Дана Арнаутова - Хранитель равновесия. Проклятая невеста [publisher: SelfPub]

Но ни глаза, ни душа не позвали в свое собрание рассудок! Иначе Надир сам бы давно задумался, часто ли ездят по степным дорогам красавцы-целители с манерами высокорожденного, могущественные маги, готовые равно прийти на помощь и разбить чужое сердце взмахом ресниц. Дурак… Тысячу раз прав дядюшка, хоть иди и падай в ноги, умоляя о прощении! Какой же дурак!

И ведь Раэн ему ничего не говорил, не обещал, не солгал ни одним словом. Надир сам все придумал и обманул себя, ишак длинноухий.

Он запрокинул голову и все-таки горько рассмеялся. А ведь отец когда-то предупреждал… Узнав, что любимый сын и наследник предпочитает развязывать пояс в мужских спальнях, а не в женских, отец позвал его к себе, и Надир ждал осуждения или запрета.

Но Солнечный визирь Бехрам ир-Дауд, самый умный и любящий отец на свете, усмехнулся и потрепал его по волосам, сказав: «Не того боишься, сынок. Ну-ну, не опускай голову. Из жасминовой ветки меча не выкуешь, я давно боялся, что так обернется. Но ты все-таки помни, долга перед родом это с тебя не снимает. Когда придет время, ты женишься, будешь любить и чтить жену, а детей воспитывать так, чтобы предкам не было стыдно ни за тебя, ни за них. А любовники… Это уж твое личное дело, лишь бы семье твоей не было от этого никакого позора и обиды, слышишь? И запомни вот еще что. Намертво запомни, сынок. Любая твоя слабость – это врата, через которые враг рано или поздно войдет в крепость твоего доверия. Не спи с рабами и слугами, они слишком слабы, чтобы не предать, если их заставят. И никогда не дели ложе с тем, кто знает твои тайны или может подойти слишком близко. Ни с джандаром, ни с личным писцом, ни с лекарем или управителем. Понимаешь меня? Рано или поздно ты охладеешь к этой связи, а твои прежние милости на весах чужого сердца не перевесят обиду. Никогда не доверяй полностью тому, с кем спишь, и не спи с тем, кому должен доверять».

«А с кем тогда мне делить ложе, отец? – возмутился Надир, осмелев. – Если с теми, кто ниже меня, нельзя! Я твой сын, мало кто может похвастаться, что стоит со мной вровень или выше».

«Пока еще ты всего лишь мой сын, – усмехнулся могущественный визирь ир-Дауд. – И в Харузе достаточно веселых и лихих развратников из высокорожденных, которые мечтают развязать твой пояс. Гуляй, но будь осмотрителен. Береги честь семьи и помни, что к жене ты должен войти свежим и полным сил, чтобы зачать здоровых детей. А в любовники выбирай тех, кому от тебя ничего не нужно, ни денег, ни подарков, ни покровительства. При случае можешь и расщедриться, но покупать любовь унизительно. Хуже – только брать ее силой. И никогда никому не доверяй».

– Не доверяй никому, – повторил Надир вслух, горько кривя рот. – Всего лишь ключ? Если бы я любил женщин, кого прислали бы тогда? А я просил дружбы, готов был довериться… В самом тайном, чего никогда не сказал бы дяде! Ждал его приезда, чтобы поговорить, признаться, попросить помощи… Дурак! Ну и хватит страдать! Нужно выяснить, что дядюшка и Раэн от меня скрыли. Значит, в Харузу пока нельзя возвращаться. Если Раэн подбирался ко мне, значит, скоро появится здесь! И тогда… Тогда уж я постараюсь повернуть ключ в другую сторону!

* * *

Золотая нить ложилась на синий шелк ровно, стежок за стежком, хотя стоило это Наргис немалых усилий. Но она старалась не думать ни о том, как не любит рукоделие, ни о том, что каждая минута, проведенная в молчании за вышивкой, безвозвратно потеряна, украдена у более важных дел. Нет у нее сейчас дела более нужного и важного, чем колоть скользящий в пальцах шелк непослушной иглой. И слушать, слушать, слушать…

Поначалу удивившись такому неожиданному прилежанию, почтенные женщины дома ир-Дауд приняли юную госпожу с радостью, подобрали ей самый красивый рисунок, еще и поспорили, что будет приличнее вышить, платок себе в приданое, пояс для брата или мужскую рубашку. Ай, да какая разница – кому! Благие боги все видят, неужели они допустят, чтобы красивая рубашка, вышитая такими пальчиками, осталась никому не нужной? Вон, Иргана вышила себе свадебный пояс – и смотри-ка, жених-то нашелся!

– Как нашелся? – неподдельно удивилась Наргис, радуясь возможности поднять глаза от уже опостылевшей вышивки. – А почему мне никто не сказал?!

– Ай, голубка моя, не гневайся, – хихикнула старуха Шевари, в чьих узловатых пальцах так и летали серебряные спицы, плетя изысканное кружево. – Как же так сразу взять и рассказать? Ты ведь узнать пожелаешь, что за человек такой, из какого рода, какого нрава да состояния… Иргана хоть и дурочка безродная, а ты ее до личной служанки возвысила, нельзя девчонку отдавать неизвестно кому, не к чести это нашему дому. Вот мы и узнавали, что за жених, чем славен и нет ли за ним какого позора. А потом все как есть рассказали бы, уж не сомневайся.

– Ваша правда, тетушка Шевари, – согласилась Наргис. – Ну и что узнали? Что там за жених нашу Иргану выследил, как ястреб – куропатку?

А сердце словно кольнуло острой иголочкой, куда острее, чем та, которую Наргис держала в пальцах. Гадалка Минри… И ее предупреждение Иргане, что любовь дороже золота! Неужели предсказание сбывается? Иргана хотела выйти замуж – и вот он, жених, которого не пугает, что невеста – бедная сирота.

– Хороший жених, – милостиво уронила Шевари, и еще шестеро почтенных женщин, самых важных и достойных в доме, закивали, соглашаясь. – Вдовец, годами немолод, однако худого про него не говорят. Прежнюю жену холил и лелеял, как розочку в саду, только детей благие боги им не дали. Родами-то она как раз и умерла, бедняжка. Ай, нехорошая смерть… – Шевари покачала головой, но тут же встрепенулась: – Ничего, боги милостивы, наша Иргана крепка здоровьем и в бедрах широка, отчего бы ей не подарить мужу детей? Это даже хорошо, что у жениха от первой жены никого не осталось, не будет раздора в доме. А деток Иргана ему родить еще успеет!

– А какого он рода, тетушка? – продолжила расспрашивать Наргис, понимая, что именно этого от нее ждут как от хозяйки дома.

Впрочем, ей и самой было интересно. Легкая тоскливая зависть коснулась сердца, однако Наргис ее отогнала. Вот еще, завидовать служанке! Радоваться надо чужому счастью! Лишь бы человек и правда был хороший, достойный.

– Купеческого, – сообщила Шевари, наверняка разузнавшая про будущего мужа Ирганы больше, чем он сам о себе знал. – И отец, и дед его были купцами, хороший род, не из тех, что как слива-скороспелка, собой хвалится, а в рот возьмешь – оскомина. У него три лавки на Восточном базаре, торгует вендийскими шалями да чинскими покрывалами. Фируза, ну та, у которой муж в городской управе писцом служит, клянется счастьем детей, что недоимок за ним не числится и долговых листов тоже. Дом богатый, даже пруд в саду есть!