Марина Крамская - Козырь. Создатель миров [litres]

– Ах, как я не подумала об этом, – донесся издалека презрительный голос Шанны. Хоть зрение и отказало ему, Юкон отчетливо слышал шорох шагов по траве и смертоносный лязг перед тем, как сердце его пронзила игла боли.

Тело шпиона рухнуло в траву. Нити лопнули и бессильно повисли у Юкона в руках.

Он моргнул и увидел черные блестящие сапоги прямо перед носом.

– С тобой всегда нужно быть настороже, – заметила Шанна отстраненно. Пальцы в красной перчатке закрыли мертвецу глаза. – В этом смысле ты куда интереснее твоего отца.

Юкон не отвечал. Он взглядом отыскивал Инку, опасаясь самого страшного. Посреди круглой лужайки возвышалось внушительных размеров дерево в белой кроне. Чтобы обхватить его древний ствол, потребовался бы пяток Юконов, и то вряд ли бы хватило. Ветви переплелись так плотно, что напоминали гигантское перекати-поле, насаженное на палку.

Шагах в двадцати дальше, вспениваясь на камнях, текли бурные воды узкой реки. Через нее перекинулся каменный мост, такой монументальный, какой способен простоять несколько столетий. В середине его хребет резко ломался под тупым углом. Из-за постоянной влаги серые камни поросли изумрудным мхом, а внутренний свод почернел от плесени.

Ласковое осеннее солнце золотило все вокруг: и круглую шапку листвы, и крыши домов на противоположном берегу, далеких и кажущихся игрушечными, маленькую колокольню, тень которой подобно тени от стержня солнечных часов обходила по кругу деревушку.

Слева вдруг послышался странный хрип, и Юкон вздрогнул, когда увидел у гигантского дерева человека со связанными руками и ногами. Он был так истощен, что казалось, его глаза вот-вот провалятся внутрь черепа. Пепельно-серая кожа, обложенный налетом язык, который непроизвольно выпадал из приоткрытого рта, наводили на мысль, что перед ними возвращенный, но Юкон хорошо знал пелену, которую всегда оставляет смерть в глазах живых мертвецов.

Нет, человек еще был жив. Правда, вряд ли осознавал это.

А рядом с ним плечом к плечу сидела Инка, запрокинув голову. На шее у нее остался ожог от удавки, но грудь вздымалась короткими толчками.

Только тогда Юкон сам смог вздохнуть.

– А, познакомьтесь, – Шанна небрежно указала на связанного. – Ивир. Он, возможно, еще помнит тебя. Эй, Ивир! Взгляни, ты помнишь моего сына?

Безжизненные серые глаза ненадолго поймали Юкона в фокус. Сухие губы что-то неразборчиво шепнули. И только тогда Юкон понял, чем так не понравилась ему власть тишины: деревня лежала как на ладони, совершенно пустая и безмолвная. Крыши некоторых домов провалились внутрь, стены увил плющ, а жухлая трава гнулась на ветру. И вместе с тем тут и там виднелись перевернутые вверх колесами тачки, вилы, воткнутые в землю, веревки для сушки белья, колоды с топорами и опрокинутые ведра. Зловеще поскрипывали цепи качелей у ближайшего дома.

Если здесь кто-то и жил, то было это давно.

– Еще один? – просипел Юкон, обведя взглядом высокую арку небосвода.

– Внимательный малыш, – Шанна хищно улыбнулась и поднялась. С клинка ее короткого узкого ножа сползали тяжелые черные капли. – Хочешь научу?

– Нет уж, – пробурчал Юкон, раздумывая, встать ему или и дальше изображать беспомощность. В поисках ответа он встретился взглядом с потухшими глазами мертвого пса – он привычно дежурил у правой ноги хозяйки.

Больше никого вокруг не наблюдалось, но Юкон не сомневался – она пришла не одна.

– Так и знала, что переговорщика из него не выйдет, – Шанна кивнула на бездыханное тело с дырой в спине. – Никому нельзя доверять.

– Говорите, – велел Юкон, так и не решив, следует ли обращаться к матери на «ты» или нет. – Что вам нужно?

– Извиниться за столь неожиданную для тебя встречу. Но Фос так рьяно препятствовал ей, что пришлось обойтись без него. Разумеется, он придет в бешенство, когда узнает, но ему не привыкать.

– Отпустите ее, – Юкон кивком указал на Инку. – Она вам не нужна.

– Ошибаешься. Этот, – она снова указала на мертвого пажа, – взахлеб рассказывал, как вы с этой милой барышней гуляете за ручку.

– Неправда. Инка просто мой друг.

– Друг тоже подойдет. Люблю подстраховываться. В мирах, где всякий так и норовит предать и занять твое место, привыкаешь иметь дело с шантажом.

– Как будто вы пробовали что-то другое…

– Напрасно ты сомневаешься – я испробовала разные методы. Но за каждую честность платила втридорога. Достаточно, теперь пусть платят другие.

Что-то мелькнуло в ее профиле – Юкон сам не понял, что именно. Но прежде ее красота завораживала его тем демоническим оттенком, от которого невозможно было оторвать взгляд, а теперь в ней будто мелькнуло что-то человеческое, простая понятная слабость.

И если бы не бессознательная Инка, он бы мог поискать в себе сочувствие.

– Если с ней что-то случится, – выдохнул Юкон, – вы никогда не получите свой мир и провалитесь на Интермирье всей своей большой и дружной компанией.

– Видишь ли в чем дело, малыш, – снова ухмыльнулась Шанна. – Ты вполне устроишь меня мертвым. А вот как насчет твоей подруги?

– Не юлите, – вспыхнул Юкон и все-таки вскочил на ноги, не в силах терпеть этот взгляд сверху вниз. – Отец мне сказал про Древо. Если я не пробужу для вас мир, все, что вы создали, рухнет!

– Ах, отец сказал, – Шанна развела руками. – Что ж. Тогда он наверняка рассказал и то, почему ты можешь сделать то, что можешь. Или нет? Не рассказал? Ну как же. Мой дорогой, ты и есть – источник энергии. И мне достаточно убить тебя, чтобы потом каждый из моих людей мог прикоснуться к твоему бренному телу и восполнить баланс…

Юкон не слушал. Все его мысли текли в сторону Инки и того, как он может вытащить ее отсюда, но последние слова отвлекли его и заставили взглянуть на мать. Озноб прошел по рукам и спине. Он ясно представил себя лежащим на каком-нибудь возвышении и целую вереницу паломников, желающих к нему прикоснуться. Его передернуло.

– Да, малыш. Я вполне готова прикончить вас обоих. Но может, ты хочешь о чем-то меня попросить?

«А если блефует? – лихорадочно соображал Юкон. – Что тогда? Я поставлю под угрозу весь Луксмир ради одной Инки».

Если бы только позвать на помощь. Но когда их хватятся? К вечеру? Не успеет.

Юкон поднял голову. Решение созрело моментально. Он помнил, о чем говорила Асса в их первую встречу: что нет в Луксмире человека, способного подчинить правительницу Тенебриса. Но теперь предельно ясно видел алые, будто раскаленные на огне нити, повисшие над плечами черного бархатного плаща. Что если он, Юкон, отличается от других и этим?

И, предпочитая практику теории, он дернул струны на себя.

Ощущение было такое, будто Бо с размаху заехал кочергой ему по затылку. От боли он пошатнулся и чуть не упал. Ему показалось, что на голову надели ведро и теперь остервенело колотят ложкой по бокам. Сквозь пелену боли он увидел, как Шанна исступленно смеется, запрокинув лицо к небу. Спустя минуту-другую вернулся и слух.