Бекс Хоган - Побег

– Отпусти ее, Адлер.

Я вижу легкую тень растерянности на его лице оттого, что я назвала его по имени. Но она тут же исчезает, и ее сменяет улыбка, как будто он и без того знал, что я появлюсь.

И он стреляет Грейс в голову.

Ее красивое сильное тело рушится на землю раньше, чем мой крик оглашает воздух. Я падаю на песок, спотыкаюсь, в шоке, тянусь к ней, будто могу вернуть ее после такой смерти. Потом горе затмевается яростью, я вскакиваю на ноги и бегу к ней. Люди Адлера пытаются меня схватить, но я рычу и нападаю сама, горя ненавистью, раздирая и царапая, мои ногти как когти, срывающие кожу со щек и рук. Я выплескиваюсь, не сдерживаясь, и едва замечаю, как под моими ударами ломаются кости. В меня вцепляются новые руки, а я продолжаю корчиться и лягаться, желая убить их всех за то, что они сделали, – за все, – однако голос Адлера перекрывает шум.

– Хватит! – Он как будто застигнут врасплох. Он не догадывался и о части того, на что я способна. – Или я и его пристрелю.

Я поднимаю глаза, вижу, что Адлер приставил пистолет к голове Бронна, и моментально сдаюсь. Пока меня вяжут по рукам, я выдерживаю взгляд Бронна, молча посылая ему тысячи извинений за опоздание, а в ответ вижу лишь облегчение, потому что я жива. Потом меня ставят перед Адлером, чье лицо забрызгано кровью Грейс.

– Ты ведь знаешь, – говорит он так, будто мы с ним виделись только вчера, а не много месяцев назад, – что заботливость – твоя слабость. Всегдашняя. Она делает тебя уязвимой. Заставляет сочувствовать.

– Я сдавалась. Тебе не нужно было убивать ее. – Я захлебываюсь собственной злобой.

Адлер наклоняет голову, изображая сострадание.

– Она меня предала. Так что да, я ее грохнул. Просто хотел, чтобы ты видела. – Он делает знак своим людям. – Собираемся. Заберем их на «Деву».

Адлер выдергивает кляп изо рта Грейс и засовывает в мой. У него кровавый вкус, приторный, я задыхаюсь, мне хочется рыдать. Под дулами пистолетов нас с Бронном тащут к шлюпкам, грубо усаживают, и я оглядываюсь на Грейс, лежащую на берегу, брошенную теми, кому даже не хватило достоинства ее похоронить. Песок вокруг нее пропитался краснотой, она впиталась в ткань острова, и часть меня вытекает вместе с ее потерей.

Насмешки начинаются сразу же, как только команда на борту замечает нас, и продолжаются, пока нас втаскивают на палубу, подвергают обязательному избиению и бросают к ногам Адлера.

– Смотрите, кого я привел домой, – победоносно обращается он к своим людям, которые встречают его подношение одобрительными криками. – Мы рады, что ты снова с нами, Марианна.

Я пытаюсь ответить, однако звуки упираются в кляп. Адлер прикладывает ладонь к уху.

– Что ты сказала? Не слышу.

Он наклоняется и выдергивает тряпку.

Прежде чем поднять голову, я сплевываю всю кровь ему на сапоги. Вдобавок я прикусила язык, когда меня ударили по лицу.

– Я сказала, что не могу ответить тебе взаимностью.

Двое ставят меня на ноги и крепко держат, пока Адлер покачивается передо мной на каблуках.

– Должен признаться, я беспокоился. Ты могла убиться без моего ведома, но вышло все как надо.

– Чего ж ты ждешь? – говорю я.

Если мне суждено умереть, зачем тянуть? Но страха я не покажу. Этой силы я ему не отдам. Никогда больше.

