Маргарет Оуэн - Спасти Феникса [litres]

– Что случилось?

– Стервятники в лиге отсюда, – выпалила Фу.

Глаза Жасимира широко открылись и остановились на ней.

– Как они подобрались так близко? – спросил он холодно.

– Нам всем нужно было отдохнуть. – Тавин скользнул мимо принца. – А теперь нам нужно уматывать.

Фу последовала за ним, держа шкуры и плащи под мышкой. Она могла бы поклясться, что услышала за спиной бормотание принца:

– Отдохнуть .

Затылок залило краской. Она не оглянулась.

Через несколько минут они ушли. Пока восход вспарывал темный шов горизонта, Фу привела три воробьиных зуба в гармонию. Паучьи пальцы следопытных чар Стервятников ощупывали оставшуюся позади пещеру, переходя с камней на деревья, как пьяница, который потерял в темноте свой кошель.

Они торопливо шли все утро, сквозь буки, ели и колючие сосны. Деревья редели и уступали место черным камням, покрытым снегом.

Когда они вышли к реке, грызущей изгибы крутых каменных стен, тихое перешептывание листвы переросло в оглушительный рев.

– Это Крылиная, – сказал Тавин, когда они помедлили на высоком берегу. Он молчал с тех пор, как они покинули пещеру. Молчали все. Вместо этого они то и дело оглядывались и спешили вперед. – Отсюда, с ледников, она берет свое начало.

Она нисколько не походила на ту ровную ленту, которую Фу помнила по Чепароку. Однако сейчас река была далеко-далеко от южной дельты, и они тоже.

Тавин сел, вынул и расправил одну из украденных шкур, рассек на две широкие полоски и передал Фу.

– Обвяжи сандалии. Мы скоро пойдем по снегу и льду.

– Где Стервятники? – спросил Жасимир, перекрикивая шум воды.

Фу коснулась своей зубастой триады и состроила гримасу.

– Лиги полторы. Мы пошли на северо-запад. Они идут строго на север.

– Вероятно, думают, что мы прорываемся к перевалу Санграпа. – Тавин махнул рукой в сторону двух серых пиков в лиге к северу, после чего вручил еще две полоски шкур принцу. – Это кратчайший путь к Драге. Тогда как Триковой находится за перевалом Мисгова. – Он указал на извилистый склон на востоке. – Можем добраться туда к ночи. И если нам удастся миновать Мисгову незамеченными…

Это могло дать им столь необходимую фору. И все же Фу услышала вопрос в вопросе. Она вынула из мешочка пригоршню воробьиных зубов.

– Но если нас заметят, они поймут, что мы направляемся в Триковой, и тогда нам крышка, – кивнул Тавин, помрачнев.

Она скормила зубы перчаткам, которые несколько дней назад сняла с мертвого Стервятника, и они прижались к ее ладоням.

– Поэтому я постараюсь, чтобы не заметили.

– Ты вчера сознание потеряла, – напомнил принц. – Ты уверена…

– Ага. – Фу натягивала шкуру, обмотавшую сандалии, до тех пор, пока ее не проткнули гвозди. – Закончили канителиться?

Они закончили. Тавин повел их вдоль реки, следуя звериной тропой, похожей на бессмысленные детские каракули. Деревья уменьшились до кустов терновника, терновник – до травы и жесткого лишайника. Лохматые козы не обращали на них ни малейшего внимания, изящно ощипывая зеленые побеги.

Они лезли дальше, лезли выше, и с каждым вдохом Фу отмечала путь кожемагов, видела рыщущие когти их следопытных чар, следила за расстоянием до них. Оно росло не быстро, но росло, достаточно, чтобы побуждать ее вплетать в триаду один зуб за другим.

Прежняя головная боль вернулась, начавшись в тот момент, когда они проходили веревочным мостом, растянутым над широким обледеневшим ущельем. Фу боролась с ней, как только могла. Боль была всего лишь еще одной нотой в гармонии. Она клялась всеми мертвыми богами, что сможет удержаться, пока они не преодолеют перевал Мисгова.

Когда полуденное солнце оказалось в верхней точке, головокружение заставило Фу упасть на колени. Она захлебнулась желчью и успела взять себя в руки, прежде чем воробьиные зубы допустили фальшь.

– Зубы? – спросил Жасимир.

– Высота, – ответил Тавин, не мешая ей утирать рот чистым снегом. – Горная болезнь. Некоторые люди не приспособлены к тому, чтобы забираться так высоко.

– Да, – хрипло согласилась Фу и позволила Соколу помочь ей подняться на ноги. Его рука задержалась в ее. – Просто… продолжаем идти. Мы должны преодолеть перевал.

– Могу тебя понести. – Пожатие Тавина стало крепче.

– Вместе с узлом – нет. – Она заставила ноги волочиться дальше. – Пошли. Либо мы преодолеем перевал сегодня, либо не преодолеем никогда.

Они побрели дальше, выбрав тропу, которая становилась только круче. О том, что здесь есть что-то живое, напоминали лишь примитивные веревочные мосты, натянутые между глыбами, над ущельями, вдоль обрывистых скал. Она как раз ступила на один из них, когда порыв ветра ухватил ее за плащ и стал рвать лохмотья и мех под ними. Фу отвернулась к скале, чтобы песок не попал в зажмуренные глаза.

– Продолжаем идти , – крикнул Жасимир, хотя мост брыкался и был явно против.

Фу потащилась вдоль дрожащей веревки, скользя на коленях. Порывы ветра не позволяли ей открыть глаз. Она шарила вокруг, пока пальцы не наткнулись на зазор между промерзшими досками, и подтянулась. Одна доска. Две. Четыре. Она сбилась со счета, заставляя себя ползти навстречу завывающему ветру.

Наконец она царапнула рукой твердый камень. Взобралась на благословенный участок неподвижной земли, вползла в укрытие под глыбой, где уже съежился принц, и свернулась дрожащим калачиком. Через мгновение что-то тяжелое и теплое накрыло ее. Она догадывалась, кто это мог быть.

– Давайте больше так никогда не будем делать, – просопела она.

– У меня для тебя плохие новости, – сказал Тавин ей в плечо голосом, глухим от холода и тряпья. – Нам придется проделать это снова. Много раз. – Он со стоном выпрямился. – Как вы?

Она привстала на колени.

– Справлюсь.

– Я в порядке, – резко сказал принц у нее за спиной. – Пошли.

Тавин снова поднял Фу на ноги. Песня трех зубов опустошала и мучила ее кости. Она покачнулась. Он помог ей устоять.

– Мы почти на вершине. Мы почти дошли. Продержись еще чуть-чуть.

На этот раз он не выпустил ее руку и держал, пока они пробирались дальше, преодолевая холод.

Зрение Фу мутнело с каждым шагом, череп раскалывался. Сквозь туман в голове просачивался напев, больше похожий на молитву:

Сохраняй гармонию. Не закрывай глаза. Сдержи клятву. Заботься о своих .

Мир сжался до ослепительно-белого льда и твердых черных камней, до одного шага за другим, до размытых пиков и горящих легких, до кислого привкуса желчи на языке.

Сохраняй гармонию .

Они карабкались дальше, дальше, выше, выше, в снег, который поддавался и проглатывал их по пояс, сквозь ветер, который чуть не сдувал их с ног.

Сдержи клятву .

Солнце уже было на полпути к горизонту, когда Тавин остановился.