Юта Мирум - Эпоха пепла [litres]

– Я повторюсь, милейший, – кряхтела столетняя прабабка Луки, и очки на ее переносице дрожали в такт седой голове. За свою долгую жизнь она прижала к земле не один десяток нахальных зазнаек, и об новенького зубы ломать не думала. Позади воинственной родственницы Лука закатил глаза, и Айя прыснула, хорошо понимая положение своего недруга. – Вы не можете знать, каким человеком был странник Нут! Мне же о нем рассказывала тетка, а ей, уж поверьте, было виднее! Вас в те года и вовсе не существовало!

– Как и вас, – не собирался уступать учитель принцессы, и Айя, если бы кто спросил, смело предрекла его победу.

– …многочисленные исследования историков, за достоверность трудов которых я лично готов отдать руку, указывают на то, что ваш дражайший Нут был полоумным, эгоистичным старцем, и его якобы истории сотворения мира не имеют ничего общего с реальностью. И записи, которые вы храните, не имеют ни малейшей ценности…

Айя сделала пару шагов в сторону, и голос задетого за живое профессора быстро утонул в праздничном шуме. Среди гостей, по большей части желанных, попадались и те, кого принцесса не хотела видеть. Но проигнорировать монахов не мог даже король, а посему служители Владык оказались среди приглашенных. Не только дочь короля не жаждала общения с ними – другие маги сторонились их, не желая заводить серьезных разговоров о Владыках на празднике. Монахов отстраненность гостей не волновала. Их спокойные лица были обращены к звездному небу, и Айя могла поклясться, что они пытаются рассмотреть Вечный Океан.

Наследница подхватила с резного столика стакан с холодным морсом, тут же осушив его. С каждым часом ее пребывания среди гостей внутри рос ком тревоги. Принцесса вспомнила начало вечера, когда только зародилось это странное чувство. Тогда она стояла подле отца, готовясь приветствовать прибывших в замок Драконов.

Король Азариас, вопреки ожиданиям взволнованных гостей, встретил главу дома Драконов так, как встречают родного брата. После крепких мужских объятий и шутки, отпущенной господином Маттео, недоумение среди приглашенных возросло. О конфликте двух семей на почве итогов Представления знали все, но сейчас соперники вели себя так, будто разногласий не существовало вовсе.

Когда же перед королем предстали сыновья его давнишнего друга, внимание гостей, казалось, стало ощутимым. Айя, стоя на шаг позади отца, боялась дышать. Джонас, остановившись по левую руку от отца, подчеркнуто не смотрел в ее сторону. Лучший друг принцессы усердно притворялся тенью, пока Мейсон испытывал на себе долгий взгляд правителя.

– Мой дом всегда открыт перед любым Драконом. Добро пожаловать. – Слова, которые Айе показались натянутыми, знать восприняла как окончательный и бесповоротный конец разногласий между двумя монаршими семьями. Гомон усилился, и Драконы уступили место следующим приглашенным. Айя не обращала внимания на тонкие голоса медвежьих дочерей – она до рези в глазах всматривалась в спину Джонаса.

«Он пришел, но ведет себя так, словно хочет исчезнуть», – поняла принцесса. Тень вместо лучшего друга – такой подарок она принимать не собиралась.

Вдоль освещенной аллеи, от сада и до самого замка, неспешно прогуливались десятки гостей, когда король огласил начало ритуала Оновления – главной части праздника. Расслабленные приятной музыкой и хорошим вином гости заметно воодушевились и направились к высокому шатру. Айя была готова взвыть от бессилия – уже который час она искала друга, надеясь получить его прощение.

«Я не хочу просить Владык об Оновлении, пока обиженный Джонас прячется от меня».

Гость за гостем, все знакомые лица, и ни одного Дракона. Но вот за группой магов недалеко от мощеной дорожки показалась знакомая голова – точно, Джонас! Стоит к ней вполоборота, и его поза выдает напряжение. Айя, едва сдерживаясь, чтобы не ринуться со всех ног к нему, не слишком аккуратно протиснулась меж любопытных гостей и мертвой хваткой вцепилась в локоть друга.

– Ты пойдешь со мной, – не терпящим возражений тоном объявила принцесса. Чистое изумление в глазах Джонаса заставило виновницу торжества насторожиться. Неужто она все придумала и драконий оболтус даже не думал прятаться?

– Айя, – послышалось левее, и принцесса повернулась. Она так торопилась, что не заметила собеседника Джонаса. С драконьим сыном беседовал король, и, судя по серьезному лицу отца, разговор они вели не светский.

Азариас был далеко не дураком и понял, отчего с лица его дорогой девочки мигом сошла вся решительность. В отличие от Миранды, упорно твердящей о влюбленности их дочери в охранника, король верил, что младший сын Маттео намного ближе Айе, нежели нелюдимый маг воды. Возможно, к последнему она питала слабость, но Джонаса его дочь знала всю жизнь.

«Подобная связь не исчезает с малейшим дуновением ветра, – считал король. – А любовь… она приходит и уходит». Азариас жалел, что брак его дочери с младшим Драконом невозможен. Король знал, что Айя не глупа и понимает невозможность будущего рука об руку с Джонасом. Но мальчишка был необходим для ее счастья, пусть и не семейного, и потому король на многое закрывал глаза, лишь бы не испортить дружбу наследников.

– Не задерживайтесь, – мягко указал монарх, оставляя детей одних.

Принцесса некоторое время ошалело глядела вслед отцу, подозревая, что он неверно понял увиденное.

– О чем вы говорили? – Айя собиралась спросить совсем другое, но слова сами сорвались с губ.

– О тебе, – честно ответил Джонас. Он выглядел как напуганная птица, хоть и старался взять себя в руки. Юноша аккуратно отцепил пальцы принцессы от рукава своего камзола и, немного помедлив, неуверенно сжал их в своей руке. Привычное ощущение разлилось в груди Джонаса. Спокойствие, в котором тонул любой страх. А ведь он боялся, что почувствует что-то другое. Отвращение, к примеру. Драконий сын, не замечая нависшей над ними тишины, пытался вспомнить все заготовленные ранее слова, но длинная речь, будто канарейка, легко выпорхнула из его головы.

Принцесса тем временем готовилась к худшему.

«Я ведь все придумала и Джонас не собирается положить конец нашей дружбе, верно? Он так взволнован по другому поводу, иначе и быть не может».

Юноша, похоже, совладав с собой, на одном дыхании выпалил:

– Прости, что я не отвечал на твои письма. Не думай, что я держу на тебя обиду – просто хотел побыть один. Хотел все обдумать. Мейсон все же мой брат, и увидеть его поверженным… было сложно. – Последние слова Джонас произнес с трудом. Он знал, что поступил верно, но все равно чувствовал стыд, словно сейчас, говоря с принцессой, предавал брата.