кивнул головой Бонду, и непроизвольно повысил голос, чтобы перекричать многоголосый рёв машин. – Уверен, во всём мире нечего противопоставить этой великой армаде.

– Ну что вы, Родриго, – Джеймс пожал плечами. – Нам удалось провести в зону перехода лишь два десятка машин. На большее количество банально не хватило мощности установки. Ведь на отправку в ваше время лишь одного танка по местным меркам нужно столько энергии, сколько получится от пожара всего Рима.

– Простите, сеньор Бонд, я правильно понимаю, что при отправке ваших чудищ обратно вы собираетесь сжечь город? – голос папы дрожал, глаза смотрели испуганно.

– О, не беспокойтесь, – Бонд запанибрата похлопал собеседника по плечу. – Они не попадут обратно. Все машины останутся в полном вашем распоряжении, как гаранты мира и торжества христианской веры.

А танки уже выстроились в ровную коробочку по четыре, а сзади за каждой группой пристроились менее заметные машины – одни больше похожие на железные дилижансы, с раздутыми и тоже металлическими жилыми, а может, рабочими, отсеками, а кое-какие из агрегатов могли щеголять толстенными, в рост человека, трубами, установленными на колёса. Трубы были длиннее четырёх танков, поставленных друг за другом и почему-то привлекли внимание папы.

– Что это за иерихонские трубы? – с интересом спросил он. – Или вы смогли воссоздать библейское оружие и теперь будете ими ломать стены?

Бонд заливисто засмеялся. Через минуту он вытер глаза и ответил:

– Это не трубы. Это цистерны с топливом. Нашим машинам для езды нужно жечь определённые горючие жидкости, а так как дизельного горючего в пятнадцатом веке не достать, пришлось везти его запас с собой. И понадобится его много, потому что наша, то есть, теперь уже ваша, железная армада поплывёт за океан, в Америку. Чтобы поразить врага в самом его логове.

В этот момент от составленной в порядке техники, жизнерадостно разговаривая на неизвестном Родриго языке и время от времени усмехаясь каким-то своим шуткам, прошли трое чужих воинов. Одеты они были так же неприглядно, как и их танки – никаких ярких цветов, никаких кружев или иных украшений. Простые на вид одноцветные серо-зелёные комбинезоны, почти вплотную облегающие тела, сквозь невиданные им прежде тонкие металлические застёжки, распахнутые почти до животов, виднелись простые льняные белые майки. Каждый нёс за ремешок непривычного вида шапку с болтающимся чёрным шнурком. Лица их были довольны, а взгляды… От взглядов папе Александру шестому стало очень неудобно, захотелось съёжиться, втянуть голову в плечи и бочком-бочком убежать в сторону, пока не остановили. Хозяйские это были взгляды. Именно так смотрят воины баронской дружины на работных девок и молодух только что захваченного замка.

Папа Александр шестой не выдержал и поёжился.

– Не тушуйтесь, – Бонд покровительственно похлопал его по плечу, от чего стало только хуже. – Дальше всё пойдёт как по маслу. Через пару лет весь мир будет наш.

Пришелец из будущего, а может, преисподней, Родриго уже не был уверен, расправив сухие плечи, широко зашагал в сторону своих войск. Папа с тоской посмотрел ему вслед и тихо подтвердил:

– Вот именно… Вот именно.

Он непроизвольно отряхнул плечо, постарался принять подобающий сану вид, и двинулся к карете. Ватиканский поезд выглядел среди огромных железных монстров несколько потерянно. Да и швейцарские гвардейцы в своих разноцветных одеждах, с нелепыми пиками в руках смотрелись скорее, смешно и напоминали не грозных защитников, а уличных паяцев в руках неумелого кукловода. Даже лошади нервно перебирали ногами, то и дело трусливо фыркая в сторону взрёвывающей техники, а одна кобыла так и норовила вырваться из пристяжи и убежать куда глаза глядят. Папа осенил крестом поезд, охрану, себя любимого, влез в карету и замер.

Не прошло и недели, как новоявленная железная армия уже подходила к Гранаде. За всё время похода по католическим землям не случилось ни одного боя. Все, кто изначально, возможно, и не желали видеть чужаков на своей территории, не посмели высказать и слова против. Лишь дважды англичане останавливали свой победный марш не для отдыха, а из-за конфликта с местными властями. Но оба раза вид папской буллы, подтверждающей его согласие на контроль за порядком в объединённом государстве Кастилии и Арагона, остужал пыл протестующих.

– Поймите, – увещевал землевладельцев Бонд, – я не желаю вам зла. Но уж больно много ереси собралось на святых землях. Потому папа Александр шестой в неизмеримой благости своей, видя, что даже неистовые в вере доминиканцы не справляются, прислал нас.

– И теперь вы останетесь у меня навсегда? – как правило спрашивал очередной лорд.

– О, не беспокойтесь. Наша цель – выбить мусульман из принадлежащей их величествам Гранады.

После чего немного успокоенный местный сеньор согласно кивал и давал разрешение на проезд по своим землям.

Просыпался он очень тяжело. Болело всё тело, волосы, казалось, полностью заползли за ночь в рот, набили его, как перину, и теперь не давали дышать. Мышцы дрожали, ничуть не отдохнув. По ощущениям устали даже мускулы под ногтями и на ушах. Мужчина застонал, попробовал отплеваться… поднял голову и с трудом разлепил один глаз.

Тяжело-то как… Ну-ка, если потрясти кистями, как после написания письма, разогнать застоявшуюся кровь. Так уже легче. Теперь открыть глаза. Левый почти сработал, правый не хочет. Мужчина ощупал веко дрожащими пальцами. Вроде, всё на месте, даже кое-что лишнее. Этого мешка вчера точно не было.

Кое-как разлепил ресницы и тут же со злым шипением захлопнул веки. Щиплет! Видимо, пот высох, соль не давала открыть глаз, а когда сделал это вручную, тут же попала внутрь. Он прищурил левый, поднялся с постели, напрочь забыв, что только что жаловался на затёкшие за ночь конечности, и начал оглядываться в поисках умывальника.

А кстати, где это он?

Небольшая, пять на пять шагов, комната с белёными стенами и потолком, на каменном полу – ковёр, вдоль стен пуфики вместо подушек. Основную площадь занимала кровать – огромная, хоть балы на ней устраивай, с балдахином против клопов и тонкими занавесками от прочих кровососущих. Роскошно…

Мужчина хотел крикнуть кого-нибудь, чтобы принесли умыться, но слипшиеся губы позволили лишь замычать. Однако, даже этот невнятный звук возымел должное действие. Неприметная низенькая дверь распахнулась, и внутрь протиснулась объёмистая женщина в пышных юбках, что делало её фигуру ещё значительнее и заставляло походить на грелку для чайника. Поверх юбок, напрасно стараясь казаться заметнее, притулился крошечный фартук, то ли покрытый заплатами, то ли специально сшитый из разноцветных лоскутов.