Макс Мах - Альв [litres]

– Я понимаю, – кивнул конунг. – Сюда ты возвращаться не собираешься?

– Я сказал, – коротко и ясно ответил ее мужчина.

– Что ж… – Конунг кивнул и сделал жест рукой.

Один из его приближенных тут же подал ему пергаментный свиток, перевитый шелковыми лентами с печатями цветного воска.

– Эта грамота дарует тебе, Арбот, титул графа. Ты старший в роду, и если ты не конунг Ицштед, то ты граф Ицштед, и вот твоя графская цепь. – С этими словами конунг протянул Йепу грамоту и цепь, которую ему подал все тот же человек из свиты.

– Зачем мне все это? – Ее мужчина посмотрел на грамоту и цепь и перевел взгляд на брата.

– Считаешь, я поверю, что ты простой учитель фехтования? – горько усмехнулся Блетанд. – Не знаю, какой титул там, на континенте, ты носишь, Арбот, но думаю, такие женщины, как леди Альв, за обычных мужчин замуж не выходят. Разве нет?

– Если ты прав, то тем более, зачем мне этот титул?

– Чтобы никто не упрекнул меня в том, что я узурпировал трон, – объяснил конунг. – Если ты принял титул, значит, все между нами в порядке.

– Я понял, – кивнул Яков, – зачем это нужно тебе, но зачем это надо мне?

– Я оплачу ваш проезд на континент… Дам денег в дорогу. У вас ведь нет с собой достаточно денег?

– То есть ты предлагаешь цену?

– Не только, – покачал головой конунг. – Как знать, вдруг тебе все-таки приспичит вернуться? На этом берегу тебя всегда будет ждать теплый прием. Тебя и твою семью. Твоих детей. Титул, к слову, наследственный. Безземельный, но высокий. К тому же признает твое происхождение в любой стране, тут или там.

– Ладно, уговорил, – согласился Йеп, который и сам наверняка понимал, что Скулнскорх следует покинуть с миром, а графский титул и деньги будут на континенте отнюдь не лишними. – Пусть тогда твои люди договорятся с капитаном о каюте в кормовой надстройке.

– Ицштедам – все самое лучшее, – с явным облегчением улыбнулся конунг.

Йеп кивнул брату и, словно почувствовав ее взгляд, посмотрел на Альв.

«Ну да, Йеп! Я и есть самое лучшее в твоей жизни. Сам слышал!»

2. Одинсдаг, второй день месяца белтайн [38] Белтайн – май. 1611 года

В мире, в котором Яков прожил большую часть жизни, Северное море окружено со всех сторон: на юге германские государства – всякие там шлезвиги и гольштейны, на востоке Дания, на западе – Англия и Шотландия. И только на севере кольцо земель размыкается, открывая широкое окно в Северную Атлантику и арктические моря. Однако здесь, в его родном мире, Немецкое море заперто с севера Скулнскорхом – большим островом, имеющим чуть больше ста миль с запада на восток и несколько меньше – с севера на юг. Соответственно основные направления торговой навигации сильно зависят от того, из какого порта отплывают корабли. Так что из Ховахта, находящегося на южном побережье Скулнскорха, корабли обычно идут в Данию или в германские государства. Не был исключением и тот флейт, на котором путешествовали Яков и Альв, направляясь в богатый ганзейский город Гамбург, а Гамбург, что характерно, в обоих мирах стоит на реке Эльбе, что значительно южнее Дании и едва ли не в самом сердце северогерманских земель.

