Марина Крамская - Козырь. Создатель миров [litres]

Император взглянул на него презрительно, совсем как когда-то Стервятник смотрел на Дурочку – все равно что на ком грязи под ногами. Юкон уставился на собственные дрожащие пальцы и сжал их в кулаки. Но ведь это невозможно!

Кровь обожгла щеки оглушительной волной.

Риад тем временем переводил взгляд с недоумевающего кузнеца на мальчишку и обратно, прежде чем и до него дошло:

– Он что, не рассказал тебе? – искренне изумился Император. – Хотя, пожалуй, стоило догадаться. Извини, не хотел, чтобы все так… – Он растерянно развел руками, будто и впрямь сожалел.

Юкон не мог ему ответить. Он отчетливо ощущал себя срубленным деревом: обратной дороги нет и впереди – только медленное угасание. В лучшем случае пойдет на дрова. А точнее – на щепки.

– Ну вы и гады, – сокрушенно покачал головой Тулар. – Верь вам после этого.

И без того хрупкое терпение Императора лопнуло с хрустом сжатых в кулаки пальцев. Он коротко взглянул на кузнеца и процедил сквозь зубы:

– Я признателен вам за то, что вы проводили моего внука в Луксмир, а не утопили, как щенка дурной крови. Но теперь ваше путешествие кончено и, думаю, вам пора вернуться домой .

Его «домой» прозвучало с таким отвращением, что Юкон невольно пригнул голову – Тулар слишком болезненно реагировал на выпады в свой адрес.

– В нору, из которой я выполз, – так ты хотел сказать? – рыкнул кузнец и рывком поднялся на ноги, так что злосчастные ножки стула заскрежетали по каменному полу. – Знаешь, я тут уже умер разок на днях, меня теперь сложно запугать. Так что изволь повежливее со мной, ясно? Мне Фос сказал за мальчишкой – кем бы они там друг другу ни приходились – смотреть, пока не буду уверен, что он в безопасности. А сейчас я совсем не уверен.

– Не сомневаюсь, что мой сын способен отдать такой дикий приказ выродку Тенебриса. Но если бы я поддерживал каждое его решение подобного толка, Луксмир уже лежал бы в руинах.

– Он вообще-то попросил, – обиделся Тулар и вдруг с размаху хрястнул кулаком по столу. – Так значит, сюда слушайте. Я его в ваши лапы загребущие не отдам. Придется сперва со мной разделаться.

– Как скажешь, – Император равнодушно пожал плечами, но потом сильным голосом человека, привыкшего к власти над людьми, скомандовал: – Стража!

Из ниоткуда вынырнули трое крепко сбитых коренастых мужчин в светлых плащах. Из них только один обнажил меч, но скорость, с которой все трое окружили Тулара, показалась Юкону нечеловеческой. Жало меча уставилось кузнецу в грудь, когда двое оставшихся прислужников Риада попытались скрутить бунтарю руки.

Но они явно недооценили его ярость.

Тулар развернулся сжатой пружиной и без колебаний отбросил стражников, как приставучих насекомых. Меч, направленный ему в сердце, нисколько его не смутил, зато угрожавший им императорский приспешник заметно растерялся. «Наверное, им никогда не приходилось сражаться с кем-то безоружным», – подумал Юкон, не без удовольствия наблюдая за неравной схваткой.

И не заметил, как Риад неслышно встал за спиной Тулара. Сверкающий серебром длинный тонкий клинок, похожий на меч Фоса, уперся кузнецу под левую лопатку, и только тогда тот замер.

– Я ненавижу проливать кровь там, где обедаю, – отчеканил Император. Юкона снова невольно охватил страх перед этим человеком, высохшим плотью, но не духом. – Поэтому прояви благоразумие.

– Нет, – Юкон решительно шагнул к новоиспеченному деду и хладнокровно ладонью надавил на клинок, заставляя Риада опустить оружие. – Он – мой друг. Выгоните его – я уйду следом. А попробуете остановить… Увидите. Кое-кто уже пытался.

