Марина Крамская - Козырь. Создатель миров [litres]

– Серьезно, ты решил подчинить меня? – возмутилась Шанна. – Меня? Какая глупость! Фос что, не удосужился рассказать тебе?

Она еще недолго пристально рассматривала Юкона, а затем одной рукой схватила за горло так, что тот не успел ни вздохнуть, ни закричать. Пальцы сжались, перед глазами пошли белые круги.

– Мое терпение имеет границы, – процедила Шанна ему в лицо. – И ты вот-вот их перейдешь.

Юкон задыхался. Он отчаянно хватался на запястья, скреб алую кожу перчаток и чувствовал, что вот-вот лишится сознания. «Этого она и добивается», – дошло до него запоздало.

И вдруг пальцы разжались, а Юкон рухнул в шуршащую листву, кашляя и сжимая грудь ладонями, будто в ней образовалась брешь, сквозь которую утекал не только воздух, но и душа. Как только чернота перед глазами рассеялась, он увидел, с каким недоумением Шанна смотрит на Инку и на темно-бурый с одного края камень в ее руке. Царапина на правом виске у правительницы обильно кровоточила, бурые капли тонкой струйкой катились по бледной коже и срывались с подбородка.

Инка побелела, сомкнутые губы ее слились, но она крепче сжала в руке камень, явно намереваясь продолжить бой.

– Ах ты дрянь луксмирская, – взвизгнула Шанна и вдруг, сложив пальцы, свистнула. – Видит Орбис, мы могли обойтись без этого.

По свисту со всех сторон показались тени. Юкон с ходу насчитал шестерых – они двигались быстро, но как будто неловко, некоторые подволакивали ноги, у одного не хватало руки, другой где-то лишился глаза.

Стало быть, мертвые.

Это открытие, как ни странно, Юкона успокоило. Мертвецы предсказуемы, а кроме того, он не нашел никого, кто бы мог ими повелевать. Значит, Шанна одна взвалила на себя эту ношу. И разбираться нужно с ней.

– Юкон! – крикнула Инка. – Нож!

Он вздрогнул – Фос в самом деле обязал его носить с собой хоть какое-то оружие на непредвиденные случаи. И вот теперь рукоять сама скользнула Юкону в ладонь. И он твердо знал, что делать.

Увидев мертвецов, Инка снова завизжала. Безоружная, она отступила к дереву, пытаясь слиться с ним, раствориться под грубой корой. Связанный адепт приподнял голову, но сил его не хватило даже на крик. Мертвые замкнули кольцо. Один протянул руки к Инке, и она отпрыгнула в сторону, как напуганная лань.

– Я сказал: не смей ее трогать! – заорал Юкон и с разбегу бросился на Шанну.

Правительница Тенебриса и не думала доставать меч – должно быть, боялась случайно поранить непокорного мальчишку. Но удар ее руки пришелся Юкону в плечо и сбил в прыжке. От боли пальцы невольно разжались, и нож выскользнул, затерявшись среди палых белых листьев. Юкон почувствовал, как холодеет изнутри. Шанна оказалась рядом быстрее, чем он успел поднять голову.

Крепкий мысок ее сапога врезался Юкону в спину, и на секунду руки и ноги у него онемели.

– Зачем ты усложняешь? – процедила Шанна и следующим ударом рассекла Юкону кожу на подбородке, отчего в лицо ему будто бросили углей. – Упрямый глупец, весь в отца! Просто протяни мне руку, и все кончится хорошо…

Она вдруг остановилась, словно не желая, чтобы соперник оказался слишком слаб для противостояния. Юкон встал на четвереньки и сплюнул соленую с металлическим привкусом кровь. Он не собирался сдаваться, живым – ни за что.

– На помощь! – неожиданно раздался истошный вопль Инки, и Юкон поднял взгляд.

Догадка опередила доказательство.

Отец уже здесь.

Но раньше защитников он увидел прямо перед лицом четыре лапы с длинными буро-желтыми когтями, которые прежде не раз разрывали кожу вместе с мышцами до кости. Лезвие потерянного ножа сверкнуло между ними, Юкон схватил влажную от росы рукоять, но кто-то резко дернул его за шиворот и волоком потащил за сбой.

– Никуда ты от меня не денешься, – повторяла Шанна, как одержимая. – Если я чего-то хочу, меня нельзя остановить!

Юкон был иного мнения. Он напрягся всем телом, сжал зубы, извернулся и, не глядя, махнул ножом, вспоров рукав бархатного плаща. Кровь бурлила внутри него, обжигала лицо, текла по подбородку на грудь. Крик боли разрубил тишину, но рука, тащившая его прочь от сражения к мосту, не ослабла. Шанна, бледная, с испариной на лбу, с заметным усилием заставила Юкона встать на ноги – видимо, боль в раненой руке не позволяла ей больше волочить мальчишку по земле. Она обнажила свой меч и уставила острие Юкону в грудь. Здоровая рука ее дрожала. Но даже в таком скверном положении она оставалась красива, подобно поздней осени – угасающей и оттого еще более прекрасной.

– Тенебрис – твоя судьба, – хрипло прокаркала она. – И ты от нее не уйдешь!

– Юкон, пригнись!

Оказалось, он уже успел отвыкнуть от оглушительного звона стали.

Клинки столкнулись у него над головой, и над ковром словно заиндевевшей листвы зазвучала их смертоносная песнь. Юкон нырнул вниз, откатился в сторону. И только тогда смог осмотреться.

Вокруг с мертвыми бились четверо защитников – вышитые золотыми нитями солнца на их груди сверкали, как живые. Они действовали спокойно и так уверенно, будто ничто не могло их смутить. Когда голова одного из возвращенных с хрустом слетела с шеи прямо под ноги Инке, та всхлипнула, зажала ладонью рот и, побелев как снег, снова лишилась чувств.

А Фос надвигался на Шанну, как волна движется на берег – без малейшего сомнения в своем превосходстве. Мечи сближались и расходились, но правительница Тенебриса только и могла, что защищаться.

– Я же предупреждал, – протянул Фос с недоброй усмешкой. – Он упрямый. А ты испортила ему свидание.

– Ты пожалеешь! – выговорила Шанна ему в лицо отчаянным шепотом.

Она затравленно озиралась по сторонам, где бились ее возвращенные, шаг за шагом приближаясь к дереву, будто надеялась найти в нем защиту. Юкон уже поднялся с земли и, снова вооружившись ножом, встал плечом к плечу с отцом.

– Я предлагал тебе помощь, – продолжил Фос. – А ты взяла в заложники детей.

Шанна молчала. Юкон смотрел на то, какой жалкой она стала: с порванного рукава капала кровь и разбивалась о сухие листья, лицо блестело от пота, на виске запеклась бурая корка. Каждое поднятие меча давалось ей с трудом, но она еще держалась. Если бы Фос захотел убить ее сейчас, ему хватило бы одного удара.

Но он медлил.

«Дело в том, что он не хочет больше проливать кровь? – подумал Юкон, глядя, как мать продолжает пятиться от них. – Или нет? Или дело только в ней?»

– Я готов дать тебе последний шанс, – Фос взглянул на нее сверху вниз, и меч его опустился. – Ты прямо сейчас идешь со мной и садишься за стол переговоров. Или с этой секунды я забываю обо всем, что ты мне обещала, и больше не щажу ни тебя, ни твоих людей.

Шанна покорно кивнула и опустила свой клинок, чтобы зажать рану на предплечье. Она долго смотрела на Фоса: снизу вверх, как иной раз смотрят дикие звери, загнанные в ловушку – с затаенной ненавистью и непокорностью.