Мерседес Лэки - Пик

Ненавижу это все. От всей души ненавижу. Я Охотница. Мое дело – пришлецы. И вовсе не мое дело – постоянно оглядываться через плечо, ожидая, что мой, казалось бы, друг всадит мне в спину нож.

Я старательно и вдумчиво подобрала одежду – в итоге облачилась в Охотничий костюм, больше всего напоминающий доспех. И лишь соорудив прическу волосок к волоску, разгладив каждую складочку и включив псайщит, я отправилась в кабинет Кента.

Я побарабанила в дверь, и та распахнулась, впуская меня. Дрейф сидела в кабинете. Со своими белыми зализанными на затылок волосами она напоминала хорька – причем сегодня даже больше, чем в прошлый раз.

– Вы вызывали меня, Старший Элит-Охотник? – вежливо произнесла я, подчеркнуто не замечая Дрейф.

Сегодня она не у себя в псайкорпусе и не в офисе моего дяди. Сегодня она в штабе Охотников. И если она начнет тут играть мускулами, я ей этого так не спущу. Да, согласна, звучит глупо. Но у меня Абигайл Дрейф уже в печенках сидит.

Лицо Кента оставалось невозмутимым, только возле глаз чуть собрались морщинки.

– Старший Псаймон Дрейф хочет задать тебе несколько вопросов, Элит-Охотница Рада, – ответил он.

Мне никто не предложил присесть, и я осталась стоять. Иногда, чтобы рулить ситуацией, лучше сидеть, но сейчас я предпочитала оставаться на уровне глаз Дрейф. Я лишь встала так, словно мне скомандовали «вольно». Не собираюсь перед ней вытягиваться по струнке.

– Конечно, Старший Элит-Охотник, – кивнула я и обернулась к Дрейф в ожидании ее вопросов. Та, определенно не обратив внимания на мое поведение, хмуро уставилась на меня.

А я сосредоточилась на Одном Белом Камне. Да, я рассерженна и испуганна, но Дрейф не увидит, как я от страха обливаюсь холодным потом.

– Когда ты прибыла сюда, тебя нередко видели в обществе Псаймона, не так ли, Охотница? – спросила Дрейф ледяным, как Гора в разгар зимы, тоном. И я окончательно убедилась, что весь переполох из-за Джоша.

– Псаймона Джоша, да, Старший Псаймон, – произнесла я бесцветным, как овсянка без молока, голосом.

Запугать меня у нее не выйдет, но прямо перечить ей тоже не стоит. «Не давай ей лишней информации, – мысленно одернула я себя. – Спросит – ответишь, а так молчи». Зря я, наверное, сболтнула имя Джоша – ну да ладно, раньше надо было думать. Меня так и подмывало сказать ей: а что, разве не вы подстроили нашу недавнюю встречу? Будь наши отношения вам неугодны, Старший Псаймон, их бы попросту не было. Вы бы все пресекли еще на первом свидании.

Эти слова вертелись у меня на языке, но я молчала. Потому что это лишняя информация.

Цивы не жалуют псайкорпус, что вполне объяснимо. Псаймону ничего не стоит порыться в голове у ни в чем не повинного обывателя просто так, от нечего делать. Но цивы-то ладно, а вот Охотники Псаймонов на дух не переносят. И это взаимно. И не исключено, что причина этой враждебности – Абигайл Дрейф. Уж она-то точно терпеть не может Охотников – ведь цивы нас разве что на руках не носят, а она завидует. И вдобавок она терпеть не может моего дядю, потому что стремится выбиться в любимицы премьера, а дядя ей мешает, это как пить дать.

– Недавно меж вами произошла размолвка, – продолжила Дрейф, буравя меня взглядом.

– Да, Старший Псаймон, – подтвердила я.

Дары и силы, если вот так ходить вокруг да около, она меня всю ночь допрашивать будет! Зато, если я буду цедить информацию по капле, она разозлится и отступится. Не факт, но надежда есть.

– Из-за чего вы поссорились? – осведомилась Дрейф.

– При всем уважении, Старший Псаймон, вас это не касается. – Так, на мой взгляд, должен прозвучать ответ человека, непричастного ни к каким козням и каверзам. – Это был личный вопрос, и он никак не затрагивает ни мой статус и положение Охотницы, ни интересы псайкорпуса.

Чуточку слукавила, но не соврала. И если уж разложить все по полочкам, то причина, по которой я дала Джошу отставку, глубоко личная. Я пыталась его защитить. И вовсе не от псайкорпуса, а от самой Дрейф.

– Коль скоро личная жизнь Охотницы Рады никак не влияет на ее трудоспособность, она не обязана отчитываться по данному вопросу, Старший Псаймон, – вмешался Кент.

– Однако их размолвка определенно повлияла на трудоспособность моего Псаймона, – прошипела Дрейф.

– При всем уважении, полагаю, эта проблема должна решаться между вами и вашим подчиненным. Я со своей стороны не могу пожаловаться на ухудшение работы Элит-Охотницы Рады. – На лице Кента было написано такое же спокойствие, какое я видела у Учителей.

Роль беспристрастного и бесстрастного Псаймона удавалась Дрейф из рук вон плохо. Ну и, в конце концов, кто, как не она, клялся премьеру Рэйну, что псайкорпус спасет Пик и всю страну – а у нее одна сплошная неувязочка. Жаль, дяди с нами нет. Он бы осадил ее так, что Дрейф сидела бы тут как оплеванная. А мне оставалось лишь надеяться, что я знаю больше, чем Дрейф.

Я сосредоточилась на Одном Белом Камне. Это был самый настоящий камень, я подобрала его на дне ручья под названием Хлопотун – он бежит меж поселений Двоемол и Греймов. По наущению Учителя Кедо, я выбрала первый камень, на котором задержала взгляд. Я думаю, это кварцит – такая порода бывает золотоносной. Но в моем камне никакого золота не было: он привлек мое внимание тем, как играли на нем солнечные лучи. Сотни лет этот камень кувыркался по дну ручья, и вода обточила его, и он лег мне в ладонь как влитой. Я разглядывала его с утра, часов с девяти, до самого заката. А потом вернула в ручей. Важно ведь не обладать камнем, а познать его. Познать так глубоко, чтобы он мог занимать мои мысли сколько потребуется.

И я правильно сделала, что сосредоточилась на Одном Белом Камне, потому что Дрейф ухватила меня за подбородок и уставилась мне в глаза. А ее глаза были как две серые бусины, зрачки съежились до размеров булавочного острия. Я же думала об Одном Белом Камне.

Каковы бы ни были ее намерения, ничего у нее не вышло. Спустя мгновение она отпустила меня, брезгливо хмыкнув. Кент не сказал ни слова, я тоже промолчала.

– Но ты возобновила общение с Псаймоном, – в тишине произнесла Дрейф. – Почему?

Кент сверкнул на меня глазами: мол, в этом месте осторожнее. А то я сама не знаю.

– По трем причинам, Старший Псаймон, – наконец проговорила я. – Во-первых, он очень переживал, что мы расстались. Мне была неприятна мысль, что он так расстраивается из-за меня. Во-вторых, я осознала, что это я была не права, а поэтому я и должна извиняться. И в‐третьих, я просто по нему соскучилась.

Абсолютная и чистая правда. Ничего, кроме правды. Прямо сейчас Дрейф может залезть мне в голову и сама убедиться. Я выдала всю тираду совершенно невозмутимо, не дерзя, не нарываясь. И, хочется верить, тон я выбрала верно.