Весенняя погода не радовала. Над Немецким морем, которое моряки с «Пилигрима» чаще называли Норде, практически непрерывно висели тяжелые темно-фиолетовые тучи, то и дело разряжавшиеся дождем, а то и снегом. Погоды стояли холодные – во всяком случае, по утрам Яков несколько раз видел на палубе нерастаявший снег и изморозь на такелаже, – но ветры дули умеренные, и штормило нечасто и несильно. Трехмачтовый флейт, на который они поднялись в Скулнскорхе, шел сложным курсом, пытаясь по возможности идти в виду берегов и не совершать длительных переходов по открытому морю. Так что поездка Якова и Альв затянулась почти на месяц, но, с другой стороны, путешествовали они со всем возможным в их положении комфортом, занимая лучшую и самую просторную каюту в кормовой надстройке. У них имелась даже более или менее нормальная кровать, на которой можно спать вдвоем. С едой тоже не было проблем, так как флейт то и дело заходил в порты, где можно купить свежее мясо – в основном баранину или свинину, – отличные колбасы и ветчину, которыми славится север, среднего качества желтый сыр, маринованные миноги и копченого палтуса, белый хлеб и темное пиво. Еще Яков покупал – благо денег от щедрот брата хватало на все – красное вино из южных стран, польскую водку и привезенный из-за океана табак. Альв нравился запах табака, и, когда он курил трубку, она смешно принюхивалась, различая в табачном дыме, по ее же собственному утверждению, множество оттенков, о которых Яков даже не подозревал, хотя и у него нюх был совсем неплох. Большую часть времени они проводили в каюте, разговаривая или читая друг другу книги, купленные еще в Ховахте, или рассматривая карты континента – целых две, – приобретенные в той же книжной лавке. Все это, разумеется, за вычетом времени на сон, любовь и еду. И все-таки путешествие оказалось весьма утомительным занятием – как физически, так и эмоционально, – и оба были рады, когда «Пилигрим» ошвартовался наконец в Гамбурге.

Юный Арбот Ицштед нигде, кроме нескольких городов Скулнскорха, не бывал. Яков Свев бывал много где, да и образование получил совсем неплохое. Тем не менее ганзейский город, находившийся на самом пике своего могущества, произвел на него сильное впечатление. И то сказать: на побережье Немецкого моря главными торговыми городами являлись Гамбург и Кельн. Дальше к западу находился Амстердам, а на востоке, на побережье Остзее [39] Балтийское море. , неофициальная столица Ганзы – Любек.

– Начнем с банка, как думаешь? – спросил Яков, когда они с Альв сошли наконец на берег.

– Как скажешь, Йеп! – улыбнулась Альв. – Ты же знаешь, я всего лишь слабая женщина. Ты мужчина, тебе и решать.

Эту игру Альв начинала уже не в первый раз, прекрасно понимая, что Якова на мякине не проведешь. Он-то ее знал, как знал и то, что виверна не может быть слабой женщиной по определению. Тем не менее он всегда шел ей навстречу и потакал даже самым никчемным ее слабостям, принимая среди прочего и игру в «слабую женщину». Ему это было приятно и необременительно. Ее – забавляло, что тоже неплохо.

– Что ж, тогда пойдем в банк, – кивнул он, любуясь ее улыбкой.

«Как там говорили древние – бесконечно можно смотреть на огонь, воду и лицо любимой женщины? Так и есть!»

Но как бы ни нравилось ему смотреться в эти прозрачные голубые глаза или наблюдать за тем, как плавно движутся эти идеального рисунка карминовые губы, Яков являлся прежде всего человеком дела. Таким его создали боги, таким сделали его воспитание и опыт. Поэтому он все-таки оторвал взгляд от лица Альв и повел женщину к зданию банка, о существовании которого они узнали еще на корабле. Банк братьев Беренберг [40] Berenberg Bank – старейший банк Германии. Основан в 1590 г. голландскими купцами Гансом и Паулем Беренбергами. существовал чуть больше двадцати лет, но успел уже заслужить определенную репутацию, ставившую его вровень с ломбардскими и еврейскими менялами и заимодавцами. И, значит, именно оттуда следовало начинать путешествие по континенту. Блетанд от щедрот своих дал Якову в дорогу две тысячи золотых гулденов [41] Если это были трирские гулдены (трирский золотой гулден – 2,3 г золота), то речь идет о четырех с лишним килограммах. , но таскать при себе сундучок с четырьмя килограммами золота было бы обременительно, да и опасно.