Адлер смеется, и его команда ему вторит. Но когда я оглядываюсь, то вижу, что не вся. Если только мне это не мерещится, некоторым матросам не по себе. Может быть, убивая собственную плоть и кровь, капитан заходит слишком далеко? Или они просто потеряли аппетит после встречи с морскими хищниками?

– Марианна, Марианна, – продолжает забавляться Адлер. – Ты ведь знаешь, настолько ты для меня важна. Для такой особой гостьи быстрой смерти будет недостаточно.

Я вспоминаю страшную картину в его каюте: напоминания об особых гостях. Интересно, какую мою часть он засунет в банку?

– Как мне повезло.

– Ты не поверишь, но Миллиган по тебе соскучилась. Думаю, тебе стоит нанести ей визит, чтобы обвыкнуться. А что до этого куска дерьма, – замечает он, пиная Бронна, – не протянуть ли нам его под килем, ребятушки?

Команда одобрительно кричит, но и отсутствие рвения на сей раз мне точно не мерещится. Никого из них не прельщает перспектива пытать Бронна. На корабле его всегда любили.

Мы переглядываемся с Бронном и, когда меня грубо уводят, молча прощаемся. Мы знаем, что нас ждет боль и смерть. Когда меня запихивают под палубу, я вижу на лице Адлера садистскую улыбку. Если он когда-то меня и любил, те дни давно миновали. Однако я замечаю и Рена, который не скрывает недовольства. Я пытаюсь поймать его взгляд в надежде на помощь, но он смотрит себе под ноги.

Миллиган уже ждет, и я подозреваю, что, как только Адлер меня сцапал, ей послали весточку о том, что пора готовиться к прибытию гостьи.

Провожатые снимают с меня путы и толкают к деревянному столбу, после чего я получаю удар по больным ребрам. Я ловлю ртом воздух, а они уходят, на прощание желая Миллиган удачи.

Не успеваю я продышаться, как Миллиган грубо связывает мне руки за балкой, после чего наступает очередь щиколоток, так что мне уже не уйти. Раскладывает инструменты, подобранные на ее вкус: молоток, ржавые гвозди, большой нож, колун. В очаге уже раскраснелась готовая к использованию кочерга, и я не могу не заметить висящую на стене гирлянду пил, на зубцах которых засохла кровь.

Я слишком часто слышала доносившиеся из этой комнаты крики и знаю, что призывами к жалости Миллиган не проймешь. Я ей не подарю такого удовольствия.

– Очень жаль, правда, – говорит она, когда все готово. – Мне всегда казалось, что у тебя есть будущее.

– Почему ты думаешь, что ошибалась? – стараюсь я отвлечь ее, чтобы отсрочить боль. А вообще-то я в ужасе. С головы до ног.

– Потому что ты связана и сейчас тебе будет не хватать некоторых важных частей. Вот почему.

Она наклоняется, чтобы укусить меня за ухо, ее рука скользит по моему телу, пока не опускается до пояса, где слишком долго и слишком низко медлит, прежде чем извлечь фляжку. Отступая назад, она смотрит на меня с вожделением.

– Сладенькая.

Я наблюдаю за ней и за фляжкой и готова поклясться, что Эстер налила туда вовсе не ром. Она предупредила, чтобы я не пила из нее, поэтому я мысленно призываю Миллиган сделать глоток.

Миллиган ставит фляжку на лавку и подбирает клещи, внимательно их рассматривая.

– Всегда хорошо начинать с удаления ногтей. Помнишь, как я тебя этому учила?

– Ты не научила меня ничему важному, – отвечаю я, отчаянно пытаясь сбить ее с толку в надежде на то, что любая проволочка вернет внимание Миллиган к моей фляжке.

Не срабатывает. Вместо этого ее улыбка исчезает, и она тянется к ножу.

– Ты сбежала раньше, чем я начала. – В неожиданном приступе гнева она резко приближается ко мне, оказываясь лицом к лицу. – Что случилось? Нервишки не выдержали?