Макс Мах - Альв [litres]

– Попробуют убить, – согласился Яков. – Но, думаю, не сейчас. Скорее всего, ночью, ближе к утру.

После демонстрации силы и власти – о природе которых, похоже, ничего не знала и сама Альв, – родичи Якова проявили еще большее радушие, за которым скрывались вполне очевидные страх и недоверие. Опасливая вежливость, неискренние улыбки… Обед продолжился еще на две перемены блюд, но ни ярл, ни его жена не стали настаивать, чтобы «дорогой брат» и его леди-жена остались ночевать в замке. Яков и Альв покинули цитадель и провели ночь в гостинице. А утром их «тепло, по-родственному» проводили в путь, предоставив для этой цели двух прекрасных лошадей. Впрочем, в результате они отправились в дорогу одни, а не с обозом, как предполагали с самого начала, именно в опасении неизбежных для одиноких путников проблем, которые с легкостью возникают в таких вот малонаселенных местах.

До полудня они довольно споро двигались по старому тракту мимо небольших деревень и хуторов. Наслаждались пейзажами, когда то слева, то справа лес расступался, открывая вид то на реку, скованную льдом, то на далекие заснеженные горы. События прошедшего дня не обсуждали, как и то, что может стать их следствием. Говорили обо всем и ни о чем, но уж точно что ни о чем серьезном. А потом дорога углубилась в лес, и Яков с Альв остались на ней в одиночестве. Тогда он ее и спросил…

Альв пришла в себя достаточно быстро, и Яков предложил продолжить путь, тем более что до ночи было еще далеко. Однако Альв остановила его, взяв за руку.

– Я не уверена, – сказала она, глядя ему в глаза, – но мне кажется, что я не человек. Или не совсем человек.

– Возможно, – пожал плечами Яков, – но для меня это ничего не меняет.

– Неужели? – нахмурилась Альв. – Совсем ничего не меняет?

– Представь себе, – усмехнулся Яков. – И достаточно об этом. Ты ничего определенного о себе не знаешь. Зачем же гадать?

– Но… – Она была смущена его словами, поскольку ожидала, по-видимому, совсем другой реакции.

– Ты – это ты, – попытался он объяснить ей свою позицию, – а я – это я. Мы такие, какие есть. Я принимаю тебя со всем, что знаю о тебе и чего не знаю. Если и ты готова принять меня таким, каким видишь, значит, у нас все в порядке.

– Ответь, Альв, – спросил он через пару мгновений, – у нас все в порядке?

– Да, Йеп! – улыбнулась Альв, буквально расцветая под его взглядом. – Да, у нас все в порядке.

– Отлично! – кивнул Яков. – Тогда – в путь!

– А поцелуй?

– Обязательно! – он склонился к ней и поцеловал ее в губы.

– Я хочу большего! – требовательно выдохнула Альв, как только оторвалась от его губ.

Яков только покачал головой, но ничего не сказал. В такой ситуации что ни скажи, все будет неправильно. Хотя, видит бог, любиться в походных условиях, да еще и на холодке – физически неудобно и зачастую неловко. Но когда приспичит, люди – а мужчины в этом смысле мало чем отличаются от женщин – выказывают невероятную изобретательность, находя способы и возможности даже там, где их нет. Вот и Альв с Яковом не посрамили рода людского, исхитрились получить свое, и следует сказать, им обоим это было необходимо, чтобы понять, ради чего стоит жить. А жить стоило хотя бы ради друг друга, и это была первая здравая мысль, посетившая голову Якова после того, как все закончилось.

– Ты заметил, – искоса глянула Альв, поправляя на себе одежду, – это уже не первый раз, когда мы «взлетаем» вместе?

– И сколько было тех «разов» ровным счетом? – добродушно усмехнулся Яков, любуясь ловкими и быстрыми движениями Альв.

– Переживем ночь – будет еще много! – Она вернула ему улыбку и небрежным движением руки подозвала к себе лошадку.

– Затейливо!

– Вот! – вздохнула Альв. – А я даже не заметила. Просто надо было подозвать лошадь, и все само как-то устроилось. Но что я сделала? Как? Не знаю, – развела она руками. – Знаю, что это кольцо называется «жало», – подняла она руку, демонстрируя витое кольцо, – и носить его следует на указательном пальце левой руки, а откуда я это знаю и почему – этого не помню. Но вот что я, кажется, знаю точно, – Альв легко взлетела в седло и смотрела теперь на Якова сверху вниз, – это нормально для меня: менять цвет кожи и глаз; и моя сила естественна для меня, и уверенность в себе… Я знаю иногда, что правильно, а что нет, но по-прежнему не знаю почему.

Скорее всего, так все и обстояло. Интуиция подсказывала, что Альв не обманывает. Возможно, что-то не договаривает, но не врет. Действительно не помнит. И это серьезно осложняет жизнь. Ему и ей, им обоим. Они просто не знают – не могут знать, – что видят в Альв другие люди, кого в ней узнают, кому уступают или кого ненавидят.

– Вчера… – Они ехали бок о бок, стараясь не утомлять зря лошадей. – Я ничего не понимала, когда вы говорили… Может быть, интонации, но не слова, ведь я не знаю твоего языка… – Альв была спокойна, говорила медленно, с осторожностью подбирая слова. – А потом раз – и уже знаю. Пытаюсь сейчас вспомнить. Вы говорили, атмосфера сгущалась, и я начала чувствовать свою отстраненность. Чужая. Без языка, без возможности выразить свою мысль, не способная на равных участвовать в разговоре. И, знаешь, Йеп, я просто захотела… Нет, пожалуй, не так. Я ощутила необоримую нужду, в глазах потемнело от гнева – я гневалась на себя, на свою беспомощность, – и следующую фразу я сказала уже на норвед наал, на твоем, Йеп, языке. Как это возможно?

– А сейчас? – спросил Яков, стараясь, чтобы его речь звучала под стать речи Альв, ровно, без нажима, с минимумом эмоций, но говорил он на том самом норвед наал, о котором шла речь. – Сейчас ты меня понимаешь? Можешь ответить?

– Могу, – усмехнулась Альв. – В том-то и дело, что могу. Сейчас я вспомнила, что уже делала такое, когда была у вас. Ты же понимаешь, твой мир сильно отличается от моего, и сначала я испугалась, не понимая, куда попала, а потом… Ты катал меня на своей самодвижущейся повозке, но это не удивляло меня. Смотрела на летающие корабли… Я просто перешла на ваш «язык». Понимаешь, о чем я?

– Кажется, понимаю.

Что ж, он еще тогда обратил внимание на ту простоту, с которой Альв адаптировалась к миру двадцатого века. Было странно, но, положа руку на сердце, она смогла обмануть даже его. А ведь он кое-что про нее знал. Ну, может быть, не знал, но уж точно догадывался.

– Ты о таком слышал?

– Нет, – ответил Яков. – Но в Себерии таких чудес и не бывает, а отсюда я ушел слишком юным, чтобы знать что-нибудь всерьез.

– Как думаешь, что они сделают? – спросила Альв. – Почему ты решил, что это случится ночью?

– Днем они не решатся, – объяснил Яков. – Не знаю почему, но напасть на тебя днем они или боятся, или не могут. Если бы могли, напали бы еще утром. Но они нас отпустили…