Бекс Хоган - Побег

Иначе говоря, его помощь всецело зависит от того, выйду я за него или нет.

– Благодарю, но мне лучше двигаться дальше. Если мой отец узнает, что я здесь, никому из нас не поздоровится.

– Чепуха! Я настаиваю, – говорит он.

– А Грейс?

– Некоторое время ей придется вкушать от нашего гостеприимства в темнице, но ее будут хорошо кормить и не тронут.

Хотя мне неприятна мысль о том, что Грейс попала в подобное окружение, я мало что могу поделать и более чем уверена в том, что она способна за себя постоять, поэтому принимаю предложение. Будто у меня есть выбор.

Король провожает меня до двери, но не позволяет ее открыть.

– Я могу быть щедрым, Марианна, – говорит он, обнимая меня за талию. – Приходи ко мне в спальню, и, возможно, ты сможешь убедить меня отдать тебе флот вместе с кораблем.

Рука его поднимается к моей груди, а сам он наклоняется, чтобы снова меня поцеловать.

Будь он простым человеком, я бы изничтожила его и переступила через разбросанные по полу ошметки, не оглянувшись. Но он король. Тут власть принадлежит ему. И он это знает.

Вместо этого я чуть отступаю, сохраняя дистанцию, но смотрю на него снизу вверх, надеясь изобразить на лице восторг.

– Может быть, завтра. У меня был долгий день, – говорю я, выдавливая из себя улыбку. – Мне нужно выспаться.

Мгновение мне кажется, что он меня ударит, такой злобой горит его взгляд, но злоба гаснет, сменяясь холодной улыбкой.

– Разумеется.

В комнату входят гвардейцы, которым он не подает никаких жестов, по бокам от меня встают вооруженные мужчины и уводят от еды, до которой я так и не дотронулась, и от короля, о прикосновениях к которому жалею.

Свет дня тускнеет, и слуги ходят по каменным коридорам, зажигая свечи, чтобы озарить мрачные пространства. Мы поднимаемся по спиральной лестнице наверх, пока не оказываемся в комнате, где, как сообщают гвардейцы, я должна оставаться. Я спрашиваю о Грейс, но они ничего не отвечают, просто закрывают за собой дверь, оставляя меня в одиночестве.

Комната не так велика, как другие. В ней нет роскошных шкур или бархатных подушек, чтобы смягчить холод камня. Зато есть кровать с чистыми простынями, и я сажусь на нее, пытаясь собраться с мыслями, роящимися у меня в голове.

Это катастрофа.

Действительно ли король хочет на мне жениться или он просто пытается со мной переспать? Меня передергивает при воспоминании о его прикосновениях, о его неуместных ухаживаниях. Могу ли я дать ему то, что он просит, ради островов? Насколько это хуже, чем быть отданной отцом замуж за Торина?

Я снова представляю себя целующей короля и не испытываю ничего, кроме рвотных позывов. И тут, совершенно из ниоткуда, я представляю, как целую Бронна. У его губ был бы вкус моря, вкус смеха, вкус тысячи наших общих секретов. Вкус дичайшей бури и спокойнейшего моря. Вкус поля чернобубенчиков, подхваченных бризом.

Вкус предательства .

Вспомнив об этом, я замираю на месте. Отгоняя все мысли о свадьбе в сторону, я заставляю себя сконцентрироваться на самой главной для меня сейчас проблеме.

Король, может, и согласился предоставить мне корабль, но при всех моих благих намерениях я понятия не имею, как победить отца и учинить над ним праведный суд. Гадюку боятся на морях-океанах не просто так. Возможно, в этом и кроется мой ответ. Его нужно выманить на сушу, где у него уже не будет преимуществ «Девы».

А в качестве приманки сгожусь и я.

Сон не идет. Ночь слишком влажная, воздух, проникающий через открытое окно, почти не спасает, а тревожные мысли не дают покоя. Чего бы еще ни захотел король, бессмысленно делать вид, будто он заботится об островах или хоть в малейшей степени заинтересован в защите своего народа. Он заботится исключительно о себе. А его сын? Где Торин? Что означали его поползновения жениться на мне? Никто не станет терпеть церемонию брачных уз, не имея на то оснований, и, хотя доказательств у меня нет, интуиция подсказывает мне, что он не заодно с отцом. Я должна найти Торина. Я должна понять, не было ли в нем чего-то еще в тот день, когда мы встретились, или он ничем не лучше моего отца. Беда лишь в том, что я понятия не имею, на каком из Шести островов он сейчас может быть.

До меня откуда-то поблизости доносятся тихие скребущиеся звуки, и я думаю, не крыса ли это. Надеюсь, Грейс не приходится делить свою камеру с нежелательным избытком грызунов. Интересно, сколько ей придется торчать в своей темнице? У меня есть нехорошее предчувствие, что это будет зависеть от того, как долго я смогу ограждать себя от домогательств короля.

Царапанье продолжается, и я переворачиваюсь на бок, надеясь отвлечься, однако в воздухе происходит едва различимое движение, и я понимаю, что это не крысы. Кто-то там скребет стену башни у меня за окном.

Проклиная то, что была вынуждена расстаться со своими ножами, я медленно протягиваю руку к тяжелому латунному подсвечнику у кровати. Его тяжесть меня радует. Лучше, чем ничего. Затем я жду, пока не слышу мягкое приземление на пол моей комнаты.

Сердце уходит в пятки. Их двое.

Они уже почти возле моей кровати, так что времени на сомнения и промедление нет. Я делаю взмах подсвечником и попадаю ближайшему из убийц точно в висок. Он падает, как парус без ветра, из его руки выскальзывает нож и звенит об пол. Однако его сообщница готова к моей атаке, ее рука перехватывает подсвечник за противоположный конец и стягивает меня с кровати. Я больно ударяюсь о каменный пол и быстро откатываюсь, чтобы избежать ее ботинка, которым она метит мне в лицо. Адреналина уже через край, я вскакиваю на ноги, однако она слишком проворна и на сей раз всаживает ботинок мне в поясницу, снова отбрасывая на пол. Она хватает меня за волосы и тащит к стене, пригвождая, вцепившись пальцами в горло.

Это Удушка. И я вижу по ее глазам, что она знает насчет Бриггса.

Она ничего не говорит, просто сдавливает мое горло все сильнее, и я понимаю, что она вовсе не намерена возвращать меня отцу живой. Она хочет видеть, как я сдохну прямо тут.

Я пытаюсь содрать ее клешни с шеи, но она слишком сильная. Сопротивляюсь отчаянно, легким дико не хватает воздуха. Я шарю по полу в поисках хоть чего-нибудь. Кончиками пальцев нащупываю острие клинка, который уронил ее спутник, напрягаюсь изо всех сил, зажимаю его в кулаке… и глубоко вонзаю ей в руку.

Она моментально отпускает меня и не успевает прийти в себя, как я бью ее головой о стену, отчего она тут же теряет сознание. Кашляя, я растираю шею и стараюсь сделать вдох. Конец был близок.

Проверяю, с кем это она пожаловала. Его зовут Тернер. Однажды он показывал мне, как крепить такелаж, посмеиваясь над моей некомпетентностью. А теперь собрался схватить меня для последующей казни. Очень мило.