Юта Мирум - Эпоха пепла [litres]

Принцесса молчала, и Анте сознался:

– Я давно должен был умереть, но сожаление привязало меня к хранилищу душ крепче любого обещания. Я обрывал нити, присматривался к перьям, выискивая того, кто сможет добраться до меня. Ждал человека, кому по силам будет изменить мир. И вот ты стоишь передо мной. Я расскажу тебе, как добраться до храма, и в качестве подарка – о черном пламени, которым полны твои руки. Только помоги мне.

– Я искала храм, а не вас, – поправила его Айя. – Ради друга. А вы скинули на меня судьбу целого мира, не потрудившись выяснить, справлюсь ли я с ее весом, и теперь просите о помощи.

– Ты права, – согласился Анте без тени раскаяния. – Но обещаю, что, восстановив купол, ты будешь вольна делать то, что тебе захочется.

– Словно после у меня будет выбор, – прорычала принцесса.

Анте криво улыбнулся.

– У тебя его и не было.

Время тянулось, словно вязкая смола, липло к одежде, мешало дышать. Алое солнце плавилось на горизонте, а свистящий ветер бросал остатки первого снега в лицо. Над головой среди голых веток кричали вороны, и к вечеру ветви ближайших деревьев ломились от их черных тел, а уши закладывало от шелеста крыльев. Тео гнал прочь мысли о том, что птицы собираются вокруг в ожидании наживы.

Джонас молчал с того самого момента, как затихла последняя волна на поверхности теневой воды. Он сидел у края колодца – опасно близко, и Глубина в который раз подумал о том, что стоит отодвинуть мальчишку подальше. Но мысли оставались невысказанными, и Тео продолжал сторониться лучшего друга принцессы. Этого странного, бессильного наследника, который теперь не скрывал своих опасений на его счет. Но пусть он хоть в пасть Тенебрис прокричит о своем недоверии, Тео и не дернется. Как будто мало ему проблем с орлиной наследницей.

Один останется подле Чаод-Мирио-Нас, один пройдет дальше. Оба либо вернутся, либо исчезнут.

«Значит, сколько бы времени ни прошло, я должен быть здесь. Но что, если не хватит ни ночи, ни нового дня? Если Владыки откроют Айе тропу к себе, и она пойдет по ней, забыв о дороге назад? Если пройдут месяцы, годы, а она не вернется? Как быть тогда?» – думал Глубина.

– Что мне делать?.. – прошептал он, обращаясь то ли к Санкти, то ли к самому себе. Тео всегда был уверен, что знает свой путь. До этого момента. Мечтал избавиться от Айи, сбросить оковы мести. Но сейчас, пока принцесса находилась в колодце… он готов был молить Владык о ее возвращении. Пусть вернется целой и невредимой, и он дальше будет жить в ожидании момента, когда черный огонь сойдет с ее рук, втайне надеясь, что этот день никогда не придет.

Тео до боли сжал кулаки, чувствуя, как впились ногти в ладони. Он знал, был уверен, что мерличьи глаза опасны. Открывают замок за замком, пока не доберутся до самого естества, вытаскивая его на свет – то, о чем не хочется думать, то, чего не хочется знать: собственные слабости и пороки, рубцы и раны, которые он давно похоронил раз и навсегда. Разве не знал он, что не способен убить? Знал! Всегда чувствовал, но не хотел принимать – тешил себя надеждой, что справится с обещанием, как только получит достаточный повод. И что теперь? Цепей ненависти нет – они спали, растворились, и голые руки и ноги саднит от бешеного ветра, а голову кружит от чистого воздуха. Что ему делать дальше, если под мерличьим взглядом распался самый большой его страх?

– Смотри! – крикнул Джонас, и в его голосе послышалась надежда. Драконий наследник подскочил на ноги точно в тот момент, как первая волна разбилась о ступени Чаод-Мирио-Нас. Теневая вода оживала, раскачиваясь в колодце, и Тео наклонился к самому его краю, пытаясь рассмотреть происходящее. Его дыхание стало прерывистым, а глаза отчаянно искали фигуру принцессы среди беснующегося мрака. Но тщетно – вода пенилась, билась о ступени колодца, и различить кого-нибудь в ее толще было невозможно. Тео видел, как воды становилось меньше, а воздух насыщался паром, вместе со страхом оседая в легких. Рядом от ужаса громко дышал Джонас, и охранник слышал его частое «Нет-нет-нет».

В воздухе отчетливо пахло гарью, и Тео знал, почему. Он заметил огонь через мгновение – на дне колодца черные языки пламени вихрем разрастались в толще самой воды. Эта дикая, непонятная, неукротимая сила рвалась наверх, к ним. Она прожигала себе путь, уничтожая и ступени, и теневую воду. Тео знал, что стоит ей только выбраться, и она поглотит все – землю под их ногами, голые деревья вокруг и жадных ворон; каждого человека, до которого дотянется. В это время создатель огня был где-то там, внутри черного вихря, отчаянно пытался выжить, грозя смертью сотням других людей.

И в этот миг разбилась правда, раскрытая мерличьими очами. Тео думал, что принял свою слабость, что никогда не станет убийцей; со временем пощадит молящую о снисхождении Айю, простит влюбленную в него молодую, глупую Лиану. Но убийцу, которая вновь хочет отнять жизни, он не пропустит дальше этого колодца, пока сердце бьется в его груди. Даже если все это – один человек.

«Раздели со мной свою мощь» – безмолвные слова тянулись к тяжелым облакам в небе, к горящей теневой воде, к веренице потоков в толще земли. Он подчинит себе каждую каплю, а после обрушит ее на голову той, которую раньше так хотел спасти. В этом мире воды больше, чем огня. Главное – направить ее в нужное русло.

Потными ладонями Джонас цеплялся за край колодца, пока земля дрожала под ногами. Он боялся, но не мог не смотреть, как Айя прожигает себе путь наружу. Сложно было понять, делала она это осознанно, либо же проклятое пламя вновь завладело ею, лишив выбора. Не зная, чего ожидать, Джонас замер в нерешительности. Лацерна шипела рядом, где-то возле пятки, но ее недовольство было меньшей из проблем. Главное – чтобы Айя выбралась из колодца. Только вот теневая вода отступала неохотно – волны, поднимаясь к самому краю Чаод-Мирио-Нас, вновь падали ко дну, желая похоронить в колодце свою добычу.

– Помоги ей, Долор! – кричал Джонас, до рези в глазах всматриваясь в языки пламени. Да, точно, он увидел Айю! Пусть и на миг, но это была она – ее руки тянулись вверх, цепляясь за воздух, который тут же съедала вода.

– Ну же! – Джонас подгонял Тео, поднимаясь на ноги. Драконий сын повернулся к охраннику и застыл на месте.

Над его головой больше не было ни леса, ни неба. Громадная волна, набирая высоту, ревела, как штормящее море. Ее толща переливалась яркими белыми жилами – жидкий лед закрывал водный остов, словно щит. И у самого основания смертоносного потока стоял охранник принцессы. Его лицо было спокойно, а глаза закрыты – будто он хорошо знал, что делает. За его спиной вода продолжала стягиваться из земных глубин, набирая высоту, и Джонас запоздало понял, что земля дрожала не из-за Айи.