Юта Мирум - Эпоха пепла [litres]

– От огня, как напоминание о пережитом, остался пепел. На крыльях, под стать крыльям Санкти, его разнес ветер далеко за пределы горизонта. Воздух является основой и телом наших Владык. Прими его.

Маги воды уступили место повелителям воздуха, к которым причисляло себя большинство присутствующих. Ветер, подчиняющийся магам, оказался теплым – мягкие вихри закружили по шатру, сдув последние капли воды и подняв к куполу шатра горстку пепла. Среди выступивших вперед магов Айя заметила Мейсона. Он стоял покорно, наравне со всеми отдавая частицу своей силы, и принцессе захотелось поблагодарить гостя от всей души.

– Через пепел, устлавший землю, пробились первые цветы, вестники новой жизни. – Азариас указал рукой на земляную насыпь. Айя, будто впервые, с немым восторгом наблюдала, как прямо перед ней выросла большая белая ромашка. Цветок, расправив свои лепестки, оторвался от земли, и король сжал нежный стебель в своих руках. Вокруг резко стало светлее – в шатре зажглись факелы, и земля под ногами укрылась запутанными тенями.

– Жизнь – беспрерывный круг без начала и конца, – сказал Азариас, вплетая стебель ромашки в косу дочери. Задержав ладонь на ее щеке, он продолжил: – Там, где умирает один, рождается другой. Иди только вперед, дочь. Не жалей о том, что оставляешь позади.

Отец склонился к дочери, и последние слова услышала только она:

– Я не хочу видеть тебя из стали. Будь цветком и радуй глаз, а заботы оставь моим плечам.

Король обнял принцессу, и восторженные крики гостей ознаменовали конец ритуала Оновления.

– Как бы тебе это описать… – Мечтательный голос принцессы руладой поднялся до купола спящего цветка, и бордовые лепестки, будто внимая ей, зашевелились. Друзья сидели прямо на траве в тени флора-апа – огромного, размером с дерево, растения со склоненной к земле перевернутой шапкой лепестков. Вдоль аллеи флора-апа было множество цветков, между которыми стояли резные скамьи, но Айя захотела расположиться прямо под куполом растения, который практически скрыл их от посторонних глаз.

Джонас, подперев подбородок рукой, спрятал за длинными пальцами мальчишескую улыбку. Ему было забавно слушать чуточку пьяную, расслабленную принцессу.

– Это как чужое сердце, на миг ставшее твоим собственным. Вот ты Лацерну чувствуешь, да? – Вопрос не нуждался в ответе, но Джонас со всей серьезностью кивнул, подыгрывая подруге. Айя восприняла его согласие как сигнал к продолжению и для пущего эффекта вытянула руки вперед. – Ты словно держишь это сердце в руках. – Принцесса невидящим взглядом уставилась на пустые ладони, на миг забыв, к чему она вела. О чужой стихии во время ритуала, кажется?

Драконий сын, едва сдержав смешок, заглянул в стакан, который его собеседница поставила на траву минутами ранее, догадываясь, что содержимого в нем уже нет. И точно, весь ежевичный морс, в который добрый Мейсон подмешал внушительную долю сурман-травы , Айя выпила, не задумавшись. Сурман-травой лечили бессонницу, и только в больших дозах она вызывала чувство, сравнимое с опьянением. А ведь не стоило бегать за старшим Драконом, моля о прощении за битву, – о чем вконец уставший от такого внимания Мейсон и предупредил принцессу. Но Джонас не спешил волноваться по этому поводу. Половина гостей уже разошлась, а оставшаяся часть, включая его дорогого братца, опасности не сулила, по крайней мере, этой ночью. Свидетелей непривычного поведения принцессы в этой части сада не было. Айе тайная добавка в напиток никакого вреда не принесла, к тому же она наконец расслабилась – такой спокойной и довольной Джонас не видел подругу уже несколько лет.

Время давно перевалило за полночь. Сын Драконов, не отрываясь, слушал истории, которые взахлеб рассказывала принцесса; от описаний чувств, которые порождает в маге ритуал, Айя перешла к магии в целом, и Джонас еще больше убедился, насколько сильно его подруга влюблена в свой дар. А ведь раньше она избегала подобных тем – боялась, что заденет за живое обделенного Дракона. Но Джонас не знал, как можно завидовать лучшему другу, а даже если бы знал, то ни за что не стал бы.

– У тебя глаза сейчас темные-темные, – мечтательно выдала Айя, заметив взгляд тихого собеседника. Ничего удивительного – сонный цветок закрывал их лица от звездного неба, лишая и той скудной капли света, которой могла похвастаться аллея. Эту часть большого сада, поодаль от шатра, не готовили к приему гостей, поэтому Айя в поисках уединенного места сбежала с другом именно сюда.

– Ты удивишься, но Драконы не всю жизнь отличались голубыми глазами и светлыми волосами, – тихо, будто открывает страшную тайну, поделился Джонас. Айя наклонилась поближе, готовясь услышать что-то невероятное. Теплое дыхание друга защекотало ей висок.

– Не дальше, чем четыре поколения назад, мои предки носили на голове самые что ни на есть черные волосы! – драматично признался Джонас, и Айя в ужасе прикрыла рот ладонью.

– Не-е-ет! – протянула она, мигом представив лучшего друга в подобном виде.

– Никакого вранья, – подтвердил он и, оглянувшись, выдал еще одну тайну: – Мейсон одним чудесным днем увидел на своей голове темный волос. Клянусь, он носился по дому в поисках ножниц, как обезумевшая птица, а потом состриг целую прядь, опасаясь, что другие волосы заражены и потемнеют!

Айя рассмеялась во весь голос, и драконий сын поймал себя на мысли, что хотел бы видеть подругу такой веселой всегда.

– Только Мейсону ни слова, – вмиг приняв серьезный вид, попросил Джонас, шутливо погрозив пальцем.

– Спящий цветок тому свидетель. – С улыбкой Айя указала пальцем вверх, на земле шапку гигантского растения. Джонас, принимая клятву, царственно кивнул. Под куполом флора-апа испокон веков произносились самые крепкие клятвы, и только под цветущим растением их можно было нарушить. Но гигантский цветок, коих на аллее было множество, цвел только раз в десять лет, поворачивая шапку к солнцу. На столь редкое событие съезжались маги со всего континента, и этот день негласно называли самым грустным – рушились клятвы, и люди, некогда сойдясь под этим растением, расходились навсегда. Но Джонас знал, что их клятве, какой бы шутливой и глупой она ни была, расторжение не грозит.

– Смотри, смотри, он услышал! – Айя во все глаза смотрела на шапку флора-апа. Цветок, принимая клятву, озвученную под его куполом, замерцал едва видимым цветом, и лица друзей озарил бордовый свет.

Джонас очень хотел, чтобы эта ночь не заканчивалась.

– Вот вы где! – послышался в начале аллеи девичий голос, и по извилистой дорожке к единственному сияющему в ночи цветку подбежала Антея, придерживая свои длинные волосы. Айя, увидев Медведицу, широко улыбнулась, и даже поднялась на ноги, чтобы обнять гостью.