Джессика Броуди - Небо без звезд [litres]

– А почему «хват»? – не слушая ее, поинтересовался Марцелл. – Откуда это слово происходит?

Шатин закатила глаза. Он это серьезно? Вот как ей предстоит провести день? Да этот парень скучнее брюквы.

– Не знаю. Мы не обсуждаем происхождения слов за пузыристым винцом. Просто так говорят.

– Ну-ну, – успокаивающе вскинул руку Марцелл. – Остынь.

Шатин перевела дыхание.

– А еще? – спросил он.

– В смысле?

– Как еще у вас говорят?

– Не знаю. У меня на «пленке» нет запоминалки. Слушай, я не сумею тебе помочь, если не скажешь, кого мы ищем.

– Назови хоть несколько словечек. Я хочу их побольше выучить.

В этот момент круизьер завалился на левый борт так, что у Шатин опять что-то оборвалось в животе. Она взвизгнула и вжалась в сиденье, чтобы удержаться на месте.

– Пустяки, – хихикнул Марцелл. – Просто повернули.

– Знаю, – огрызнулась Шатин, желая загладить свой промах.

– Правда? А похоже, что тебя сейчас от страха стошнит.

От этих слов желудок Шатин окончательно взбунтовался. Она зажала себе рот и сглотнула, сдерживая рвоту. И конечно, никого этим не одурачила. Марцелл наклонился через разделявший их проход. Шатин уловила исходивший от попутчика запах чистоты и свежести. Ей вспомнился малыш Анри. У него от макушки пахло так хорошо, так сладко, что она, бывало, зарывалась в нее носом, чтобы вволю надышаться.

– Эй, ты как? Тебе плохо?

Глубокие темные глаза Марцелла оказались совсем близко, и Шатин показалось – она может заглянуть сквозь них прямо ему в душу. В этот мимолетный миг она почти понимала, почему девчонки из третьего сословия встречали визгом каждое его появление на «пленке». Марцелл д’Бонфакон действительно был красавчик . С этим спорить не приходилось.

– Ничего, сейчас пройдет… – пробормотала она. Взгляд ее упал на его ладони, опиравшиеся о сиденье по обеим сторонам от ее коленей. Так близко. Слишком близко. Шатин вдруг захотелось отбросить его руки, оттолкнуть юношу, но тут ее отвлекло нечто другое. Хрустящий белый манжет его мундира задрался, открыв побледневший синяк на левом запястье.

Что это?

Шатин непроизвольно склонилась посмотреть.

– Не смотри вниз, – остановил ее голос Марцелла. – Лучше в окно. Поверь, так будет легче.

– В ок… – начала Шатин.

– Режим прозрачности, – приказал Марцелл, не дав ей договорить.

Темный пластик вокруг них вдруг исчез, и Шатин снова подумала, что падает. Между нею и проносившейся внизу землей был только воздух. Ахнув, она сообразила, что весь круизьер внезапно стал прозрачным. Стены, потолок, пол словно растворились, и казалось, что они летят. По-настоящему.

Девушка так засмотрелась по сторонам, что желудок сразу успокоился. Под круизьером, насколько видел глаз, раскинулись пологие холмы, укутанные большими лоскутьями снега и еще бо́льшими – замерзшей, кочковатой травы. Из земли торчали странные камни, острые и угловатые, тянущиеся к небу, словно задумали достать до туч. Здесь никто не жил. Не было Трюмов, укрытий, людей. И ни единого дерева, ни одной птицы в бесконечном белом небе.

Так вот они, Затерянные земли.

Шатин слышала, что их еще называли Мертвыми землями. Потому что никто из пытавшихся пересечь ледяную пустыню пешком не выжил.

Они стремглав летели над ней, надо льдом, камнями, промерзшей травой. Шатин никогда не понимала выражения «дух захватывает», но сейчас ей на ум пришли именно эти слова.

Да уж, от подобного зрелища и впрямь дух захватывало.

Огромная ледяная пустыня одновременно пугала и завораживала ее.

– Красиво, да? – прервал ее мысли Марцелл, и только тогда Шатин заметила, что буквально навалилась на прозрачную стену, распластав ладони и расплющив нос.

Она села прямо и как можно равнодушнее пожала плечами:

– Недурно.

Марцелл расхохотался, запрокидывая голову. И снова Шатин ощетинилась:

– Что смешного?

– Тебе никто не говорил, что врун из тебя никудышный?

Нет, этого ей никто и никогда не говорил. Она уже стала бояться, что утратила хватку. Всего десять минут в круизьере с кудрявым офицериком, и так размякла!

Шатин скрестила руки на груди – воздух в легких вдруг стал горячим.

– А тебе никто не говорил, что ты трус?

Едва эти слова сорвались с языка, она поняла, что, желая уколоть собеседника, со всего маху ударила в самое больное место.

Лицо Марцелла мгновенно замкнулось; он съежился так, словно хотел вывернуться наизнанку. Ссутулившись, уставился на землю за окном.

Шатин безмолвно выругала себя за то, что задела такую явно больную тему. Но откуда же ей было знать? И снова она почувствовала, что совсем не годится для этой работы. Ей полагалось бы «завязывать отношения». А не вгонять парня в тоскливое уныние. Ну и как теперь из него такого вытягивать нужные сведения?

Прикрыв глаза, девушка стала обдумывать новую тактику. Как бы подобрать подходящую тему, чтобы все исправить?

– Мабель.

Распахнув глаза, она уставилась на Марцелла. Он по-прежнему не отрывался от окна, устремив взгляд куда-то вдаль. И Шатин подозревала, что видит он не Затерянные земли. И может быть, даже не Латерру.

– След ведет к ней, – продолжал Марцелл. – Эту женщину зовут Мабель Дюбуа. Моя бывшая гувернантка. Семь лет назад обнаружилось, что она шпионила на «Авангард». Все это время я думал, что Мабель в тюрьме. – Он задумчиво кивнул головой. – Да, все это время.

Шатин таращилась на него, не понимая, что сказать в ответ и надо ли говорить вообще. Ее спутник, кажется, беседовал сам с собой. Как будто Шатин вдруг стала такой же прозрачной, как стены и пол.

– А она, оказывается, сбежала. Месяц назад. Я и не знал, что с Бастилии можно бежать. – Он мрачно усмехнулся. – Вот и видно, сколько я знаю. Вернее, сколького я не знаю. В общем, отец перед смертью оставил мне сообщение. Это к нему я приходил вчера в морг, когда… когда ты… – Он сбился. – Когда мы познакомились. В сообщении говорилось, что Мабель в Монфере и мне нужно ехать к ней.

– В сообщении?

Уж не это ли подразумевал генерал, рассказывая о попытках «Авангарда» связаться с его внуком?

Шатин вдруг вспомнила рубаху, которую Марцелл у нее на глазах срезал с мертвого тела отца. На ней была вышита Забытая Речь. Но как он сумел прочитать то, что там написано?

А юноша продолжал:

– Я и сам не знаю, что делаю в этом круизьере и зачем собрался в Монфер. Арестовать Мабель? Поговорить с нею? Спросить, почему она лгала мне всю жизнь? Уверяла, что любит меня, а сама собирала информацию о патриархе для террористов «Авангарда». Я только знаю, что должен еще раз увидеть ее. Да, еще раз.

Марцелл наконец обернулся к Шатин, впервые за эти минуты, показавшиеся девушке часами, вспомнив о ее присутствии. Губы его замолчали, но глаза продолжали говорить. И Шатин почему-то чудилось, что они говорят: «Да, я тебя вижу. Знаю, что ты здесь. Спасибо, что выслушал».