– Отойди и не лезь не в свое дело, – ответил ему Император, заметно раздосадованный возникшим препятствием. – Здесь только я решаю, кто уходит и кто остается.

– Ну так скрутите мне руки, – Юкон демонстративно вытянул вперед запястья. – Ну же. Я безоружен. Чего ждете?

Император смерил его ледяным взглядом и, не колеблясь, кивнул стражникам:

– Не откажите мальчику в любезности.

Юкон из принципа (как ему хотелось думать) без сопротивления принял свой арест. Вместе с тем ситуация была занятной: Фос так стремился доставить его в Луксмир, по его словам, безопасности ради, а в итоге его сын сразу же угодил в темницу.

– Будь Фос здесь, – процедил Император, наклонившись к связанному внуку, – он бы сказал, что ты слишком многое пережил. Твой гнев мне отчасти понятен, только обращен он не в ту сторону.

– Ничего вы не понимаете, – возразил Юкон. – И не надо пытаться.

Император устало махнул рукой, и стража, наконец совладавшая с ручищами Тулара, подтолкнула двух непрошенных гостей к выходу. Один из них так пялился на Юкона, будто тот на глазах превращался в диковинного зверя и обратно в человека. И, судя по взгляду, колебался где-то между отвращением и ужасом.

– Юкон, – позвал Риад, когда они с Туларом уже почти миновали порог. Тон его едва заметно смягчился. – Я хочу, чтобы ты кое-что знал. К несчастью, самые важные качества в моем драгоценном отпрыске были неразвиты. Ты вряд ли поймешь сейчас, но я скажу правду: возможно, ты потерял далеко не лучшего отца. Так что не трать силы на скорбь, они тебе еще пригодятся.

Юкон среагировал мгновенно, позабыв о том, что руки связаны. Он хотел ударить, как когда-то Стервятника – так сильно, чтобы вышибить дух. Стражник схватил его за запястья и удержал от бегства. Юкон только и смог, что сдавить зубы, лишь бы не выдать жгучей боли в кистях.

– Как же вы с ним похожи, – прошипел старик ядовитой змеей. – Не зря меня предупреждали – кровь сильнее воспитания. Тебя ничто не изменит.

Юкон промолчал. Император, тяжело дыша, отошел к столу и схватился за спинку стула, будто боялся упасть. Он выглядел слабым, по-настоящему слабым и подавленным. Но в тот момент Юкон не ведал жалости.

– Если бы я знал, что и кто меня здесь ждет, – выплюнул он, чувствуя, как горчит слюна, – лучше бы сразу отправился с Шанной в Тенебрис.

И, не взглянув на деда, сам направился в коридор.

– Эй, братец, – сказал ему Тулар тихо, когда их вели длинными извилистыми галереями вниз, под землю. – Ты полегче на поворотах-то. Он, конечно, не сильно приятный малый, но тебе ж тут жить. Забывать об этом не стоит, это даже я понимаю.

– Не лезь ко мне, – огрызнулся Юкон. – Я сам решу, кого мне бояться.

Он устал, ноги подкашивались, висок пульсировал болью, запястье тоже ныло, как и сердце.

«Я не буду об этом думать, – повторял он про себя, минуя коридор за коридором и не разбирая ничего вокруг. – Я просто не буду об этом думать. Не сегодня. А может, вообще никогда».

Внутри него клокотала густая ядовитая ярость, она жгла горло, жгла сердце и глаза. Слез он позволить себе не мог, хотя и понимал, что ему, наверное, стало бы легче. Не понимал только, от чего больнее: от того, что неизвестно, потерял ли он отца, или от того, что Фос оказался слишком малодушен для правды. По сравнению с ним Бо уже не выглядел таким уж обманщиком. Бывают предательства похуже. И скоро Юкон начнет делить их на категории.